Искатели Абсолюта. Абсолютная буря

– Очнулась, – неохотно признался Арэн, не зная, радоваться ли произошедшей с Атиасом перемене или, наоборот, насторожиться.

Огненноглазый не дал ему времени на раздумья.

– Иди к ней, – бросил он. – Я найду магика.

У Арэна отлегло на душе. Не тратя больше времени, он развернулся и бросился прочь из дома, к тропе, ведущей к хижинам.

***

– Ой-ёй, что творится-то? – причитала каойя Клара, прижав ладони к щекам. – Ты ж посмотри, сколько мертвецов-то.

Долгий, изматывающий путь каой в имперскую столицу подошёл, наконец, к концу. Но предместья Скоррде встретили их не зеленеющими по весенней поре полями. Всюду, куда ни глянь, были трупы – изломанные, изрубленные, изорванные и обгорелые. Вперемешку лежали воины в тускло отблескивающих серебром доспехах и крылатые чудовища, каких и представить было бы трудно, коли б сами не увидели. Безжизненно смотрели в небо удивительные радужные и кошмарные янтарные глаза, и навеки застывшая в них ненависть смешана была с предельным изумлением и болью.

Вечерело. Воздух полнился запахом гари и внутренностей. Ещё дымились почерневшие остовы построек, что раньше были домами и амбарами, сиротливо глядели в небо щербатые печные трубы. Со зловещим карканьем кружило вокруг голодное вороньё, подбираясь к останкам.

– Ничего удивительного, – Соэр, в отличие от Клары, смотрела на поле недавней битвы спокойно и даже с некоторым интересом. – Жарко тут было, похоже.

Обнаглевших до предела разбойников, что несколько раз пытались напасть на них, посчитав трёх женщин без охраны лёгкой добычей, боевитая девушка достойными противниками не почитала. Да что там, ей, лучшей ученице мастера Геона, не пристало даже внимание на таких обращать. Чучела огородные – вот лучшее, что могла она сказать о них. Здесь же враг был умелый и опытный, и девушка, всю жизнь грезившая о великих битвах, чувствовала досаду от того, что не оказалась под стенами города днём раньше.

– Тут, Соэр, даже тебе тяжко б пришлось, а про нас с Кларой и говорить нечего, – строго осадила её Кайра. – Да и не воевать нас Лойка отправила, а Нэн найти. Давай-ка думай лучше, как в город попасть. Сомневаюсь, что стража в воротах просто так нас пропустит.

– Конечно, не пропустит, чай, не дураки они! – отмахнулась от неё Клара. – А думать тут нечего. Надо ближе к городу идти и там полюбовничка твоего искать. Пусть он нас внутрь и проведёт.

Кайра хотела было огрызнуться в ответ на ясно различимое в голосе Клары пренебрежение, но не стала – мысль-то и впрямь дельная. Закусив губу, каойя в задумчивости уставилась на возвышающиеся вдалеке стены имперской столицы.

Где-то там, в их тени, и впрямь виднелись люди. Словно муравьи вокруг своего муравейника, они копошились вокруг Скоррде, и Кайра догадывалась – они стаскивали в кучу трупы, чтоб потом похоронить их в ведущем к потусторонним берегам пламени. И, уверена была каойя, сюда, к роще на самом краю поля боя, они доберутся ещё не скоро.

– На подходе могут шальной стрелой вместо приветствия угостить, – ухмыльнулась Соэр. – Но и тут оставаться не резон. Так что, ждать будем али сами пойдём? Вольники от работы отлынивать не любят, наверняка не в городе они, а вместе с имперцами трупы таскают. Несложно будет их отыскать.

– Значит, решено, – вздохнула Кайра. – Идём.

– Коней бросить придётся, на последнем издыхании они, – встряла Клара.

– Отпустить бы их, – жалостливо предложила Соэр. – Хоть волю перед смертью повидают. А там, кто знает, вдруг да и выживут.

Кайра покосилась на худых, измотанных до предела животных. Нет, не выживут – слишком много силы было в них влито. Падут, как только закончится действие наложенных Кларой чар.

Но расстраивать девушку, ничего не смыслившую в магии, Кайра не стала. Молча расстегнула подпругу, скинула наземь седло. Бережно стянула с головы коня уздечку, потрепала животину по шее. Подхватила изрядно похудевший за время дороги заплечный мешок и закинула за спину.

– Не станем терять времени, – решительно промолвила она и, не дожидаясь, пока Соэр и Клара последуют её примеру, зашагала к Скоррде.

Напоенная кровью земля при каждом шаге так и норовила покрепче вцепиться в сапожки каой, обезображенные тела лежали так густо, что порой приходилось искать дорогу меж ними, словно в лабиринте. Клара и Кайра, ругаясь, брезгливо зажимая носы и высоко задирая юбки, то и дело спотыкались о трупы. Соэр, давно уж предпочитавшая носить мужские порты вместе с высокими крепкими сапогами, смотрела на бывших наставниц со смесью жалости и непонимания. Её, лучшую выученицу мастера Геона, не смущали ни кошмарное зрелище поля боя, ни удушливый запах палёной плоти, ни вид вывалившихся наружу внутренностей.

Иногда Кайра, украдкой наблюдая за девушкой, ловила себя на мысли, что совершенно не понимает, как может в одном человеке сочетаться полнейшее равнодушие и даже презрение к человеческой смерти и боли и та искренняя, нежная жалость, с которой Соэр смотрела на обречённых коней.

…К городу подошли уже в сумерках. Здесь, в непосредственной близости от закопчённых стен, трупов было особенно много. Среди них группами по трое-пятеро ходили имперцы. На женщин они смотрели с усталым удивлением, но и только – на радужноглазых не похожи, и ладно. С живыми пущай привратная стража разбирается, кто такие и откуда.

Вольников первой заметила остроглазая Соэр, махнула призывно рукой:

– Туда!

Отряд под предводительством широкоплечего бородатого воина, хорошо знакомого Кайре, возле самой городской стены деловито стаскивал трупы в кучу.

– Полок! – радостно окликнула его каойя.

Воин недоумённо поднял голову, поводил ею по сторонам и заулыбался, заприметив каойю.

– Кайра! – широко разведя руки, вольник двинулся навстречу. – Что за нужда привела тебя так далеко? О-о, так ты и не одна… Каойя Клара, Соэр…

– Нэн позвала, – откликнулась Кайра. – Полок, нам бы Геона сыскать да в город попасть.

– Так то ж разве проблема? – добродушно прогудел бородач и обернулся к своим. – Эй, Селек, сюда подь. Вижу, умаялся ты ужо, передохни малясь, а заодно каой вот в город проводи, чтоб стража их за супротивников да шпионов не приняла. Сделаешь?

– А чего не сделать, дядька Полок? – откликнулся рыжий вихрастый юноша, отёр рукавом пот со лба. – Всё справлю, не волнуйся.

– Ну добро, – вольник опять поворотился к онарэ. – Вот, каойи, племянник мой, за ним следуйте. А Геона я сам найду да к вам отправлю. Где дом Нэн-то этой искать?

– Улица «Длинной рукой» зовётся, извилистая такая и узкая. Дом двухэтажный с коричневыми балками.

– Передам. Карг его знает, где эта улица, да, чай, не заплутает, когда узнает, что ты его там ждёшь. Соскучился ужо, все уши мне про тебя прожужжал, дескать, вот победим, да вернусь к ненаглядной моей, – хохотнул вольник. – Ну да ладно. Ступайте, каойи, ступайте, нам тут дело нужно делать, весна уж на дворе, надобно радужноглазых этих огню предать, пока не завонялись. А народу работоспособного в столице, почитай, и не осталось – все на стенах были, и стар и млад. Хорошо ещё, мы вот подоспели с огненноглазыми, да владыки вовремя появились.

– Какие такие владыки? – тотчас насторожилась Клара.

– А Геон и расскажет, – пообещал Полок. – У нас, каойи, тут такое творилось. Вот уж воистину, последняя битва была. Слава Прародителю, сдюжили. Ну да ступайте, стемнеет уж скоро.

– Спасибо тебе, Полок, – от всего сердца поблагодарила Кайра и обернулась к вихрастому юноше. – Ну веди, Селек.

***

В подступающих сумерках император стоял на боевом ходу городской стены, зажав под мышкой шлем, и неверяще смотрел на сгоняемые в плен остатки вражеского войска. Он уже не опасался ни случайной стрелы, ни акмана – небо над головой было чистым, и повелитель заката и сам с трудом верил, что ещё утром оно полно было крылатых чудовищ, чей визг рвал барабанные перепонки, а атаки неизменно забирали чью-нибудь жизнь. За плечом повелителя неподвижной тенью застыл голубоглазый драконий оборотень.

…Радужноглазые пошли в атаку ещё до рассвета в надежде, что темнота скроет их от взора часовых Скоррде. Выдвинулись вперёд щитоносцы верных, сплошной стеной закрывая своих повелителей молний – император давно заметил, что молнии бьют не слишком далеко от самих заклинателей. Следом выступили лучники – верные и радужноглазые вперемешку. И только потом, на приличном расстоянии, выстроились пехотинцы. Но первыми в бой, как обычно, отправились акманы.

Тайлерины всё рассчитали верно – пока стрелки императора будут заняты крылатыми чудовищами, их собственные лучники, укрывшись за щитами, подберутся как можно ближе к городским стенам и пустят залп навесом по защитникам. Человеческие маги, конечно, будут защищать простых воинов, но именно они и есть цель для акманов. А как только их станет слишком мало – исход штурма будет предрешён. Как бы ни были стойки защитники Скоррде, они ничего не смогут сделать без своих магов.

Они и предположить не могли, что на этот раз всё будет совсем, совсем иначе.

Часовые вовремя заметили движение вражеского войска. В полнейшей тишине, чтоб не выдать себя, имперцы заняли позиции. Все понимали – сегодняшний бой будет последним. И готовились сражаться до последнего вздоха, до последней капли крови – лишь бы унести с собой на потусторонние берега как можно больше врагов.

В победу никто не верил – слишком ослаблены были люди, слишком мало осталось среди них способных ещё держать оружие. Но благородные нобили, Алые Плащи, гвардейцы, ремесленники и простолюдины, давно забывшие о чинах и различиях, готовились биться не за себя, не за Скоррде и даже не за Империю – но за тех, кого нашествие радужноглазых пока ещё не затронуло.

И только император знал, что сегодня в бой его людям предстояло идти не в одиночку.

Едва только над головами затаившихся до поры людей послышались хлопки чёрных, сливающихся с ночью крыльев, и воздух прорезал первый пронзительный, полный торжества, вопль, как прямо с улиц Скоррде ринулись вверх четыре огромные тени. Тугая волна ветра обдала имперцев, и над головами, заглушая визги, раздался рёв. Небо прорезала первая огненная струя, и сразу два акмана, превратившись в пламенные болиды, закувыркались, стремительно теряя высоту.

Как крылатые владыки сумели проникнуть в город незамеченными, никто так и не понял…

Дальнейшее император помнил плохо. Воодушевлённые вовремя подоспевшей подмогой, люди сражались с утроенной яростью. Им уже не требовалось командование, и повелитель, махнув на всё рукой, сам вступил в битву наравне с подданными, выплёскивая на врагов всю накопленную ненависть. А голубоглазый и черноволосый драконий оборотень, возвестивший императору о крылатых владыках, прикрывал повелителю Заката спину. И пусть второе его обличье было отвратно и совершенно не походило на драконье, реакции Янира, скорость движения и сила, с которой оборотень орудовал своей саблей, были за пределами человеческих возможностей.