Душа на верёвочке

– Во все времена и эпохи.
Покой на земле или битва.
Любви, раскалённые вздохи
– нужнейшая Богу молитва.
За любовь! – выпалила я и пригубила бокал.

Вкус напитка оказался необычным, и я, не останавливаясь допила до дна.

В голове зашумело.

– Как красиво, – воскликнула Ида. – К слову о любви. Видите вон ту парочку, мило воркующую на берегу моря?

Мы посмотрели в сторону, куда показывала Ида и увидели мужчину и женщину, сидящих на берегу моря о чем-то мило беседующих.

– Так вот – это муж и жена. Он изменяет своей жене, но она об этом не знает. Более того, он хочет по приезду домой подать на развод. Но из его затеи ничего не выйдет, потому что буквально через минуту она скажет ему, что ждёт от него ребёнка.

Неожиданно мы услышали громкий радостный смех. Мужчина подхватил женщину на руки и закружил. Генрих довольный улыбался. Я в изумлении уставилась на эту странную парочку. Тревога змеёй заползла в мою душу, скрутилась клубочком и улеглась. «Бежать, надо срочно от них бежать, – билось у меня в голове. – Они сумасшедшие и я с ними сижу такая же, раз смеюсь их шуткам».

Я поёрзала на шезлонге, подумывая, как бы мне срочно уйти.

– Какая радостная весть, – воскликнул Генрих и у него в руках снова оказался разнос. Но на сей раз на нем стояли бокалы с жёлтой жидкостью. – Рождение ребёнка – это всегда так прелестно.

– Тем более, когда этот ребёнок в корне изменит жизнь своим родителям, – спокойно заметила Ида.

Слушая новых знакомых, ко мне наконец-то пришло осознание того, что меня разыгрывают.

«Конечно же, разыгрывают, не может быть иначе, – нашла объяснения я, всему происходящему. – Какая прабабушка и король? И они всему свидетели? Юмористы, одним словом. А может аферисты? – испугалась я».

– Я пойду, – решила я, наконец, вставить слово в их диалог. – Надо бы и вещи собирать. Завтра все ж таки уезжать.

Я старалась не смотреть на своих новых знакомых и суетливо, изобразила озабоченность и деловитость, пыталась встать и поскорее уйти.

– Анна, – сказала Ида. – У Вас чемодан на половину сложен. Зачем эта суета? Тем более, завтра рейс отложат. Успеете насидеться в аэропорту. А сейчас – наслаждайтесь морем. Ведь, когда Вы вернётесь домой – узнаете, что Ваша начальница попала в больницу и Вас назначат на её место. И в следующий отпуск, Вы сможете поехать спустя три года. Наверно, это известие порадует Вас.

Я ошарашенная, будто бы меня стукнули чем-то тяжёлым по голове, обмякла в своём шезлонге. Автоматически взяла бокал и сделала два больших глотка.

В моей голове, как-то защекотало, будто бы тысячи паучков перебирают своими лапками. Всё закружилось перед глазами какими-то цветными шариками.

– Вот Вы думали, милочка, почему Вам не везёт? – Ида закурила длинную сигарету, выпустив дым из изящных ноздрей. – Ведь Вы понимаете, что всё за Вас предопределённо в жизни. Вот, например, возьмём Вашу маменьку.

– Возьмём, – совершенно обалдев, уставилась я на Иду.

– Она должна была послушать Вашу бабушку и пойти замуж не за Вашего отца, а за того толстенького еврея, сына маменькиной подружки. Но Ваша маменька решила, что её любовь важнее и тем самым, сделал Вашу жизнь вот именно такой.

Ида повернулась в мою сторону и выдохнула мне дым в лицо. Тут же, перед моими глазами встал плавающий образ моей маменьки и толстого мальчика, который стоит, опустив голову, а она вычитывает его и грозит пальчиком.

– Хорошее это чувство, любовь! – всматриваясь куда-то вдаль, вздохнула Ида. – Только настоящая любовь – это, как правило, боль. Чаще увлечение и похоть принимают за любовь. Анна, – обратилась она ко мне, – как часто вам приходилось любить? Я знаю ответ на свой вопрос, – она подняла свою изящную кисть. – Но интересно услышать вашу версию. – Ида повернула ко мне своё красивое лицо и внимательно посмотрела на меня.

– Любила, один раз, – я пожала плечами. – Но мне не очень хочется об этом говорить.

Почему-то от воспоминаний у меня навернулись слезы на глаза и, противно защипало в носу. Казалось, это случилось вчера. Познакомилась я со своим будущим женихом ещё в институте. Учился он прискверно. Проще сказать, вообще не учился. Училась за него я. Так и выучила. Потом он не мог найти достойную его ума и человеческой натуры работу. Все было мелко, и он не хотел на это тратить своё время. Он жил постоянными проектами и планами на будущее. А я. А что я? Я его жалела. Считала, что у него все получится и, если его оставлю, он вообще пропадёт. Индивидуум – непригодный для жизни «в социуме». Ведь не пьёт и не изменяет. Он был пассивный во всем. К слову сказать, в сексе тоже. Так пронеслось четыре года. С ним я казалась себе сильной и не заметила, как он умудрился привить мне неуверенность в себе. Я и не думала о том, что достойна лучшего мужчины. Как-то сама собой началась подготовка к свадьбе. Нет, она не шла где-то отдельно от меня. К свадьбе готовилась именно я. Покупала кольца, выбирала себе платье, ему костюм, заказывала ресторан. Денег было не много, поэтому приглашала ограниченный круг друзей и родственников. До торжественного дня бракосочетания оставались считанные дни и…

И чуда не случилось. А случилась измена с моей подругой. Мы что-то отмечали, и на этой вечеринке произошло их фееричное соитие. Помню его взъерошенные волосы и пустые глаза. Теперь, спустя годы, я понимаю, что ему было все равно. Он даже не понял, что растоптал меня окончательно этим поступком. Я же перестала верить мужчинам и разуверилась в себе окончательно.

– Он сделал большое одолжение тем, что освободил тебя от себя, – голос Иды доносился издалека. – Кому нужны потраченные впустую годы?

Я шмыгнула носом и удивлённо уставилась на Иду.

– Милочка, не стоит расстраиваться, все закономерно. Все события имеют причину и следствие.

Я не понимала, откуда Ида знает обо всем, а в частности обо мне.

«Решительно надо позвонить домой, – подумала я. – И спросить у мамы, не собиралась ли какая-то её подруга на отдых в Грецию. Иначе, таким совпадениям я не могла найти объяснения».

– Маменька-то Ваша забрала из семьи вашего отца. А послушайся она вашу бабушку, – Ида махнула куда-то в сторону рукой, – и не было бы бегства вашего жениха.

– Значит, моё невезение, связанно напрямую с любовью моей матери? – скривившись, переспросила я, совершенно не веря словам Иды.