Ах, этот конный мир!

Красавицу, которой хозяин доверил меня, звали Ханым-Солтан. Ханым-Саят приходилась ей сестрой и матерью второго малыша. Жеребят звали Бенгур и Бенгурион. Кроме того, нас сопровождали два жеребца. Шерсть Хелвара отливала на солнце золотом и медью. Второй жеребец был не менее красивым, но не таким спокойным. Казалось, он относился снисходительно к своему всаднику, который, судя по всему, побаивался коня, но постоянно играл с ним.

Владимир Соломонович предупредил меня, что Солтана отбивает задом, если при посадке задеть её круп.

– Села – и сразу высылай лошадь шагом! – сказал он.

Лена, которая потом села на Хелвара, подошла ко мне, мы приготовились, и… на счёте «три» я оказалась на спине Солтаны. Но не успела я даже тронуть лошадь, как она коротко взвизгнула и резко подбросила задом.

Как я удержалась на ней, до сих пор является для меня загадкой.

– Шагом! Высылай шагом! – услышала я крик Владимира Соломоновича.

Я сделала то, что мне было велено, и вот она зашагала, нервно раздувая ноздри и поминутно оглядываясь на жеребят.

– Хорошо! – похвалил меня хозяин. – Главное – она почувствовала, что ты управляешь ею.

Я уселась удобнее, уже не опасаясь быть скинутой. У Солтаны была узкая тренированная спина и очень мягкие аллюры.

Мы разулись, аккуратно выехали из манежа и построились. Первым (головным) встал Хелвар, потом Солтана и Саятка, которая, как оказалось, полдороги норовила повернуть домой, и замыкал шествие второй жеребец. Жеребята прыгали рядом.

Сначала я не могла понять, зачем нужен плотный кожаный ошейник. С незнакомой лошадью всегда надо вести себя строже, и я крепко держала повод на такой длине, чтобы мне было удобно контролировать Солтану. Однако слово «купание» лошади понимали как прогулку, когда можно и пастись, и играть, и воспитывать малышей, и принимать природную ванну. Солтана не могла оторваться от вкусной сочной травы, постоянно останавливаясь и резко опуская голову. Я легко удерживалась, но руки очень уставали, поскольку повод был слишком коротким, а странный ошейник регулярно падал на уши лошади, заметно раздражая её.

Я иногда оглядывалась на Ольгу, наблюдая, как уверенно она справляется с Саяткой, которая приглядывала за жеребятами, порой резко останавливаясь, если они уносились далеко.

Живописная узкая тропинка шла под наклоном, иногда пропадая в зарослях крапивы, которая выросла до половины бока Солтаны. К счастью, она жгла ноги не очень сильно, поскольку лошади быстро проходили мимо коварного растения, но огромное количество слепней, которых они отгоняли, вздрагивая всей кожей, доставляло значительные неудобства. Заставляло поволноваться и то, что впереди было труднопреодолимое место – дорога с опасным поворотом, поскольку машины показывались совсем близко от нашего переезда и сразу затормозить не могли.

Мне было интересно, как здесь поведут себя жеребята, которых взяли на прогулку впервые. Издалека услышав почти непрерывный шорох шин, они как по команде перестали резвиться и кусать друг друга, устремившись к матерям. Две маленькие девочки встали на дороге, размахивая флажками, заставив автомобилистов остановиться и пропустить коней. Малыши прижались к бокам кобыл и пряли ушами. К счастью, никто не испугал коней гудком, и дорогу мы переехали благополучно.

После переезда трава стала ещё выше. Мы ехали с остановками мимо частных огородов, убирая ноги от крапивы и отгоняя надоевших слепней. Солтана вела себя хорошо, жевала траву, но после того, как ошейник скатился по тонкой шее и повис на поводе, Лена с удивлением посмотрела на меня и сказала спокойно:

– Она сейчас на него наступит…

Я заставила лошадь поднять голову, после нескольких попыток вернула ошейник на место и стала придерживать его рукой. Открылось истинное предназначение этой части амуниции. Солтане было совершенно неважно, кто на ней едет. Я дала знать, что справлюсь с ней, и она, думаю, даже потеряла ко мне интерес. Это облегчило задачу, поскольку я обрела свободу действий и крепко держалась коленями, одной рукой придерживая свободный повод, а другой – ошейник. Теперь он перестал скатываться ей на уши, и мне стало намного спокойнее.

Но вот впереди показалась сверкающая сталь воды, подкрашенная голубым золотом – мы почти добрались до залива! Лошади пошли быстрее, почувствовали дразнящий запах и даже не столь яростно жевали высокую траву.

Осталось последнее серьёзное препятствие – к пляжу надо было спускаться по довольно крутой дорожке. Солтана дёрнулась в сторону, не увидев жеребят, пропустила Саятку и пошла вниз только тогда, когда я решительнее направила её на спуск. Мне пришлось почти лечь ей на спину, и я мысленно умоляла Солтану не отбить задом на этом сложном месте. Но мне удалось выровняться сразу, как только мы оказались на пляже, и лошадь, следуя за танцующим жеребцом, охотно вошла в тёплую воду. Немного побродив по мелководью, она, глядя на Хелвара, который стоял в радуге брызг, принялась взбивать ногой воду. Я тут же вымокла. Она была очень довольна, всё время оглядывалась на меня, а вот жеребят Солтана выпустила из виду.

Через минуту случился некоторый переполох. Дело в том, что малыши, словно сговорившись, с двух сторон подобрались к второму сопровождающему нас жеребцу, который не заметил их, и одновременно укусили его за ляжки. Тот взвился на дыбы, сбросив в воду своего седока, но подоспевшие девочки схватили его за повод. Юноша не рискнул ехать дальше и предпочёл повернуть к конюшне.

А испуганные такой реакцией маленькие разбойники забились в густой камыш, и Солтана крутилась на одном месте, не желая идти дальше, пока не удостоверилась, что с малышами всё в порядке. Наконец наши помощницы выловили жеребят в тростнике, потом одна девочка взяла Солтану и повела вглубь. Она громко отфыркивалась от попавшей в нос воды, но шла, изредка оглядываясь на жеребят.

Когда вода стала доходить ей до живота, красавица разглядела ушедшего далеко вперёд Хелвара и пошла быстрее, разрезая тёплую воду, но это не мешало мне усидеть на ней. Отгоняя слепней, она взмахнула хвостом и случайно попала по моей спине! Признаться, от неожиданности из глаз посыпались искры, после чего я попросила её вести себя хорошо. На том и поладили.

Лошади шли по знакомой натоптанной тропинке, поскольку каменистое дно Финского залива в районе Старого Петергофа не очень подходит для их купания. Я попыталась заставить Солтану то, что хотелось мне, а не только ей – покружить в неглубокой воде. Но стоило лошади отойти от тропы, как она стала спотыкаться, и мы вернулись после небольшого вольта.

Тем временем нас догнали жеребята. Они высоко подпрыгивали в воде, убеждённые, что могут идти по дну хоть на край света. Но вот один из них не смог достать ногами дно, испуганно забился и поплыл!!! Вскоре его примеру последовал и второй жеребёнок. Девочки были в восторге. Малыши чихали и отфыркивались, прогоняя попавшую в нос воду, потом сын Солтаны (Бенгур) подплыл к ней и попытался положить голову ей на круп, но мать прогнала его. Жеребёнок обогнул её и гордо поплыл рядом.

Вскоре мы догнали Хелвара, ушедшего далеко от кобыл, и решили возвращаться. Назад лошади шли быстрее, и даже удалось проехаться рысью. А когда мы выехали на берег, лошадь встряхнула головой, прогоняя слепня, и тихонько пошла дальше, жадно срывая сочную траву. Вдруг Ольга, которая к этому времени заставила Ханым-Саят выйти на пляж, крикнула мне:

– Осторожно!

Я остановила Солтану, не понимая, в чём причина её тревоги, и наконец заметила, что уздечка почти слетела и держалась на одном ухе. Малейшее резкое движение – и я останусь на свободной лошади. Подобная перспектива мне очень не понравилась, хотя в первые секунды я стала подумывать о том, не пора ли мне спрыгнуть с неё! Но идти босиком до конюшне не хотелось ещё больше…

Оля подъехала поближе, кружась вокруг Солтаны, потом поставила Саятку перед ней, чтобы она не рванулась вперёд. Я заставила Солтану встать в красивую стоечку, сильно подобрала повод, дрожащей рукой дотянулась до опасно свисающего ремня и поправила уздечку. После этого эпизода лошади спокойно пошли дальше.

Мы дождались Хелвара, который не торопился выходить из воды, пропустили жеребца вперёд и поехали к конюшне. Жеребята так же крутились неподалёку.

Хелвар решил немного размяться, пробежал рысью около трёхсот метров, здорово оторвался от нас, а когда приблизился к шоссе, громко позвал кобыл. Те подняли головы от травы. Только я успела покороче подобрать поводья и слегка коснуться шенкелем боков Солтаны, она пошла широкой пружинистой, но очень мягкой рысью.

Догнав жеребца, мы все вместе шагом переехали через дорогу и опять же рысью направились к конюшне. Немного не доезжая до неё, лошади притормозили и снова переключились на траву, понимая, что осталось совсем немного времени. Домой им возвращаться не хотелось.

Наконец жеребята первыми ворвались в манеж, взрослые не торопясь подошли к конюшне и сами остановились. Владимир Соломонович встречал нас.

– Как вам мои красавицы? – спросил он, когда мы спрыгнули с лошадей и девочки увели их в прохладную конюшню.

Надо ли говорить о том, что мы были в восторге?!.

***

С тех пор прошло столько лет… «Аргамака» и его хозяев уже нет. Я очень любила приезжать в «Аргамак». И люди, и кони – я не представляла себя без них.

«Аргамак»… Просто конный клуб в Старом Петергофе… А для кого-то – вся жизнь. Для кого-то – всего частичка жизни. Для кого-то – может, всего час или два, проведённые в обществе лошадей, ахалтекинцев и не только. Но для каждого – это часть Души, часть сердца, заветный уголок.

«Аргамак» – это слёзы от обидных и неожиданных падений, это крепкие объятия и одобряющие слова любимого тренера после удачных тренировок, репетиций и выступлений, это и конные походы в Ропшу, и купание лошадей в Финском заливе, овации «Кадрили» и «Аланке», «Венгерской почте» и мастерам джигитовки. Это люди и кони, это слава четы Хиенкиных, основателей и организаторов «Аргамака». Владимир Соломонович, Ирина Владимировна… Эти люди всегда будут с нами, несмотря ни на что.

«Аргамак» – это призовые места на скачках, это радость побед и гастроли в Москве. Это настоящая крепкая сплочённая семья. Это прекрасный коллектив, это восхитительные ахалтекинцы. Это и кони других пород, но за их непринадлежность к конной элите их любят не меньше. Это и собаки, и кошки, и птицы. Словом, «Аргамак» – это целый мир…

А с чего всё начиналось? С 11-ти лошадей, которых Хиенкины привезли из жаркой солнечной Туркмении. Хелвар, Гала, Гахрыман, Сульгун, Алгуш, Менгли, Багдагуль, Гезель, Карагёз, Блондинка, Гульрух.

Ирина Владимировна писала о «хождении за текинцами» в своей книге, которая вышла несколько лет назад. А слова, посвящённые ахалтекинцам, стали настоящим гимном этим великолепным лошадям:

«Когда природа создала

В какой-то вдохновенный миг

Змеи, гепарда и орла единый сплав,

Тогда возник, Текинец, ты,

Чей взор глубок,

Как будто помнит Митридата,

Чья шея – трепетный поток

Живого серебра и злата.

Чей ровен шаг, слегка звеня