Сюрприз заказывали?

– Добрый, – ответствовал баритон.

– Вот ищу, – с легким смешком продолжала Яна, – Дмитрия Вересова, а мне говорят, что он якобы у вас не работает.

– Не работает, – сказал баритон.

«Что за ерунда?» – подумала Яна.

– Уже давно не работает, – добавил баритон.

«Так все-таки, – подумала Яна, – он там работал».

– Давно – это сколько? – спросила она.

– Ну-у, – задумался баритон, – я даже не знаю… Сейчас соображу. Наверное, с год или что-то около того. Правда, я слышал, что мы его иногда привлекаем к проектам, но это вам нужно с Красавиной пообщаться. А вообще, – спохватился вдруг баритон, – вы Вересова-то по какому вопросу ищете?

– Да знаете, – Яна лихорадочно пыталась сообразить, что бы ответить – признаваться в том, что она Вересову жена, никак не хотелось, – как-то разговаривали с ним по поводу вашей продукции…

– Ниток, что ли? – перебил ее баритон.

Ниток? Муж занимался нитками? Это было для нее открытием. Почему-то Яне всегда казалось, что речь шла о каком-то оборудовании.

– Ну да, – тем не менее ответила она.

– Так мы можем пообщаться и без Вересова, – предложил баритон. – Хотите каталог?

– Э-э… – растерялась Яна.

– Давайте ваш мейл, – велел баритон.

«Ну вот еще!» – подумала Яна. В мейле ее фамилия была написана полностью. Но игру, которую она невзначай затеяла, следовало довести до конца.

– Давайте лучше ваш, – предложила она. – Как вас, кстати, зовут?

– Виктор Климкин.

– Очень приятно.

– А вас? – поинтересовался баритон.

– Марина, – пробормотала Яна.

– Марина?.. – Баритон ждал продолжения.

– Пока просто Марина, – сказала Яна, – если вы не возражаете.

– Да что вы, – усмехнулся баритон, – какие возражения! Пишите мой адрес, просто Марина, – и продиктовал ей свой мейл.

Яна, как под гипнозом, записала.

– Черкнете свои координаты, я вам вышлю каталог, – проговорил баритон.

– Хорошо, – ответила Марина, – спасибо. А Вересов…

– А Вересов ушел, не знаю даже куда, – сообщил баритон. – И как его найти, тоже, к сожалению, не подскажу. Хотите, соединю с Красавиной?

– Давайте, – согласилась Яна.

Красавина показалась Яне совсем юной девицей. Голосок тонкий и звонкий, речь быстрая, почти скороговорка.

– Вересов после того, как уволился, – частила Красавина, – у нас иногда привлекается как эксперт. Но это всего раза три или четыре за год было. И то он как-то без особого удовольствия работал, просто, видно, по старой дружбе. Похоже, что дополнительные деньги ему не сильно нужны. А находим мы его по мобильному. Нового телефона рабочего не знаю. Куда ушел? Тоже понятия не имею. Он никому не говорил. Вроде бы. А может, и говорил, ну, так всех сто тридцать человек не опросишь, верно ведь? А вам зачем Вересов?

Яна повторила свою легенду насчет ниток.

– Так вам Виктор все и расскажет, – сказала Красавина.

– Да, спасибо, – забормотала Яна, – мы уже договорились.

– Дать вам мобильный Вересова?

– Да у меня есть… – начала было Яна и осеклась: а вдруг у мужа два мобильных? – Давайте.

Красавина продиктовала известный ей номер. Номер, который не отвечал.

Яна распрощалась со стремительной Красавиной, швырнула трубку на стол и хмуро уставилась в окно.

Что все это означает? Муж, который, как ей всегда казалось, не был способен ни на какие сюрпризы, дурил ее. Причем уже целый год. Но, что странно, в семейный бюджет он вносил ту же сумму, что и в бытность свою менеджером фирмы «Ретис». Конечно, эти деньги не шли ни в какое сравнение с Яниным вкладом, но ведь сумма не изменилась. В каком месте он ее нынче зарабатывал? И – самое главное – почему Яне ничегошеньки не было известно о столь серьезных переменах в жизни мужа?

Хорошо, пусть она никогда не проявляла особого интереса к этому, но ведь он всегда ей все рассказывал. Слушала она, не слушала, Димка докладывал о крупных и мелких событиях своей жизни с завидным постоянством. Считал, что это – неотъемлемая часть жизни каждой нормальной семьи. Она обычно не перебивала его. Просто отключалась и думала о своем. Порой, когда в его речах что-нибудь привлекало ее внимание, Яна включалась обратно и расспрашивала о деталях. Может, он говорил, да она просто была в отключке? Яна порылась в памяти. Да нет, уж об уходе с работы, на которой он отпахал около семи лет, она бы послушала. Как минимум для того, чтобы узнать, почему он это сделал и куда попал теперь. Чем он, интересно, занимается нынче? Тоже нитками? Маловероятно. Иначе бы все эти Климкины и Красавины знали об этом. Обычно, когда уходят к конкурентам, это становится известно.

Он точно отправлялся каждое утро на работу… Или нет? Яна задумалась. Она внезапно поняла, что первой всегда покидала квартиру она. Их контора славилась старорежимными привычками – рабочий день начинался с девяти. Муж работал с десяти. Получалось, что Яна даже точно не знала, ходит ли он сейчас на какую-нибудь работу или нет. Да ходит наверняка, иначе откуда деньги? Может, даже пошел на повышение. И что, имеет теперь заначку? Да и черт с ним, пусть имеет. Дело-то не в деньгах. Яна могла сама прекрасно прокормить семью. Так было всегда, с самого начала их семейной жизни. Яна всегда зарабатывала больше… Как-то у нее сразу стало получаться. А у него нет. Впрочем, нет, не так было. Сначала у него все шло замечательно. Года три или четыре. А Яна болталась на задворках. И ее это смертельно раздражало. Потом все встало на свои места. Она сменила работу, денег прибавилось, и пошло-поехало. Он тогда, помнится, несколько растерялся. Задергался, засуетился. Все без толку. Потом привык к новому раскладу. И перестал стараться что-то изменить. Яна была несколько разочарована. Она ожидала, что он начнет бороться за первое место. Тогда она полезла бы еще дальше. А он не стал бороться. Успокоился на достигнутом. Занялся домом и дочерью. «Тряпка», – подумала тогда Яна. У нее и раньше мелькали такие мысли, но она полагала, что из этой тряпки все же удастся сделать что-нибудь приличное. Однако тряпка преображаться не пожелала. Да и ладно. В конце концов, если бы муж не взялся за домашние проблемы, ей бы пришлось решать их самой, а это – время, силы, деньги…

«И все-таки, откуда он их берет сейчас, эти деньги?» – подумала Яна.

И вообще, что все это значит?! Ей вдруг стало душно. Кровь прихлынула к щекам, горло перехватило. На воздух! И Яна рванула прочь из кабинета.

* * *

У жабы что-то случилось, поняла Олеся. Вон как носится! Как ошпаренная. И свекровь ни с того ни с сего позвонила. Редкий случай. За время Олесиной работы у Яны жабина свекровь звонила всего лишь раз. Правда, и того несчастного раза хватило, чтобы понять: у жабы с матерью мужа отношения натянутые. Они предпочитали общаться друг с другом как можно реже. Так что сегодняшний звонок был явлением экстраординарным. «Экстраординарным», – с удовольствием произнесла шепотом Олеся. Так жабе и надо! Нечего нос задирать. Все у нее должно быть как у нормальных людей. И пусть жабе судьба отвалила целую тарелку меда, все равно рано или поздно окажется, что не все с ним в порядке. Как у всех нормальных людей. Что же такое произошло?

Что-то дома. Иначе при чем бы тут свекровь? И еще – Олеся была на сто процентов уверена: Яна узнала о произошедшем в обед. Потому что уходила она на него чуть ли не с благостным выражением лица, а вернулась взвинченная до невозможности.

Дочь? Может, замуж собралась? Олеся откинулась на спинку кресла. Сколько ей лет? Так, жабе тридцать семь стукнет в августе, дочь она рожала на пятом курсе, значит, той пятнадцать лет. Да-а, если дочура влипла в какую-нибудь любовную интригу, то жаба могла… Стоп! Нет. Ничего она не могла. Олеся фыркнула. Ей же наплевать на дочь. Вот если бы дочь была достаточно взрослой, чтобы увести у жабы мужика… В смысле любовника – вот тогда жаба могла бы и взвинтиться. Она ведь из породы собственниц. Если кто покусился на ее имущество, держись! И не важно, дочь это будет или кто. Но дочери пятнадцать. Маловероятно насчет любовника. Что же у них случилось?

Муж, вдруг подумала Олеся. Здесь явно замешан муж. И поэтому звонила свекровь. Между прочим, тетка была на грани истерики. Олеся – опытный секретарь, сразу это почувствовала. Наверное, с ним что-нибудь стряслось. Под машину попал или типа того. И жив. Наверняка жив. В противном случае у жабы было бы другое выражение лица. Какое точно, Олеся затруднилась бы сказать, но другое. Сейчас же жаба бегала по конторе с лицом под названием «кого-нибудь-убью», и значило это только одно: кто бы ни был причиной нынешнего жабиного настроения, он ей изрядно насолил. Интересно, хмыкнула Олеся, где ее черти носят?

* * *

Яна шла по коридору. Сначала чуть ли не бежала, потом, почувствовав, что ее немного отпустило, успокоилась и пошла чуть медленнее. Спустилась на четвертый этаж, прошлась до кафе. «Может, выпить чашечку кофе?» – мелькнула мысль. По слухам, кофе у них варили неплохой. Нет, тут же отказалась от этой идеи Яна, она никогда не пила кофе в кафе, зайдет и моментально вызовет волну пересудов. За ней всегда пристально наблюдают. Все. Без исключения. Она крутанулась на каблуках и медленно пошла обратно к лестнице.