Сетевая LOVушка

Ее постепенно сморил сон. Легла на сложенные руки, разглядывала узор и царапины на полировке стола. Кузя забрался на колени и начал урчать, выпуская когти. От него исходила тепло. Яна проснулась от того, что ее приподнимают чьи-то руки. Мама шептала:

–Тише, тише, пошли спать. Твое кресло уже расставила.

В комнате было темно. С родительского дивана доносилось папино сопение. Яна расстегнула халат, легла на свое кресло. Говорят, оно старое. Еще папа на нем спал, когда учился в старших классах. Но оно прикольное. Изголовье и подлокотники прячут твою голову, можно долго не спать ночью, таращить глаза в темноту, мечтая о счастливой взрослой жизни. Она будет богатой. Обязательно. Купит себе много пирожных и съест их одна. А еще большой арбуз. И будет его есть прямо ложкой, вычерпывать мякоть. Прошлым летом они брали такой арбуз на бабушкин день рождения. Надо было его порезать на всех и отгрызать вкуснейшую красную плоть от бело-зеленой корки. Яна решила отрезать сама и срезала только кусок мякоти, без корки. Это было не специально, но она получила нагоняй, что так делают только жадины и эгоистки. Все хотят есть мякоть, нехер самую вкуснятину отрезать себе и оставлять корки другим.

Мама стояла у ее кресла, складывала стопочкой Янин халат и колготки. На нее это не похоже. Обычно сама снимает колготки комком и кидает их где попало. А тут стоит, складывает, не уходит. Яна чувствовала, что мама что-то хочет сказать или сделать, но не знает как. Ей трудно говорить, трудно мириться. Легко только наорать. Поэтому ссоры в их доме частые и висят в воздухе несколько дней, аж дышать тяжело. Наконец, мама села на край кресла, потом легла рядом, обняла. Яна затвердела как окорочок из морозилки. На нежность она реагирует также, как на агрессию —все тело и мысли каменеют. Мама погладила Яну по голове, потом с силой повернула к себе. Ее глаза сверкали в темноте.

–Ты знаешь, кто такие путаны? – прошептала она.

Яна помотала головой. Раньше думала, что это красивые девушки, типа принцесс, которых добиваются лучшие парни. Сегодня поняла, что с этим словом связано что-то таинственное и мерзкое. Из той же серии, что прокладки, женская кровь, секс и рождение детей.

–Это плохие тети, – пояснила мама. – Не надо в них больше играть и не мечтай ею стать. Хорошо?

Яна кивнула, хотя хотелось уточнить, чем именно они виноваты. Что плохого быть красивой и сидеть в ресторане рядом с богатым дядькой? Сложно все у этих взрослых. Еще сложнее – у детей, которым ничего не объясняют, только орут, если ты не разобрался в перипетиях взрослого мира. Скорей бы вырасти и все понять.

Яна уснула. Мама вроде бы осталась с ней на узком кресле. Она всегда была стройная, как девочка, помещались с ней вдвоем даже на боковушке в плацкарте. На диване, конечно, больше места. Но в последнее время, мама все реже ложится с папой вместе. И не говорит с ним почти никогда. А раньше вместе пели свои дурацкие песни под магнитофон “Соната”.

–Казанова, Казанова, зови меня так! – папа со смехом тыкал себе пальцем в грудь.

–Мне нравится слово! – подпевала мама, приплясывая.

Сейчас музыку слушают поодиночке, когда второго нет дома. Странные какие–то песни, не поймешь про что. В последний раз папа сидел с бутылкой бабушкиной настойки за полированным столом. Магнитофон рядом пел заунывную песню,какую-то жуть про шрамы на спине. Яна сидела тут же, пыталась делать уроки, не вслушиваясь в песню и не напрягаясь от выпивающего папы.

– Где твои крылья, которые нравились мне? – подпел папа дядьке из магнитофона. И неожиданно выдал: – Твоя мать говорит, что эта песня про нее. А я, конечно же, виноват, что крыльев у нее теперь нет, только шрамы остались.

Папа махом допил рюмку, выключил магнитофон и ушел курить. Где у мамы шрамы? Никогда не видела, хотя раз в неделю трет ей спину в бане. И неужели у нее когда-то были крылья? Она ангел что ли? Непонятно все во взрослом мире. Даже песни.

Прошло время. Яна выросла. Но так и не разобралась в устройстве взрослого мира. Просто проблем стало больше. Помимо учебы, неразделенных любовей, обид, добавилась задача выжить. Каждый день решить массу вопросов, как бы хватило денег, что приготовить, успеть постирать и убраться, не поругаться с соседками. И задача number one – найти свою любовь. Именно это стимулировало вставать по утрам. Именно поэтому экономили деньги на всем, чтобы сходить в клуб. А там топчешь танцпол каблуками. Ноги отваливаются, но они же еще молодые,здоровые, поболят и перестанут. Было весело, знакомились, болтали, выпивали, гуляли по ночному городу, если мороз не жалил. И казалось, вот она любовь. Но всегда что-то шло не так. То он пропадал. То сама понимаешь, что больше не хочешь поцелуев на лавочке, дышать на окоченевшие пальцы.

Иллюзия выбора.

Эх, создал бы кто-то анкету, которую заполняешь и бабах, тебе выдается номер или адрес твоего идеального парня. Кстати, эта мечта сбылась. Многие сайты стали делать такие вот тесты, потом подкидывать тебе анкеты идеальных кандидатов. Сидишь, оцениваешь, ага чувство юмора у нас совпало на 60 процентов, общих интересов аж 80. Знакомишься и чувствуешь, что не то пальто. Ни один тест в мире не дает гарантий. Разве только тест ДНК. Но по нему не научились ещё находить идеального партнёра. Учёный, который научится это делать, прославится в веках.

Как-то раз на каникулах смотрела с бабулей советский фильм. Яна рассеянно зевала, строчила смс тогдашнему парню. И замерла от прозвучавшей из телека песни:

Где тот единственный рыцарь мужчина?

Где его встретить и в ком угадать?

Сверх электронная чудо-машина

Не в состоянии мне предсказать.

Блииин, 21 век на дворе, а ни на шаг не продвинулись технологии. Никто не дает гарантий, даже сайты знакомств, на которых она к тому моменту сидела несколько лет. Сайты разные, разные мужчины, а итог везде один.

Любой сайт знакомств как торговый центр, в который ты пришла за обновкой. Иллюзия выбора. Вроде куча шмотья в каждом отделе, выбирай любую. Но ты ходишь целый день, дурея от музыки, духоты, толкотни. Пересматриваешь кучи вещей. Что-то сразу отбрасываешь как неликвид, видя торчащие нитки и кривой крой. Что–то осторожно вешаешь на место, стараясь сохранить невозмутимое лицо, хотя из горла с присвистом прорывается “нихерасебецена!” Что-то берешь в примерочную. Разочарованно смотришь, что не тот размер, не тот фасон. Изредка счастливая бежишь домой с покупкой. Крутишься полвечера перед зеркалом, выходишь в свет в обновке. Но проходит время и замечаешь, что это любимое платье покрылось катышками, вытянулось, застиралось и отчаянно просится на помойку. Или ты поправилась, оно уже не может обнять твою новую талию. Иногда любимое платье еще живет с тобой некоторое время в виде тряпки для уборки. Или болтается в шкафу на дальней полке, в надежде, что ты похудеешь. Но в итоге вы все равно расстаетесь.

Не бывает вечного двигателя. Не бывает вечного платья. Не бывает вечной любви.

Со временем ты, как опытный шопоголик уже знаешь отделы, в которых тебе нечего ловить. И по одному взгляду понимаешь, что вещь ширпотребная. Экономия сил и времени. Главное тут не обманывать себя “вдрУгом”. Вдруг – это брат Надежды. Тот самый наивный братец, который шепчет: “А вдруг это твоя судьба? Не смотри, что воняет пОтом и говорит “ложить”. Это же не главное в человеке”. Так вот этот Вдруг – дерьмовый советчик. Проверено раз сто. Как бы ты не пыталась раскрыть глаза, приглядеться к человеку, искать с микроскопом ту самую его прекрасную черту, из которой вырастает огромная любовь, – все будет бестолку. В какой–то момент ты просто швырнешь несчастному дезодорант, и заорешь: “Ты когда-нибудь им пользуешься?! И клади грязные носки в стирку. Да, клади, а не ложи!”

Женатые.

За много лет на разных сайтах Яна так и не нашла заветной любви. Зато получила громадный опыт общения с мужчинами. Научилась определять с первой строчки в анкете, с первого взгляда на фото, стоит ли отвечать на сообщения этому товарищу. Она сходила на сотни свиданий. Удачных и совсем пропащих, с которых хотелось улизнуть немедленно. Научилась определять не только марки машин, но и моментально вычленять женатых товарищей.

А таких было пруд пруди.Одно время они шли просто косяком, как караси на нерест. Всем хотелось молодую любовницу. Всем опостылел домашний быт, жена и дети. И хорошо, если он сразу признавался, что женат. Смешанное чувство брезгливости и уважения. Мерзко, что все они кобели и шлюхоходы. Уважаешь, что честно признается в этом честно описывает условия: звоню сам, приезжаю по четвергам, даю столько-то денег. Яна отказывалась. Рыночные отношения ей претили.

Но все же вляпывалась пару раз. Поздно понимала, что ухажер не свободен. Сначала смущало, что он пишет исключительно в будни днем, в выходные, когда все отдыхают-гуляют, у него всегда дела, то работа, то к маме на дачу ехать, то командировка без доступа к телефону. Потом неожиданно выбегал из кафе или машины, чтобы ответить на важный звонок…

Дубль первый.

А потом вообще пропал. Навсегда. Из Яниной жизни и с сайта. Яна до последнего отказывались верить, что её облапошили и кинули. Оправдашечки подсовывало богатое воображение: срочно уехал по работе, потерял телефон, заболел, попал в аварию.

Но неожиданно встретила милого в супермаркете. Он стоял на соседней кассе с тележкой, полной продуктов, рядом вертелась женщина с ребёнком на руках. Нет, не сестра или знакомая. Слишком уж по-хозяйки она выкладывала продукты на ленту, давала ему распоряжения, как упаковывать, потом закатила глаза, всучила ему ребенка и начала складывать покупки сама. Типичное поведение жены. Да и на безымянном пальце у милого сверкало кольцо. Яна стояла ошарашенная. Будто кол воткнули в грудь. Ярость запорошила глаза, она ослепла на миг, лишь бы не видеть эту картину. Захотелось схватить бутылку вина и опустить её не в пакет, а на голову этому уроду. Который ещё пару недель назад гладил её голое тело, говорил комплименты. Готова была начать выяснение отношений прямо здесь. Подойти, плюнуть ему в лицо, её схватить за мелированные волосы. Пошла твёрдой походкой в их сторону. Он увидел. Опешил. Такой страх отразился на лице, но тут же маску несознанки натянул, мол я не я и вас я, девушка, не знаю. Яна расстегнула ворот куртки, от ненависти стало тяжело дышать.

–Валера, денег не хватает, – жена трясла его за рукав. Он поставил ребёнка на пол. Девочка в красном комбинезоне неуверенно держалась за его штанину. Валера шарил по карманам, беспомощно открыл в десятый раз кошелёк.

–Убирай какие-то покупки, – выдавил виновато.

Кассирша скривилась, очередь протяжно вздохнула, кто-то поехал на другие кассы. Супруги рылись в пакетах, что-то возвращали кассирше.

–Не понимаю, почему денег вечно у тебя мало, сложно взять побольше, когда едем в магазин? – громким шёпотом шипела жена. Он униженно молчал, стараясь не глядеть на Яну. Девочка шлепнулась на пол, завыла.

–Да блин, че ты ее не держишь?! Ничего тебе не доверишь, складывай покупки. Шампунь не клади к хлебу! Ш-ш-ш, не плачь моя куколка.

Яна пошла из магазина. Сильнее ненависти и ярости теперь было презрение, противно до тошноты. Она свернула за угол магазина. Начала доставать сигареты. Слезы застилали глаза. Затянулась и склонилась над урной. Её рвало. Мимо прошла тётка недобро цыкнула, покосившись на Яну. Плевать. Внутри все горело, горечь разочарования была горше желчи.

Дубль два.

Второй раз было больнее. До задыхания в груди, до потери 10 кг в весе. Он был мужчиной мечты, забрал из общаги. Ах, как сладостно было уезжать оттуда, носить свои шмотки в его машину, специально подольше ковырялась у распахнутой пасти багажника, мол смотрите, дурехи! Надо не конспекты зубрить, а мужика ловить. Пока, очередь в душ, тараканье и дежурства.

Его звали Стас. Старше лет на пятнадцать, виски тронула седина. Плевать. У него двушка, он директор в какой-то компании. Был женат, есть дочь, но в другом городе. Он медитировал по утрам в отдельной комнате, пока Яна тихонько готовила завтрак. Боялась спугнуть медитативный процесс. Стас пытался ее приучить в буддизму, рассказывал махаяне, простираниях, медитации, ретритах, после которых расходятся кости черепа, знаменуя, что человек достиг просветления. Яна с ужасом посмотрела на его голову. Голова, как голова. Стас смеялся: да там всего-то на пару миллиметров в районе макушки. Ты и не заметишь.

Они разговаривали часами. На кухне или балконе, окурки в пепельнице росли, росло воображение и мечты о счастливой совместной жизни.

Он был прекрасным любовником, чутким, нежным. Яна была счастлива. Печалило, что он ездил каждые выходные в соседний город, к дочери. Яна скучала, таскалась по магазинам, хотя надо было писать диплом. Последний курс, скоро свобода. Хотя нафига ей диплом, с таким-то мужиком. Она уже схватила Бога за бороду. Иногда заходила к девчонкам в общагу, похвастаться, лишний раз за себя порадоваться. Даже маме про Стаса рассказала. Мама неопределенно промычала в трубку, что ее жизнь, ей решать.

В один из выходных Яна затеяла уборку. Он уже давно отмыла половину холостяцой берлоги, начистила кафель, оттерла жир от раковины в кухне. Стас когда-то жарил курицу, слил горячий жир прямо в раковину. Хреновый из него хозяин и повар, но это же не главное в мужике. Кстати, больше никогда не видела, чтобы он готовил, наверное, сам осознал, что кулинар из него так себе. Зато она прекрасно готовит и убирается до блеска, спасибо бабуле, с ее патологической страстью к чистоте. У них будет идеальная семья, традиционная: женушка-хозяюшка и муж-добытчик. Правда, эта его дочурка раздражала, одним своим существованием.

Яна старалась не злиться, но наличие дитя ее давило. Ну да ничего, она родит ему девчонку лучше. Не такую страшненькую, пухлявую, как эта Лиза. А хорошенькую, синеглазую, с носиком-пуговкой и без лишнего веса. Лиза пялилась на Яну с фото на прикроватной тумбе. На выходные Яна всегда убирала фотку, роняла лицом вниз.

Сейчас Яна решила унести ее в другую комнату, где Стас медитировал и работал. “Скажу, что во время наших утех кровать трясется, фотка часто падает, жалко, если рамка разобьется, красивая”, – думала Яна и радовалась своей хитрости. Пока, Лизон, пылись тут. Сначала твою фоточку уберем, а потом и тебя саму подальше задвинем. Знаем мы этих папашек, они как новую любоффь встречают, новых деток получают, так сразу забывают про имеющихся отпрысков. Проверено на себе, моя милая.

Яна покрутилась на стуле у рабочего стола, тронула мышку. Экран ноутбука вздрогнул, даже не запаролен. Значит, Стасу нечего скрывать. Хотя лучше всегда паролить, мало ли. Яна вот свой всегда держит под замком. Вдруг украдут. И вся жизнь вместе с недописанным дипломом предстанет перед незнакомцами, как на ладони.

И чем же тут вечерами иногда занимается Стас? Страница “Одноклассников” тоже нараспашку. Даже не знала, что у Стаса есть страница, говорил, что соцсети не его тема. Яна открыла сообщения. Бывшая жена. Ну и че тебе надо, дорогуша?

“– Достала такая жизнь, когда закончится твой контракт? Я не понимаю, есть у нас семья или нет, Лизка скучает по тебе.