Искатели Абсолюта. Абсолютная буря

– Константину. Он ведь однажды уже возвращал Поющих Абсолюту вместо погибшего стража. Вдруг и на этот раз он сможет помочь, если я…

Я не договорила – горло сжало спазмом. Нет, собственная смерть меня не страшила, уж слишком часто она проходила рядом со мной, едва заметно касаясь плеча и обдавая затылок своим ледяным дыханием. Но всякий раз, хищно улыбнувшись, вместо меня она забирала дорогих моему сердцу людей. И заберёт снова, если я не успею выбраться из-за Грани и найти способ исцелиться.

Этого я допустить не могла.

– Да, – кивнул призрак. – Ему было даровано такое право. Но владыка владык больше не сможет подставить тебе своё плечо.

– Почему? – не поняла я.

– Потому что он сделал всё, что было в его силах, чтоб облегчить твою ношу. Пожертвовал всем – ради тебя. Константина больше нет, Аэр. Он погиб.

Сначала я не поверила призраку – нет, не может того быть! А потом как-то резко поняла, что ему просто нет смысла лгать.

Я сжала кулаки так, что ногти больно впились в ладони.

– Где… это произошло? И как? – выдавила я, уже догадываясь, что он ответит.

– В Кхарре. Его убил Странник.

Впервые с тех пор, как Поющие оказались у меня в руках, мне захотелось просто лечь, свернуться клубочком, обхватить колени и разрыдаться – горько и безутешно. Силы, жажда борьбы, страх за оставшихся в Шагроне друзей – всё рассыпалось пеплом, превратившись в чёрно-белое месиво из блёклых воспоминаний. Я подняла лицо к затянутому туманом небу, мёртвому и безмолвному, как и всё вокруг. В сердце, под толстым слоем шрамов, застыло непривычное мне чувство обречённости. Свинцовой тяжестью оно разливалось по грудной клетке и потянуло к земле.

Зря, всё зря. Я не справлюсь, я не смогу. Ты выбрал не того стража, Абсолют. Мне больше не под силу идти путём, который ты избрал для меня.

– Теперь тебе не на кого надеяться, Аэр, – добавил призрак, и мне показалось, что слова его стали подобны остро заточенным ножам. – Только на саму себя.

Но как же так? Сначала Влад. Потом Кан, Вайс. А теперь и Константин. Все, кто встаёт рядом со мной, погибают, а я ровным счётом ничего не могу сделать, чтоб спасти их.

– Идём, нужно торопиться, – настойчиво напомнил призрак.

Словно сомнамбула, не понимая, зачем, для чего, я сделала шаг, другой, третий. Призрак, сочтя это добрым знаком, ускорился.

Влад, Кан, Вайс, Константин. И множество других, чьих имён я никогда не знала и уже не узнаю. Вельх, Плащи, императорские магики и гвардейцы, грокхи и тайлерины – да, все они стояли у меня на пути, но разве может цель, задуманная Абсолютом, цель, которая мне до сих пор неизвестна, оправдать их смерть?

«Ksai! Te ksai! Ksai dono!» – однажды выкрикнула мне в лицо перепуганная номадская предсказательница, и я навсегда запомнила слова чужого для меня языка и их значение. Я противилась им, уверяла себя, что это неправда или хотя бы преувеличение.

Но я была не права. Маа’пина увидела меня яснее, чем кто-либо. Я действительно смерть, и за моей спиной – только кровь и мертвецы. Слишком много мертвецов для одного человека.

– Аэр, не отставай!

Я стараюсь. Я делаю всё, что могу, чтоб угнаться за призраком, несущимся к одному ему видимой цели – Шагрону. И всё равно не успеваю. Я слишком устала терять и убивать, убивать и терять.

По сторонам всё чаще и чаще мелькают миражи, но я не стремлюсь вглядываться в них, хоть и замечаю краем глаза буйную яркость красок и льющийся из них свет, пугающий мрак и кровавые сполохи огня. Просто иду.

Призрак, тревожно обернувшись, замедлился.

Ни к чему. Нет никакой разницы, вернусь я или нет. Я не смогу. Не справлюсь. Какие, к каргам, испытания? Я даже до врат Абсолюта не доберусь, потому что я слишком слаба.

Впереди забрезжил очередной мираж, в очертаниях которого ясно угадывалась спокойная, маслянисто поблескивающая поверхность воды, уходящей своим простором до самого горизонта, подобно океану. Только цвет у неё был вовсе не бирюзовый, а какой-то грязно-коричневый, с неприятными белёсыми разводами то ли пены, то ли плесени. Таким же было и низко нависшее небо, и краешек видневшегося вдалеке берега. На волнах уныло покачивалась маленькая лодчонка с выкрашенными в траурный иссиня-чёрный цвет бортами.

Мираж приближался, словно именно он был целью нашего с призраком пути. Мой провожатый оглядывался всё чаще и чаще, пытался двигаться зигзагами, чтоб обойти назойливое препятствие, но пространство словно бы искривлялось, вновь и вновь подсовывая мираж вместо не видимой человеческим взором дороги.

– Аэр, куда мы идём? – выкрикнул призрак.

– Куда ты ведёшь, – едва слышно прошептала я. Слова дались с трудом, пересохшая глотка не хотела исторгать их из себя.

– Но сейчас ведёшь ты, а не я! – совсем уж перепугано завопил призрак. – Аэр, стой! Это же потусторонние берега!

Я подняла голову.

– Я опоздала?

– Да нет же! Твоё тело ещё держится! Аэр, ты должна вернуться в Шагрон!

– Тогда почему?

Впрочем, на этот раз ответ меня не волновал, ведь там, на далёком берегу, меня ждёт покой. Там больше не будет сражений, боли и потерь. Надо сделать лишь один-единственный шаг, и лодчонка понесёт меня по волнам – прочь от Шагрона и от моих могущественных врагов.

Туда, где давно уже ждёт меня драконий оборотень.

Сладко и больно чертыхнулось сердце, разламывая наросшую на нём броню, обнажая так и не зажившую рану. С удвоенной скоростью заструилась по венам кровь, забурлила, запенилась, зарокотала, заглушая все желания, кроме одного – вновь почувствовать прикосновения горячих ладоней, услышать хрипловатый голос, увидеть, как тает лёд в глазах цвета стали.

– Аэр, стой! – раздался крик призрака, чёрно-белая тень метнулась ко мне, полупрозрачные руки потянулись к плечам. Но вместо могильного холода по коже расплылось приятное тепло – словно от объятий кого-то знакомого и донельзя родного.

– Отпусти, – зачем-то шепнула я, хоть и понимала – призрак бесплотен, он не сможет меня удержать.

Или сможет?

– Не отпущу! – совсем уж громко завопил призрак. – Не отпущу, пока ты не перестанешь маяться дурью и не возьмёшь себя в руки!

Тепло от ладоней, слишком осязаемых, слишком плотных для призрака, разливалось по телу.

– Я не могу. Прости, но я не могу.

Лодчонка призывно покачивалась, маслянисто поблескивающие волны глухо бились о её борта. Их плеск завораживал, он звучал музыкой, влекущей и зовущей, он обещал покой и забвение.

Наверное, в жизни каждого, на чью долю выпадают тяжёлые испытания, рано или поздно наступает момент, когда отступает железная доселе воля, и опускаются руки. Когда малодушие приходит на смену вере и долгу. Момент, когда малая малость может склонить чаши весов в ту или иную сторону.

Момент выбора, момент, обнажающий истинное нутро и дух.

Наверное, этот момент – тоже испытание, одно из многих. Если так, то мне его точно не пройти. Впрочем, всё это уже не важно. Значение имеет лишь покой, что ждёт меня по ту сторону мира живых.

Не отдавая себе отчёта, потеряв всякую возможность сопротивляться исходящему от миража притяжению, я дёрнула плечами, сбрасывая призрачные руки, и двинулась вперёд.

Шаг, другой. Умиротворяющий плеск волн, спокойствие красок и оттенков. Боль и душевные терзания отступят, как только я перешагну не видимую глазом черту, за которой уже не будет возврата…

– Его там нет, Аэр! – отчаянно выкрикнул призрак.

Я вздрогнула, и весы мироздания качнулись в обратную сторону. Мираж потусторонних берегов поблёк и словно бы отодвинулся на пару шагов.