Оценить:
 Рейтинг: 0

Всему свое время

Год написания книги
2007
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 62 >>
На страницу:
4 из 62
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Я рассчитывала, что воспоминания об аналогичных событиях в собственной жизни подвигнут Машку на более глубокие раздумья над предложением. Увы! Машка пала жертвой явления, именуемого в психологии «иллюзия уникальной неуязвимости». Это когда полагаешь, что с тобой не может произойти то плохое, что случается с другими.

– Значит, она это заслужила, – заявила Машка.

Черт! Ну что с ней делать?

– Не парься, – посоветовала Светка, – Маруся сдастся лишь в том случае, если у Пети обнаружатся жена с ребятенком. А у него их, насколько я понимаю, нет.

Две недели пробежали. Петя явился к Машке с официальным визитом. Машка ответила официальным согласием. И завертелось.

Через пару дней после этого из далекого Новосибирска примчалась Петечкина маман. Осмотрела всё и всех пронзительным взглядом и дала Петечке родительское благословение. Вслух, при всех. Это Машка нам рассказывала, потому что само событие происходило в Петиных апартаментах, где в этот момент присутствовали еще и два его соседа, ошеломленные сверх меры.

А два дня спустя Петечка торжественно повел Машку в ЗАГС – подавать заявление. Свадьбу назначили на июнь. Машке оставалось провести на свободе всего лишь три месяца. Впрочем, как выяснилось тут же, свобода была весьма относительной.

Свежеиспеченный жених принялся действовать буквально сразу же после подачи заявления. Первым делом он отвел нашу Марусю в парикмахерскую, где велел остричь ее знаменитые волосы. Парикмахерша чуть не упала в обморок, услышав подобное. Минут пятнадцать она пыталась отговорить Петю от этой идиотской затеи, но Петечка надулся, побагровел. И ей пришлось смириться с прихотью клиента. Машка во время их препирательств сидела тихо, как мышка, то ли потому, что уже вошла в роль будущей Петиной супруги, то ли потому, что сама ошалела не меньше парикмахерши.

КОСУ состригли. Нет, вы вслушайтесь в эти слова! КОСУ состригли!!! И в этот же момент все в Машкиной жизни изменилось. Абсолютно все. Вот только мне кажется, Маруся не отдавала себе отчет в этом.

Она встала из кресла, постарев лет на пять и превратившись в заурядную курносую деваху с банальнейшим каре на голове. Дальше – больше. Петечка проводил теперь у нас почти все свое свободное время. И проводил его не без пользы – он лепил Машкину натуру по кусочкам и мелким черточкам. Выговаривал за леность, учил расходовать деньги, выпихивал из ее жизни старых знакомых, исправлял грамматические ошибки в ее речи и излагал свои взгляды на жизнь, дабы она успела усвоить их еще до свадьбы.

Я не могла на это смотреть спокойно. Я уходила, чтобы не прикончить Петю какой-нибудь сковородкой или англо-русским словарем на пятьдесят три тысячи слов. Светка тоже старалась избегать его. Нас трясло от Пети. Нам стала вдруг очевидна причина столь внезапной его симпатии к Машке. До этого мы все гадали: как это так получилось, что они проучились на одном потоке целых пять лет и только в середине пятого курса Петя открыл для себя Марусю?

Нонсенс. Марусю нельзя было не заметить. А он и замечал. Только думал, что Маруся – звезда, потому не лез к ней. А когда совершенно случайно обнаружилось, что Маруся – это Маруся, натура мягкая, податливая и покорная, Петя чрезвычайно оживился, результатом чего и стало его появление в нашей жизни.

Они поженились 15 июня и, защитив дипломы, сразу же укатили в Новосибирск. Это было семнадцать лет назад. Все эти годы мы не виделись с Машкой, лишь изредка писали друг другу. До этого лета, когда Марусе выпала неожиданная удача и она вырвалась ко мне в гости на целых две недели.

Маруся

Петя ужасно не хотел, чтоб я ехала в Москву. Оттого что там Ирка. Он не любит ее. Говорит, она плохо на меня влияет. Мне даже пришлось попросить Ирку, чтоб письма она писала мне «до востребования». От греха подальше.

Бывает же так, мы не виделись с Иркой сто лет, а встретились – и будто не было разлуки. Все-таки старые друзья – вещь великая. Вот только жаль, что с каждым годом их становится все меньше и меньше. Честно сказать, у меня и раньше с ними не густо было, а сейчас вообще осталась одна только Ирка, которой можно поверять свои мысли без опаски. С ней я не боюсь, что она кому-нибудь об этом разболтает и будут потом какие-то совершенно незнакомые люди перемывать мне кости. А бывает и так, что самой тебе перескажут твою собственную жизненную историю, уже прошедшую не через одни руки, обросшую подробностями, которых на самом деле и не было, но которые придают истории привкус анекдота. И предложат посмеяться вместе со всеми над незадачливостью героини, или повозмущаться ее неприспособленностью к современному миру, или посочувствовать ей (это реже). И ты не знаешь, то ли действительно тебе смеяться над собой, потому что узнаешь себя с первого мгновения, то ли возмущаться, то ли сочувствовать. Сочувствовать обычно хочется чаще всего. А еще поплакать оттого, что никому ты, собственно, не нужен со своими бедами и чаяниями, кроме как себе самому. И возможно, родителям. Моих-то уже нет в живых, а с сестрой у нас никогда не получалось найти общий язык.

Вот Ирка – дело другое. Она мне за всех родственников, вместе взятых. Что странно, потому что Ирка никогда не церемонилась со мной, всегда говорила то, что думает. Даже пыталась расстроить свадьбу. Интересно, если бы ей удалось тогда, как могла бы сложиться моя жизнь? Вообще, не очень люблю давать волю своему воображению на этот счет, потому что в голову лезет всякая чепуха.

А Ирка со временем перестала донимать меня своими шпильками. Еще немного подкалывала в письмах, но в какой-то момент как отрезало. И сколько я потом ни жаловалась ей на свою жизнь, она никогда не позволяла себе больше ничего ехидного или неприятного в ответ. А может, просто ей стало некогда?

Теперь она большая шишка в своем банке. И вообще, как ловко она все устроила, чтоб зацепиться в Москве! Нашла где-то возможность прописаться и уже от этого стала плясать. Работала сначала куда возьмут, потом обросла связями и попала в банк. Говорит, чтоб взять кредит на квартиру. В результате работает в этом банке уже восьмой год. Начальник отдела. Не помню только какого. Ее недавно назначили. Надо бы спросить в первом же письме, а то неудобно. Для нее это так много значит. Я имею в виду работу, карьеру. Мне сложно даже представить, что человек может быть так помешан на своей работе. Хотя Петя тоже день и ночь пропадает в офисе, но ведь он мужчина, а для женщины это все-таки нетипично, что бы там Ирка мне ни говорила.

Жаль, что личная жизнь у нее не складывается. Замуж выйти никак не получается. Она, конечно, утверждает, что не очень-то и рвется, но кто бы ей поверил. Обычные отговорки любой незамужней женщины старше тридцати. Всем без исключения хочется замуж, но кто-то попадает в «дамки» довольно быстро, а кто-то ковыряется, перебирает, ищет своего единственного. Только не задумываются никогда, что, чем старше становишься, тем сложнее найти себе пару. И не потому, что одиноких мужчин в возрасте за тридцать меньше, чем неженатых парней. Собственные-то претензии растут, распухают, и наступает момент, когда ни один из окружающих мужчин тебя не устраивает.

Думаю, с Иркой случилось как раз именно это. Конечно, как ей теперь подобрать пару, когда она зарабатывает кошмарную кучу денег, имеет шикарную квартиру, ездит куда захочет и кроме как вкалывать с утра до вечера успевает еще массу вещей? Если разве поискать себе иностранца? Я так и сказала ей. Она глянула на меня как на тяжелобольную и ответила, что, если найдет себе родственную душу и почувствует, что готова связать с ним свою судьбу, ей безразлично, кто он будет по национальности, а выходить замуж за границу, лишь бы просто выйти замуж, она не желает.

– Почему? – спросила я.

– Потому что это для меня утрата собственной независимости. Брак «из расчета». Быть на его территории, на его содержании, мне начнут указывать, что я могу, чего не могу.

– Ну и что? Зато будешь жить в приличной стране, у тебя будет близкий человек, ты перестанешь чувствовать себя одинокой.

– Я и не чувствую себя одинокой, – отмахнулась она и перевела разговор в другую плоскость.

Заговаривает мне зубы, чтоб я не начала ей сочувствовать и чтоб самой не раскиснуть. Как же не одинока, если у нее только какие-то «гостевые» варианты? Встречается раз-два в неделю с очередным кавалером, нет общего хозяйства, а просто развлекаются. Она говорит, что это устраивает ее во всех отношениях – никаких обязательств, претензий друг к другу, только эмоциональная привязанность. Что, мол, ни один штамп в паспорте еще никого не спасал от угасания чувств и от измены. Может, и так, но все равно, штамп дисциплинирует, привязывает, создает ту основу, на которой только и может существовать семья. Иначе каждый будет думать, что ему позволительно все.

Жаль, что она так рассуждает. Мне кажется, тем самым Ирка обедняет свою жизнь. Семья должна быть. Это не нами придумано, и не нам изменять это.

Ира

Семнадцать лет… Боже мой! Время летит так быстро, что просто волосы дыбом. Мы с Машкой расстались юными особами, а встретились уже умудренными годами матронами. Сколько всего произошло… Впрочем, жизненные тяготы Машкиной внешности почти не нанесли урона. Волосы ей, правда, так и не удалось отрастить, но во всем остальном она мало отличалась от прежней Маруси. Та же роскошная фигура, слегка располневшая, но не утратившая крутизны изгибов, те же ореховые глаза, наивно глядящие на мир, застенчивая улыбка. Чуть медлительнее, чем прежде, она реагировала на мои вопросы, но это вот как раз меня не удивляло. За годы жизни в столице – а мне все-таки удалось зацепиться в Москве после института – передо мной промелькнули десятки провинциалов: родственников, друзей, знакомых моих друзей и незнакомых командированных людей, – всех их объединяло неумение быстро подстроиться под стремительный ритм столицы. Насмотревшись на них, я даже иногда завидовала размеренности провинциального бытия и в минуты неизбежных и модных нынче депрессий подумывала: а не сбежать ли мне куда-нибудь в глушь для поправки здоровья?!

– А где же Петя? – спросила я, когда мы с Машкой, покинув Внуково, мчались в такси ко мне домой.

– Ему пришлось уехать по делам фирмы в Украину, – важно ответила Машка.

Гордится Петюнчиком. Хотя чему тут удивляться… Жизнь во всей ее красе.

– А дети? – продолжала я.

– Они в Крыму в лагере до середины августа.

– Сейчас тоже есть пионерские лагеря? – изумилась я.

– Не пионерские, – принялась втолковывать Маруся, – просто летние лагеря.

– А-а, – протянула я, – ну ладно. А Петя небось примчится через пару дней из своей Украины и сломает нам весь кайф?

– Нет, – качнула головой Маруся, – он там недели две пробудет и оттуда прямо домой, а у меня обратный билет на самолет через десять дней. Так что успею даже встретить его.

– Потрясающе! – не выдержала я. – Как это он отпустил тебя?

Я не сомневалась, что меня он терпеть не может, поэтому искренне удивилась, когда Машка сообщила, что намеревается навестить меня. И не просто навестить, а погостить некоторое время.

– Не знаю. – Машка смущенно улыбнулась. – Сама удивляюсь. Но может, он просто изменился? Все же меняется. Да?

Несомненно. Меняется все. Закон жизни. И Машка не стала исключением из этого правила. Вот только перемены в ней произвели на меня удручающее впечатление. С ней совершенно стало не о чем говорить. Нет, она, конечно, не молчала – щебетала без устали. Видать, соскучилась по разговорам в своих четырех стенах. Но вы бы послушали, о чем она болтала! Петя с его бизнесом, дети с их школой, дача с ее урожаями, свекровь с ее придурью и так далее и тому подобное. «А как ты хотела? – удивитесь вы. – Привычные бытовые разговоры. Нормально. Все об этом болтают, и никто еще от этого не умер». Ну да. А после вы еще добавите, что, мол, вы же не виделись целых семнадцать лет, поэтому Маруся и торопится выложить все свои новости за прошедшие годы. Верно, только есть лишь маленькое уточнение: мне все давно известно, ведь Машка старательно описывала это в письмах.

Нового она ничего не добавила. Я, конечно, слушала ее, кивала, где-то даже поддакивала, но про себя думала: «Все меняется, вот и Машка тоже…»

А потом мне в голову внезапно пришла мысль: может, я просто смотрю картинку не с той точки обзора? Может, изменилась не Машка, а я сама? Маруся же, наоборот, какой была семнадцать лет назад, такой и осталась? Вполне возможно, особенно если вспомнить, как развивались события.

Приехав после учебы в Новосибирск, Машка устроилась экономистом в домоуправление. «Фу, какая скука!» – отреагировала тогда Светка. А вот Петя так не считал. Он вообще на задачу «Куда устроиться» смотрел с совершенно иных позиций. Машка должна была работать рядом с домом, чтобы, когда муж возвращался с работы, она уже ждала его в дверях с улыбкой на устах и борщом на плите.

Впрочем, Машка не успела даже понять, скука там, в домоуправлении, или нет – через год и два месяца после приезда в Новосибирск она родила двойню: мальчика и девочку, – и ее карьера на этом закончилась.

– Повезло Марусе, – заметила тогда Светка, – быстро отстрелялась.

– То есть? – не поняла я.

– Петя, – сказал наш доморощенный психолог-душевед, – относится к той категории мужского населения, кому непременно подавай наследника. Если бы Маруся родила девочку, он заставил бы ее рожать до мальчика.

– Думаешь?
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 62 >>
На страницу:
4 из 62

Другие электронные книги автора Ирина Быстрова

Другие аудиокниги автора Ирина Быстрова