Поля

17

22

24

29

31

31

34

35

36

39

44

48

49

51

53

54

56

59

61

62

65

65

66

67

68

70

72

73

Глава 1. Любовь зла.

Полину резко отбросило назад, и она, не понимая, как это случилось, оказалась на пыльном асфальте дороги. Рядом, сжимая кулаки, пьяно сопя, стоял разъярённый Рустам. Вставай!– наклонившись и поднеся кулак к ее лицу, зарычал он. От неожиданности произошедшего Полина даже не заплакала. Молча встала и побрела, пошатываясь, по плохо освещенной ночной улице к общаге. Рустам шел рядом, грязно ругаясь на неё, на всё вокруг и вообще на жизнь.

Девушка шла и думала: вот я и поняла как это – упасть от удара. Раньше она недоумевала, как это? Почему человек падает, когда его ударят? То есть, когда сильно – это понятно. А вот если пощечина или несильный удар ?… Такие странные мысли были у нее когда-то. Сейчас Поля в полной мере ощутила это на себе. Оказывается, при ударе по лицу, человек теряет равновесие, голова как бы начинает кружиться, и земное притяжение – вот оно, тут как тут.

Полина жила в девятиметровой комнате на девятом этаже общежития работников торговли. Лифт, как это часто бывало, опять не работал. Молча, глотая слёзы и обиду, Полина дошла до пятого этажа. Тут Рустам, клянясь ей очередной раз в неземной любви, подхватил её на руки, закинул на плечо и понес выше на свой этаж. То, что произошло пять минут назад, казалось его мозг, одурманенный немалым количеством выпитого, уже не помнил.

В холле девятого этажа несколько дней назад чьи-то веселые гости выбили окно, которое занимало всю стену. И сейчас тут зиял темной пастью просто проём в пустоту. То, что общежитие было семейным, и по этажам бегали маленькие дети, ремонту окна скорости не добавляло. Да и то правда, лето же – не холодно пока. В общем, как водится, до первого несчастного случая. Которого, по счастью, пока не произошло.

Доехав на плече любимого до своего этажа, Поля с ужасом осознала, что он направляется не в сторону их секции, а прямым ходом и почти бегом к зияющему провалу в стене. В последний момент она ухватилась за трубу неработающей батареи возле боковой стены и заорала дурным голосом – Гаааааабииииииль! Гааааабиииль!!!!!

Так звали их соседа по секции, азербайджанца, приехавшего на заработки в сибирский областной центр. Он жил в одной из восьми комнат, располагавшихся по двум сторонам этажа. Посередине были: общая кухня, умывальник с рядом эмалированных раковин, там же душевые и дальше по коридору не очень санитарно- пригодные туалеты, два из трех постоянно засоренных. Так как напор воды, по каким- то техническим причинам, на последнем этаже был стабильно слабым. В душ ходить надо было либо ранним утром, либо поздним вечером, когда нижние этажи укладывались спать.

Рустам пытался расцепить ее пальцы, которые мертвой хваткой держались за тонкую трубу центрального отопления. Поля истошно кричала, цепляясь из последних сил и пытаясь вырваться из объятий ставшего чужим и грозящего превратиться в убийцу человека. Его намерения не оставляли никаких сомнений. Он хотел выброситься с девятого этажа, прихватив с собой Полю. Да… любовь штука такая… " умереть в один день " и т.д.

Но Поля умирать не хотела и крепко держалась за спасительную батарею, истошно крича и перебудив всех на нескольких этажах. Ей повезло. Из глубины секции в холл вылетел Габиль с перекошенным лицом. Он оторвал Рустама от Поли, которая в ужасе продолжала цепляться за батарею. На шум выскочили соседи и совместными усилиями утащили дебошира в комнату. Плачущая Поля стояла в коридоре и боялась заходить домой. Ей казалось, что там произойдёт что-то страшное. Когда помаленьку всё стихло, девушка осторожно вошла в комнату. Рустам растянулся на диване и, казалось, уснул. Она потихонечку приблизилась к нему.

Вдруг Рустам вскочил и резким движением бросился в окно, разбив при этом одну из двойных рам закрытого, слава Богу, окна. Поля опять дико закричала. В комнату вбежал Габиль и вцепился в Рустама.

Так прошла ночь…

Утром Рустам очередной раз клялся Полине в своих нереальных чувствах. Говорил о том, как сильно он ее любит, что она самая лучшая на свете и святая. Что пить он больше не будет, что он хочет семью и ребёнка. Что он будет зарабатывать и обеспечивать и т.д. и т.п. В общем, всё как всегда и ничего нового. Поля это слышала, наверное, в тысячный раз, а может в тысяча первый. И не верила ни одному слову. Она молча убирала осколки стекла, перетрясала постель, подбирала цветы, которые он подарил накануне, скупив у бабушки на улице все её запасы из сада вместе с ведром. Да, Рустам любил делать широкие жесты, удивляя окружающих и саму Полину.

Полина плакала и говорила , что так жить нельзя, что она его любит. Что она в шоке от произошедшего. Что он их чуть не убил… Что это – ненормально, что надо лечиться. Про это он, как и всякий пьющий человек, слышать даже не хотел.

Всё закончилось обещаниями не пить и бурным примирением в постели.

Глава 2. Поля.

Поля выросла в маленьком сибирском поселке. Даже в маршруте автобусов, которые ходили из районного центра и ближайшего городка, находящегося за сто километров, их населенный пункт был конечным. Таежный тупик, так сказать. Родилась она вообще на лесопункте, который в свидетельстве о рождении записан С 94, что вроде означало " село номер 94" . Там валили лес. Больница была далеко, и мама родила её дома. Бабка- повитуха сослепу не разобралась и сказала: – Мальчик. А потом, при ближайшем рассмотрении, оказалась девочка. "Слава Богу" – подумала мама. Старшенькому Илье на тот момент был год и месяц.

В поселок они переехали, когда Полине стукнуло три годика. Это был небольшой по площади и населению, но крупный по лесозаготовкам ЛПХ, то есть леспромхоз, который назывался почему-то туркменским. Наверное, потому, что лес отгружали в Туркменскую ССР, на тот момент одну из пятнадцати союзных братских социалистических республик. В поселке им выделили отдельную квартиру сначала в четырехквартирном деревянном доме, с маленькой спальней без окон. Чуть позже они переехали в двухквартирный дом. Там спальня была с окном, просторный зал, как тогда казалось, кухня с огромной кирпичной печкой и прихожая, где стоял небольшой диван и вместо шкафа была небольшая вешалка с доской сверху для шапок и ситцевой занавеской, которой зашторивали верхнюю одежду.

Родители спали в зале на железной кровати, диван был куплен много позже. А Илья с Полиной в тесной спаленке, где стояли две односпальных тоже железных кровати буквой "Г" и небольшой стол. Больше туда ничего не вмещалось.

Дети ходили в детский сад, родители работали. Папа Полины был шофером, возил людей в лес на лесозаготовки. Мама работала тоже в лесу сучкорубом. По бедности она так и не смогла получить нормального образования, закончила всего четыре класса. Работа была, можно сказать, каторжная. Когда вальщики бензопилой подпиливали дерево, и оно падало, вступали в дело сучкорубы. Почти все были женщины. Они обступали дерево со всех сторон и обрубали топорами толстые, еще живые неподатливые сучки, чтобы остался один ствол, который позже погрузят на лесовоз. Брёвна увозили либо в город на ж/д станцию для дальнейшей отправки, либо на пилораму для разделки на доски и различный пиломатериал, который тоже потом транспортировали к месту назначения. Пилорама или, как иногда говорили лесозавод, располагался на окраине поселка и работал круглосуточно в две смены. Там же рядом был и гараж, куда отец Полины уходил рано утром за машиной. Прогревал, заправлял и подъезжал к конторе к семи утра. Там уже ждали работники, которых он вёз за сколько-то километров в лес. Работники сидели в так называемом кузове летом, открытом с поперечными лавками. Зимой в кузов ставили фанерную будку, чтобы хоть ветер не задувал. Морозы- то раньше в Сибири были не такие как сейчас. Лет пятьдесят пять назад. Даже бывали "актированные" дни. Это когда работники освобождались от работы, а школьники от занятий. Кажется, предельная температура воздуха для этого равнялась то ли минус 40, то ли минус 45 градусам по Цельсию. Детей, правда, это не останавливало, и они целый день были на улице. Санки, горки, рыли снежные пещеры и ходы в двухметровом снегу в огороде. Пацаны в хоккей играли на замерзшем пруду – кто просто в валенках, а кто и на коньках, привязанных веревками к валенкам. Настоящие коньки с ботинками были далеко не у всех, да и в минус 50 в ботинках далеко не уедешь.

Телевизоры были не у всех. Полины родители купили первый раз черно- белый, когда она уже училась в третьем классе. Из всех развлечений – газеты, журналы, библиотека в школе и поселковом клубе, кино привозили почти каждый день. Детский сеанс был на шесть часов вечера, стоил 5 копеек. А взрослый – в восемь и стоил 20 копеек. Если был фильм категории "запрещен до 16 лет", то он приравнивался к взрослым и стоил тоже 20 копеек, несмотря на шестичасовой сеанс.

Поначалу родители работали на шестидневке с одним выходным. Иногда бывали субботники, когда смену отрабатывали в пользу какого-нибудь дружественного народа голодающей Африки или просто помочь нужно было кому-нибудь. Дети учились тоже шесть дней в неделю. Много позже родители перешли на пятидневку с двумя выходными. Вот уж счастье было. Суббота, мама дома. Печка натоплена, обед горячий. Со школы так приятно возвращаться. Папа, в основном, дежурил по выходным. Его машину так и звали – "дежурка". То в город отправят с какими-нибудь документами конторскими, то заболеет кто-нибудь – в районную больницу отвезти надо и т.д. Папа у Поли был ответственным и в выходные не пил. Все знали, что на него всегда можно положиться в плане "увезти – привезти". Если не дежурил, то, конечно, можно было и расслабиться. Но только в праздники, а так ни – ни.

А праздники были! Несмотря на тяжелую сельскую жизнь, печка, вода из колодца, стирка, глажка, хозяйство, побелка два раза в год, огород, ягоды, грибы, орехи, черемша и т.д. Заготавливали не только для себя, но и для продажи. Денег вечно не хватало. Но, даже с таких зарплат, родители умудрялись ещё и немного откладывать.