Ловушка для диггера

– Ты где?

Судя по официальному тону, это был еще не Валера, а Валерий Павлович. Любовник обладал редким качеством, которое София ценила: умением на досуге быстро переключаться с рабочего настроения на нерабочее.

– Иду ловить маршрутку.

– Не ходи. Стой там. Я подъеду через пять минут.

– Хорошо, – бросила в пустоту эфира. Ее собеседник дал отбой раньше, чем прозвучало согласие. Да и не нуждался Валерий Павлович в ее ответе. Его вполне устраивала позиция человека, диктующего свои условия.

Впрочем, София могла отказаться. Для этого ей потребовалось бы набрать его номер. Она не любила звонить Валерию Павловичу. Не потому, что рядом могла оказаться его жена. Случись скандал пару лет назад, она даже рада была бы всякому осложнению. Хоть какая-то надежда на сдвиг в отношениях. Независимо от результата.

Теперь Софию абсолютно не волновал вопрос, чем закончатся их отношения с Валерой. А нелюбовь к звонкам так и осталась.

Погода, как будто дожидалась того момента, когда София займет в машине место рядом с водителем. Заморосило.

Валерий Павлович оставил в покое руль, повернулся и поцеловал девушку в шею.

– Я соскучился.

София молчаливо приняла ласку. Хотела ответить «я тоже», но капли дождя, стекающие по лобовому стеклу, отвлекли ее.

– Тебя домой или заедем поужинать? – Валерий Павлович улыбался.

Он выглядел гораздо моложе своих тридцати пяти лет. Чисто выбритое лицо, короткая стрижка, упрямо сжатые губы и открытый взгляд. Жена никогда такого не отпустит.

И, слава богу. Что Софии сейчас делать с ним, когда любовь прошла?

– Ты сегодня скучная. Тебя кто-нибудь расстроил?

– Дождь.

Он улыбнулся и коснулся рукой ее обнаженного колена.

– Что-нибудь придумаем.

– С дождем?

– С тобой. Поужинаем? Я тут место хорошее открыл. Мой зам постоянно там обедает. Говорит, кухня неплохая.

– Я не хочу кушать, Валера.

– Просто так посидишь, я тебе шампанского возьму.

– Я не хочу сидеть просто так.

Валерий Павлович усмехнулся.

– Из любого правила бывают исключения… Вспомнил. Дочка тогда маленькая была. А я только с рыбалки вернулся, целое ведро живых раков принес. Она меня и спрашивает: кто такие раки, папа. Я вынимаю одного, кладу на стол. Вот, говорю, смотри, дочка. Раки, они всегда пятятся назад. И тут я вынимаю еще одного и этот подлец вдруг ни с того ни с сего как попер вперед!

София вздохнула.

– Сегодня мы не будем делать никаких исключений. Сегодня у нас правило. Отвези меня домой. Я устала.

– В твоем возрасте – и уставать, – он неодобрительно покачал головой. – Может, я смогу чем-нибудь помочь?

София молчала некоторое время, следя за тем, как ползут по стеклу капли дождя. Потом повернула голову и посмотрела на водителя, как будто у него искала ответа на вопрос.

– Нет, ты помочь не сможешь, – серьезно ответила она.

– Понятно… критические дни. Отсюда и плохое настроение.

«Что за дурацкая манера всему находить объяснение? Как будто без критических дней плохому настроению взяться неоткуда», – подумала она, но вслух ничего не сказала.

Валерий Павлович включил зажигание, и машина плавно двинулась с места.

Дорога прошла в молчании. София смотрела, как за окном мокнут деревья, и думала о своем.

Странное дело, даже перспектива провести сегодняшний вечер в одиночестве не пугала ее. Идет дождь. Сергей говорил, что в сильный дождь никто под землю не ходит. Может быть…

Не дотянуться к нему под землю, не схватить за отвороты куртки, не встряхнуть так, чтобы лязгнули зубы, не крикнуть в лицо: «Я не могу жить без тебя, не могу!!» Так крикнуть, чтобы эхо металось по подземелью, стократ повторяя вырванные с кровью слова. Чтобы хотя бы на секунду он почувствовал ту боль, с которой она просыпается, с которой ложится спать и живет. И если даже после этого ничего бы не изменилось, а все осталось как есть – тогда нет в мире ни сочувствия, ни сострадания…