Расплата за любовь

Через несколько месяцев, придя со школы, Аня увидела на пороге мужские ботинки и висящий на вешалке серый плащ.

– Дочка, проходи! – вышла в коридор мама. – Пошли скорее на кухню, раздевайся и мой руки. Будем кушать, у нас сегодня гость.

Аня поставила свой портфель и с опаской зашла на кухню. На стуле, на котором раньше всегда сидел папа, восседал грузный и, как ей показалось, неопрятно одетый мужчина. На вид ему было лет сорок, хотя в возрасте Аня не очень разбиралась. Все мужчины старше двадцати казались ей глубокими стариками.

Мама поставила Ане тарелку и положила в нее спагетти и парочку котлет.

– Дочка, познакомься, – немного смущаясь, сказала она.

– Это мастер с нашей фабрики Андрей Вадимович, он спас меня. Помнишь, я тебе рассказывала, как чуть было руку в ткацкий станок не засунула, неумеха бестолковая. Спасибо ему, спас и мою руку, и меня.

Анна никак не была готова к такому повороту.

Андрей Вадимович встал со стула и протянул ей руку. Аня задумалась на несколько показавшихся и ему, и ей вечностью, секунд, стоит ли протянуть ему руку в ответ.

– Ну, будем знакомы, Анна Андреевна. Надеюсь, мы поладим.

– Надейтесь, надейтесь! – хотелось грубо ответить Ане, но она посмотрела на маму и сдержалась.

Но руку все же спрятала за спину.

Мама смотрела на нее таким обеспокоенным взглядом, что Ане стало стыдно. С ее стороны будет просто некрасиво нахамить этому чужому мужчине, пока не сделавшему ей ничего плохого.

Так они с мамой и поженились. Отчим настоял на том, чтобы они официально оформили брак. Он быстро переехал в их большую и просторную квартиру, своей у него никогда и не было. Да и вещей оказалось немного – один костюм на выход, пара рубашек и спортивный костюм с вытянутыми коленками.

Как будто бы извиняясь, он сказал:

– А я и не приобретал ничего. Женским полом я особенно не интересовался, хотя на фабрике многие на меня заглядывались.

– Неужели правда, Андрей Вадимович? – насмешливо поинтересовалась мама.

Он взглянул на нее и тут же поправился.

– Да вы что, Любовь Александровна, я шучу. Не вздумайте ревновать. Рядом с вами любая женщина покажется просто пустышкой.

Аня еле сдержалась, чтобы не сказать ему, что сам он ничтожество и пустышка.

Их с мамой жизнь опять круто поменялась, в квартире появился чужой и неприятный Ане запах мужчины.

Отчим, как и папа, сдувал с мамы пылинки, а Аню как будто даже не замечал. Теперь они с мамой вместе уходили на работу, вместе приходили, а Ане даже поговорить было не с кем. Мама с отчимом обсуждали дела на фабрике, а Аня молчала, или уходила в свою комнату и сидела там тихо, как мышка, перечитывая произведения классиков или готовясь к урокам в школе.

Даже когда они все вместе смотрели интересную вечернюю передачу по телевизору в зале, Аня не могла не морщиться, ощущая этот чужой неприятный запах. Находиться рядом с Андреем Вадимовичем казалось ей пыткой.

Перед мамой он робел и в ее присутствии переставал даже дышать. Они называли друг друга на «Вы», как будто бы подчеркивая дистанцию. К слову сказать, он очень старался понравиться маме – не разбрасывал свои вещи и аккуратно вытирал после себя раковину в ванной. Но это никак не прибавляло ему веса в Аниных глазах.

Глава 8. Одиночество

Казалось, Ане не осталось больше места в их родной старой квартире, а четырех комнат оказалось слишком мало, чтобы встречаться с неожиданно объявившимся отчимом как можно реже.

Она училась быть невидимкой. Отчим рождал в ней чувства, которые она сама не могла бы объяснить. Конечно, она ненавидела его за то, что он занял место папы.

Ее раздражало в нем все – его спортивный костюм, треники с вытянутыми коленками, стоявшие в прихожей ботинки, висевший на вешалке серый плащ. Он был Ане неприятен, а над головой у него постоянно висел серый грязный гриб.

Когда они с мамой приходили с работы, Аня старалась тут же стать незаметной и слиться со стеной или ковром в зале.

Чувства были сложными. Но все же она очень боялась случайно разрушить мамино нежданное счастье. Не дай Бог, вернутся те страшные времена, когда мама целыми днями неподвижно лежала на диване и ничего вокруг не замечала.

Теперь, когда мама работала на фабрике, у нее совсем не оставалось времени для дочери. Часто в утренние смены они с отчимом вставали в пять часов, и Ане приходилось самой готовить себе завтрак и завтракать в одиночестве. Оставаясь одна, она представляла, как папа сидит рядом с ней за столом и нежно и одобрительно на нее смотрит. Иногда она разговаривала с ним, а иногда рассказывала о своих школьных делах.

Сегодня Аня пришла со школы, мама, быстро накрыв на стол и поставив ей тарелку с супом, продолжила прерванный ее приходом разговор с отчимом. Потом, как бы извиняясь перед Аней за то, что скажет дальше, негромко выговорила:

– Дочка, мы собираемся на юг поехать, Андрей Вадимович несколько лет уже работает без отпуска. Пора бы уже и отдохнуть, здоровье поправить.

Аня сразу все поняла и тихо спросила:

– А я?! Я уже не нужна вам? Вы меня с собой не берете?

Мама виновато сказала:

– Дочка, ты же знаешь, сейчас у нас нет такого достатка…

– Понятно, денег на меня не хватает, – зло подумала Аня, но ничего не сказала.

Нужно, в конце концов, становиться взрослой и учиться сдерживаться.

Нимб над головой отчима зашевелился, превратившись в мерзкую змею, и злобно зашипел на нее.

Мама хотела продолжить: «как при папе», но в горле застрял ком, не дающий ей вымолвить ни слова.

Аня посмотрела на маму, и ей стало больно, горько и обидно. Она бросилась в свою комнату, и там уже слезы хлынули потоком. Ей показалось, что в углу появилась папина тень, безмолвно смотревшая на нее с печалью и сожалением.

– Папа! Как ты мог меня оставить, почему, зачем ты оставил меня совершенно одну в таком жестоком мире? – спросила Аня у тени.

Она услышала, как отчим громко выговаривает маме в коридоре:

– Ваша дочь, Любовь Александровна, живет в мечтах! Пусть спустится с облаков на грешную землю! Работать пусть идет, вон дети миллионеров за границей с четырнадцати лет работают. Потому и кризисов у них не бывает. А у нас всю жизнь кризис, а все потому, что работать никто не хочет. Ей уже семнадцать, здоровая кобыла. Кто, мы на нее работать будем?

– Мужлан необразованный! – обиженно подумала Аня, – читать, наверное, и то, как следует, не научился.

Она слышала, как мама пыталась его утихомирить.

– Ну, что вы кричите, Андрей Вадимович? Пойдет уже скоро, и работать, и учиться. Успеет еще, наработается, какие ее годы.

Мама с отчимом уехали на юг, а Анна осталась на целый месяц одна, размышлять о несправедливости в нашей жизни.

Такие, как папа, рождаются один раз в сто лет, второго такого больше никогда не будет. Отчим по сравнению с папой казался Ане просто чудовищем. Он рождал в ней стойкую неприязнь.

Хотя, если подумать, на что ей жаловаться? Сыта, обута, одета, а то, что этот неотесанный чурбан ее совсем не любит, так за это взрослых не судят. Кому можно пожаловаться на нелюбовь и грустное одиночество?