Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон
С чего следовало начать? Она заглянула в ближайшую таверну и стала расспрашивать про карнаби. К вечеру там собралось много работяг с соседних улиц, поэтому уже скоро Элейн сумела выяснить, что приметный светловолосый офицер остановился в «Двух петухах».
Она поспешила к гостинице. Управляющий, Канун, не задавая лишних вопросов, сразу выдал ей все: «синий мундир» заселился предыдущим вечером, но уже собирался съезжать. Судя по всему, направлялся в сторону границы с Мидлендом, землей карнаби.
– А зовут его как? – спросила она, не сильно надеясь, что Канун сообщит и имя.
– Оддин Торэм, – спокойно ответил тот.
Будь блондин кападонцем, хозяин гостиницы наверняка спросил бы, для чего девушка интересовалась подробностями. Но о постояльце-карнаби он не беспокоился. Даже если она собиралась ограбить этого Торэма, Кануну не было дела.
На первом этаже гостиницы, рядом с прилавком, за которым управляющий хранил ключи от комнат, располагалась зала, служившая таверной. Элейн села за свободный стол и задумалась. Если она и правда планировала отомстить убийце, необходимо было покинуть Лимес, отправившись следом за ним. Узнать бы точнее, куда именно он держал путь! Элейн решила сделать паузу прежде, чем продолжить расспросы.
Однако ее отвлекли от раздумий: кто-то деликатно прочистил горло совсем рядом. Она обернулась и увидела молодого человека с вьющимися каштановыми волосами. Одет он был в простую рубаху, подхваченную широким поясом. Через плечо перекинул большую сумку. Сапоги имел грязные и стоптанные. Похоже, перед ней стоял заядлый путешественник.
– Прошу простить мое грубое вторжение…
Элейн огляделась. Посетителей в таверне оставалось немного. Канун вот-вот собирался закрываться и мыть полы. Он уже начал протирать столы. Что незнакомцу могло понадобиться от нее в столь поздний час?
Она снова внимательно посмотрела на молодого человека. На вид тот был едва ли старше Элейн. Мягкие, но вместе с тем выразительные черты лица располагали к себе.
– Кажется, вы не постоялица? Вы родом из Лимеса? – спросил он; карие глаза доверчиво разглядывали ее лицо.
Элейн кивнула, не собираясь пересказывать незнакомцу свою трудную судьбу.
– А я здесь проездом. Милый городишко.
Она дернула плечом. Ей почти не доводилось бывать где-то, кроме Думны и Лимеса, поэтому она не имела возможности сравнить, однако всегда была уверена, что места эти самые заурядные.
– Меня зовут Ллойд, – сообщил молодой человек.
Элейн снова бросила взгляд на Кануна, желая убедиться, что тот был рядом и мог защитить от чужака, если что. Затем представилась в ответ.
– Простите, если кажусь назойливым. Я путешествую один, и порой мне не хватает простой беседы. А вы заинтересовали меня: в гостинице в основном приезжие, а вы, похоже, знакомы с хозяином. Стало любопытно, что местная девушка делает на постоялом дворе.
Элейн несколько мгновений смотрела на незнакомца. Ему, быть может, и было одиноко, но вот она компании не искала.
– У меня свои заботы, – отрезала она и демонстративно отвернулась.
Однако Ллойду этого было недостаточно.
– А я направляюсь в Хапо-Ое, – поделился он, присаживаясь и будто не замечая нежелания собеседницы вести разговор. – И оттуда дальше в Мидленд.
– Вы – карнаби? – спросила Элейн, даже не пытаясь скрыть презрение в голосе.
– О нет, Небеса миловали. Я из Кападонии. С самого севера. Едва ли вы слышали о деревушке Пик Лоох, это довольно далеко отсюда. Но место чудесное: горы, северное море, залив меж скал. В этой бухте и расположилась Пик Лоох.
Элейн невольно заслушалась. Словно почувствовав, что завладел ее вниманием, Ллойд продолжил с еще большим воодушевлением:
– Однако здесь, в районе Лимеса, тоже замечательно. Много зеленых холмов, на которых пасутся кудрявые овцы. А небо и землю делят полосы темных гор вдали. Ничто не может сравниться с суровыми пейзажами Кападонии. А утесник – разве это не прекраснейшее творение природы?
Она кивнула, невольно улыбнувшись:
– Я люблю его запах.
Он мечтательно посмотрел вверх:
– Аромат невероятный. Такой сладкий, со шлейфом манящих медовых нот.
Канун начал переворачивать стулья и ставить их на столы. Последние посетители покинули таверну.
– Ай-е, ты чего домой не бежишь? – спросил хозяин гостиницы у Элейн.
Она вздохнула.
– Мне нужно принять одно решение. А я никак не могу сообразить, что делать.
– Ни к чему забивать такую прелестную головку всякими глупостями, – прокряхтел Канун.
Элейн встала, уперев руку в бок.
– Глупостями? Поверьте, в моей голове хватает и умных мыслей! Ее прелесть совершенно никак не влияет на способность рассуждать и принимать решения.
Канун устало вздохнул и покачал головой. Ллойд же рассмеялся.
– Прошу меня простить. Вы совершенно правы, разумеется. Некоторые мужчины недооценивают женщин. Но не переживайте: они же за это потом расплачиваются.
Элейн закатила глаза: Ллойд был мил, но ей не требовалась защита. Она, хоть и была простой прачкой, все же знала себе цену. Всегда находила что ответить, а еще умела смотреть особым взглядом. Приправив его парочкой крепких слов, могла смутить даже самого сурового мужчину.
Правда, ссориться с Кануном не стоило – он мог еще пригодиться.
– Решение мое непростое, – обратилась она к хозяину «Двух петухов», пытаясь немного смягчить ответ. – Возможно, мне придется поехать в Мидленд.
Канун неодобрительно покачал головой:
– Вот уж что делать тебе не стоит, так это ехать туда. Карнаби кападонцев на дух не переносят, а с такими рыжими волосами тебя там сразу распознают. И скажи спасибо, если не убьют.
Элейн чуть нахмурилась. Умирать раньше, чем отомстит Оддину Торэму, не хотелось.
– Вы слегка преувеличиваете, – раздался мужской голос, и все трое – Элейн, Канун и Ллойд – обернулись.
Перед ними стоял тот самый карнаби. Его светлые волосы были собраны на затылке, открывая лоб с острым клином – такой в народе называли «мыс вдовы». Военная форма сидела аккуратно, все пуговицы застегнуты, к ремню из кожи пристегнута сабля и небольшая сумка. Все говорило о том, что Оддин Торэм собрался в путь.
Карнаби подошел чуть ближе и продолжил:
– Среди нашего народа, конечно, ходят разные легенды о кападонцах, но не все испытывают ненависть. Кто-то опасается, кто-то недолюбливает, но в целом мы, карнаби, довольно миролюбивы и просто из-за цвета волос невинной девушке зла не причиним.
Канун фыркнул, явно не поверив ни одному слову.
Элейн же во все глаза смотрела на Торэма, пытаясь осознать: он заговорил с ней. И сказал ни больше ни меньше, что не стал бы причинять зла невинной девушке! А Донни, ее братишка, чем заслужил его нерасположение?!
Ллойд загадочно поднял бровь:
– Встречал я разных карнаби…
– Как, я уверен, и разных кападонцев, – кивнул Торэм. – Не стоит пугать девушку. В Мидленде ее ждет не больше опасностей, чем в Кападонии, а отправляться в путешествие в одиночку опасно на любой земле. Если вы едете в Мидленд, – обратился он к Элейн, – я могу взять вас с собой. Я направляюсь в Хапо-Ое, это приграничный город, там сможете найти другого попутчика.
Канун издал смешок. Очевидно, по его мнению, безопаснее было бы путешествовать в компании разбойника или убийцы, чем карнаби. Элейн многозначительно подняла брови и одарила Торэма своим пронизывающим взглядом.
– Шутите? Я вас совершенно не знаю.
Тот протянул руку для рукопожатия:
– Оддин Торэм, полицейский комиссар Альбы, что в Мидленде.
Прозвучало так, будто должно было сразу развеять любые сомнения. Интересно, все карнаби настолько самоуверенны? Элейн не стала прикасаться к открытой ладони, презрительно скривив губы.
Он пожал плечом и сказал:
– Я уезжаю, как только подадут лошадь. Если надумаете, выходите во двор. Нет – уеду без вас. Добрый человек! – Он обратился к Кануну, изображая само благодушие. – Велите подготовить моего коня.
С этими словами он вышел на улицу.
Ллойд за спиной Элейн проговорил:
– Я бы не ехал с этим карнаби.
Она ощутила пронизывающий страх. Отчего-то из-за слов молодого человека у Элейн по коже побежали мурашки.
– Я знаю лучше многих, на что способны карнаби, в особенности – этот, – жестко ответила она. – Но мне нужно…
Элейн позволила собеседнику додумать окончание фразы. Она и сама пока не знала, что ей было нужно.
– Если так… – Ллойд задумчиво поджал губы и хмуро посмотрел в окно, – можете отправляться со мной. У меня лошадь с повозкой, вам будет достаточно удобно. И я отлично знаю дорогу до Мидленда. Проведу коротким путем.
– Сколько это будет стоить? – уточнила Элейн, обдумывая его слова.
Он тихо хмыкнул.
– Кападонцы помогают друг другу от души, а не ради награды.
Сердце Элейн забилось быстро и громко. Ей требовался Оддин Торэм! Если уж решила мстить, не стоило терять его из вида. Но ехать с ним вдвоем? Страшно. Безрассудно. Предложение Ллойда казалось более благоразумным, молодой человек был кападонцем, располагал к себе, говорил спокойно и уверенно… и все же тоже был незнакомцем.
Заявив, что ей нужна минута, чтобы принять решение, Элейн ушла на лестницу, а там достала из сумки на поясе случайную карту.
В зале с блюдами в серванте – дело происходило в столовой или таверне – молодой человек в синем одеянии прижимал к себе девушку, положившую голову ему на грудь. Рядом стоял мужчина в доспехах: он то ли утирал платком слезы, то ли подкручивал усы. На заднем плане по лестнице бежала девушка, она будто бы пыталась остаться незамеченной.
Глава третья,
в которой все проделывают длинный путь
В зале с блюдами в серванте – дело происходило в столовой или таверне – молодой человек в синем одеянии прижимал к себе девушку, положившую голову ему на грудь. Рядом стоял мужчина в доспехах: он то ли утирал платком слезы, то ли подкручивал усы. На заднем плане по лестнице бежала девушка, она будто бы пыталась остаться незамеченной.
Элейн долго разглядывала изображение. Всиней форме был карнаби, без сомнений. А вот девушка, что пряталась на лестнице, очевидно, была Элейн. Кто так трогательно прощался с Торэмом, сказать она не бралась. Может быть, это он расставался со спокойной жизнью?
Итак, девушка на лестнице, в которой себя узнала Элейн, пряталась и в то же время следила за карнаби. Ответ был очевиден: Элейн надо было так же следовать за Торэмом по пятам, чтобы найти способ отомстить. Она решительно кивнула и вышла к Ллойду.
– Мне нужно оказаться в Хапо-Ое не позже, чем туда прибудет этот карнаби, – сказала она твердо.
Он улыбнулся:
– Наши устремления совпадают.
И распорядился, чтобы его повозку тоже подготовили к дороге. Канун положил Элейн в мешочек несколько лепешек и глиняную флягу с водой. Пока Ллойд занимался повозкой, хозяин заведения произнес:
– Правильно, что не поехала с карнаби, однако ж ночью и в Кападонии хватает недоброжелателей на дороге. Может, поедешь завтра днем? Наверняка еще кто-нибудь из постояльцев соберется. А через неделю наши на ярмарку поедут…
Элейн и рада была бы отложить поездку на светлое время, но через небольшое окно она увидела, что Торэм уже оседлал свою лошадь и был готов отправиться в путь. Кто знает, куда он собирался после Хапо-Ое и сможет ли Элейн его отыскать. Да что там, неясно даже, как выследить его в приграничном городке. Сможет ли она убедить Ллойда ехать за Торэмом по пятам?
– Канун, мне нужна ваша помощь. Могли бы вы сообщить моему хозяину… – Она вздохнула, не зная, что и сказать. – …Чтобы не выбрасывал мои вещи. Я заберу их, как только смогу. И попросите от моего лица прощения, меня заставили уехать действительно важные обстоятельства, и я не знаю, когда вернусь. Если он все еще будет готов принять меня…
– Понял я, понял, – проворчал Канун, переворачивая очередной стул. – Ступай уже.
Элейн вышла на улицу. Весенний вечерний воздух был свеж, и она пожалела, что не взяла с собой накидку. Платье было пошито из плотного материала, сорочка и нижние юбки тоже – другого белья у Элейн и не водилось. Но стоило легкому ветерку коснуться обнаженной шеи, и сразу становилось зябко.
Торэм уже исчез из виду, а перед входом в гостиницу стояла старенькая открытая повозка с двумя местами – для кучера, роль которого взял на себя Ллойд, и пассажира.
Элейн села рядом с новым знакомым и спросила:
– Вы знаете дорогу в Хапо-Ое? Мы можем следовать за Торэмом?
Он посмотрел на нее; в темноте глаза казались не карими, а черными.
– Я знаю, куда он направляется, и знаю туда короткий путь.
– Может быть, он тоже знает короткий путь, – предположила Элейн.
– Может быть, – кивнул Ллойд, – но сюда он приехал другой дорогой. Уверен, что ею же отправится назад.
Он стегнул лошадь, они тронулись.
Повозка покинула Лимес, позади остались городские ворота. Впереди их ждала длинная дорога, вьющаяся между холмами и горами.
Почувствовав, что начинает засыпать от покачиваний повозки, Элейн обратилась к попутчику:
– Вы ведь тоже следуете за этим карнаби?
Ллойд повернулся к ней, внимательно посмотрел, но ничего не ответил.
– Вы сели ко мне, когда услышали, что я интересуюсь его именем. А потом даже не думали отказываться, когда я попросила следовать за ним, еще и предложили короткий путь. И знаете, какой дорогой он приехал сюда.
Он вздохнул и кивнул.
– Что у вас за интерес? – спросила Элейн.
– А что такую благовоспитанную кападонскую девушку, как вы, заставило оставить родной город и в незнакомой компании отправиться следом за этим человеком?
Она на мгновение поджала губы, размышляя, как ответить.
– Мы встречались раньше, – сообщила наконец Элейн. – Он этого не помнит, а я помню. Между нами есть нерешенный вопрос, но я пока не выбрала, хочу ли его решать, и если да, то как.
Ллойд хмуро глядел вдаль.
– Он причинил вам боль? – спросил он после долгой паузы.
Элейн, борясь со спазмом, сжавшим горло, просто кивнула. Еще какую!
– Вы хотите, чтобы он раскаялся? Принес извинения?
Она вздохнула. Извинения? Едва ли взамен жизней родителей и братьев достаточно будет обыкновенного «прости», пускай даже сказанного искренне.
Пока Элейн обдумывала вопрос, Ллойд и сам прочел ответ по ее лицу.
– Вы хотите мести, – произнес он понимающе.
Она отвернулась, ощущая уязвимость. Чувство, давно забытое: все эти годы Элейн старательно подавляла в себе любые эмоции, похожие на слабость.
– Должно быть, он нанес вам глубокую рану, раз вы оставили все и тронулись в путь с незнакомцем. Это глубоко трагично. Я отрицаю любую жестокость. Сам не понаслышке знаю, какой след она оставляет в душе. Скажите, Элейн, совершил ли он преступление или то была рана сердечного характера?
Элейн вздохнула. Она все еще не хотела рассказывать ему всего, но правда жгла изнутри:
– Он совершил убийство.
Ллойд удивленно охнул и уточнил, почему же карнаби не отправился в тюрьму.
– Торэм – солдат. А то, что происходит на войне – остается на войне. Мы теперь подданные Англорума и должны забыть о недавней вражде между кападонцами и карнаби. – Элейн сжала зубы и тихо добавила: – Но я ничего не забыла.
Природа Кападонии была прекрасна в своей суровости. Тяжелые облака нависали над логом, к ночи затягивая все белесым туманом. Вдоль дороги из земли то тут, то там прорывались серые камни, превращающиеся чуть дальше в холмы, скалы, горные хребты. Трава порой зеленым покрывалом с прорехами устилала все, кроме тех самых камней, а затем вдруг прерывалась рыжими островками или полями цветущего лилового вереска, вспыхивала желтыми пятнами утесника и ракитника, бугрилась кочками с длинной овсяницей и десятком разных видов мха.
Воздух пах то сырой землей, то озерной водой. А потом вдруг невообразимый сладкий медовый аромат наполнял пространство.
Легкое дуновение ветерка – и все исчезало.
Где-то впереди ехал Оддин Торэм, даже не подозревающий о преследовании. Позади оставались десять лет жизни Элейн – или, скорее, ее бессмысленного существования в Лимесе. Существования, полного каждодневного труда. Лишенного любых радостей и привязанностей. Элейн казалось, что тогда, в Думне, она уснула и только теперь очнулась от затянувшегося кошмара.
Ллойд предложил сделать привал. Элейн не чувствовала сильной усталости, но еще важнее было то, что карнаби за это время мог уехать слишком далеко.
– Не стоит беспокоиться, Элейн, в скором времени у нас будет возможность сократить путь. Мы обгоним Торэма и даже сможем отдохнуть, дожидаясь, пока он поравняется с нами.
Эти слова внушили надежду.
– А все-таки зачем вам нужен этот человек? – спросила она, открывая флягу с водой и делая жадный глоток.
Ллойд ответил не сразу.
– Я хочу, чтобы он рассказал всем правду.
– Правду?
– Мне тоже в свое время причинили большой вред. – Ллойд устремил в пространство взгляд, полный боли. – И я хочу, чтобы этот карнаби рассказал всем об этом.
– Он знает о совершенном злодеянии, но держит в тайне? – покачала головой Элейн. – Неудивительно, что такой человек, как он, покрывает чужое зло.
Немного отдохнув, они продолжили путь, а вскоре действительно свернули с основной дороги на нечто, больше похожее на дикую тропу. Повозка начала сильно трястись, Элейн постоянно приходилось хвататься за бортик, чтобы не выпасть.
Ллойд был сосредоточен, вероятно, стараясь обходить слишком сильные ухабы, потому не отвлекался на разговоры. Да и Элейн не чувствовала желания говорить. Живой бы остаться!
Эта пытка длилась не один час. Наконец они подъехали к холму с полуразрушенным зданием на вершине.
– Это замок Муннесс, – пояснил Ллойд. – Когда-то на этих землях жили люди, но затем река пересохла, превратившись в жалкий ручей, и им пришлось уйти на запад.
Элейн с интересом посмотрела на руины и оставшиеся упрямо стоять серые стены.
– От тех поселений ничего уже толком не осталось, всё растащили. В вересковой пустоши и местных лесах полно разбойников. Одни грабят путников вверх по дороге, другие ловят тех, кто свернул с главного маршрута, чтобы чуть срезать.
– Как мы? – уточнила Элейн, ошарашенная такой беспечностью.
– Нет-нет, не беспокойтесь, Элейн. Там, где ехали мы, никто не обитает. Те места облюбованы духами, и простые разбойники туда не суются.
Она испуганно взглянула на спутника.
– Все уже позади, мы преодолели этот участок. Я не стал пугать вас заранее. Да и как подсказывает опыт, живые куда страшнее мертвых. Ни один дух не причинил мне столько боли, сколько люди из плоти и крови.
Элейн кивнула, соглашаясь. Она могла сказать это и о себе.
Они оставили повозку и стали подниматься на холм, к развалинам замка. Элейн неуверенно озиралась, вглядываясь в темноту, но, сколько хватало взора, вокруг не было ни души. Ллойд был единственным, кто мог таить опасность, но у него было столько возможностей убить ее раньше, что бояться теперь казалось глупостью.
«Замок», пожалуй, было слишком громким названием для небольшого дома из грубого темного камня, к которому они поднялись.
– Вообразите, в каких же лачугах жили простые люди, – отозвался Ллойд, когда Элейн поделилась своими наблюдениями. – Замок не растащили, вероятно, потому, что он выстроен из очень тяжелых камней, да еще и находится на холме. Боюсь вообразить, как это строили.
Он провел ее в «парадный зал», от которого сохранились не только стены, но и крыша. Каменный пол был завален сухими ветками, пожухлыми листьями и Солнце знает, чем еще, но Ллойд показал расчищенное место, куда они смогли сесть. Через дыру в стене было отлично видно широкую дорогу.
– Будем следить, – кивнул в ту сторону Ллойд. – Когда Торэм проскачет мимо, тоже тронемся в путь. Думаю, вскоре у него будет привал, и мы сможем нагнать.
Элейн огляделась.
– Вы часто тут бываете? Очень уверенно ориентируетесь, знаете о местных разбойниках…
– Не то чтобы часто, – дернул он худым плечом, задумчиво глядя в пространство. – Когда путешествуешь так много, как я, со временем начинаешь видеть суть вещей и быстро… – Он чуть сощурился, подбирая слова. – …понимать, что к чему. Можешь предугадывать поступки людей, читать их мысли, страхи и устремления. Просто потому, что все на самом деле одинаковы. Встретил одного разбойника – считай, что увидел их всех.
Элейн хмыкнула.
– А по-моему, наоборот, чем больше знакомишься с миром и людьми, тем разнообразнее они кажутся. – Она задумчиво подняла глаза к потолку с прорехами. – Вот сейчас я познакомилась с вами, и вы не похожи ни на кого из моих знакомых. Вы говорите и рассуждаете иначе, и это учит меня чему-то.
Ллойд мягко усмехнулся.
– Это сперва. Недостаток опыта делает каждое событие уроком. Избыток опыта делает каждый урок событием.
Он потер грудь, будто его беспокоила ноющая боль в сердце.
– Удивите меня, Элейн, и моя благодарность будет безгранична, ибо я ищу новых ощущений, но нахожу их с таким трудом…
Элейн резко встала. На дороге она увидела движение. Точка быстро приближалась, приобретая очертания всадника.
Ллойд кивнул.
– Да, судя по всему, это Торэм, – сказал он. – Я думал, ждать придется дольше. Разделим же нашу скромную трапезу и отправимся следом.
Элейн подошла к расщелине в стене, наблюдая за тем, как лошадь несла карнаби по залитой луной дороге. Что она собиралась делать с ним? Что ждало ее в Мидленде? Страх неизвестности овладел ею.
– Если бы вы хотели отомстить человеку, что бы сделали? – спросила Элейн у Ллойда, когда они вновь отправились в путь.
Несколько мгновений он напряженно смотрел вперед. Отчего-то ей показалось, что он точно знал, что, но не был уверен, готов ли поделиться.
– Это сложный вопрос, Элейн. Видите ли… человек обладает одной не очень приятной чертой: он умеет думать. И думы эти часто разительно отличаются от деяний.
– Да, порой мне кажется, было бы легче не думать и не чувствовать, – кивнула она в ответ. – Жить по законам природы, честным и непредвзятым.
Ллойд рассмеялся:
– Мы так и живем, Элейн. Как я сказал, люди часто делают совсем не то, что подсказывает разум. В мыслях мы все мудры и справедливы, а на деле – те же звери, однако с помощью разума легко прикрываем инстинкты и жестокость какой-нибудь высшей целью. Разум, что отличает нас от животных, делает нас и менее человечными, Элейн. Волк никогда не бросится на овцу, чтобы услышать ее жалобное предсмертное блеяние. Собака не накинется на другую собаку только потому, что они верят в разную кость.
Между ними повисла долгая пауза, но, будто ее и не было, Ллойд вдруг сказал:
– Думаю, я хотел бы уничтожить любое напоминание о том, кто причинил мне боль.
Элейн задумалась: чего же хотела она?
Они вновь свернули с дороги ближе к утру.
– Проедем через деревеньку Кох, там остановимся отдохнуть, – сообщил Ллойд. – Выедем к утесу Пейхед с рассветом.
– А мы не отстанем? – с тревогой спросила Элейн и тут же зевнула.
Остановка была необходима. Хотя она и не должна была управлять лошадью и следить за дорогой, уснуть никак не получалось.
– Мы сильно срежем, так что легко нагоним, – успокоил ее Ллойд. – Но последний участок дороги перед утесом гористый и опасный, часто петляет, а обрывы так круты, что упадешь – не спасешься. Ехать там можно только при свете солнца. Дождемся восхода, отправимся в путь и меньше чем через час окажемся у моря.
– «Пейхед», – задумчиво проговорила Элейн.
– Именно. «Расплата» на языке древних, – кивнул он. – А за ним вырастают из земли несколько утесов Неистового гона. Знаете, откуда такое название? Как вам, должно быть, известно, Неистовый гон – это свора собак, которая без устали гонится за грешниками после их смерти, вынуждая вечно бежать и никогда не знать покоя. Эта череда небольших утесов с моря похожа на гончих, бегущих одна за другой.
– Это очень интересно! Все-таки считаю наше с вами знакомство очень полезным, – заметила она.
Отдых и в самом деле пришелся кстати. Домик с красной дверью оказался постоялым двором. Судя по всему, путники сюда захаживали нечасто. Хозяева, муж и жена, радушно приняли гостей, несмотря на то, что те явились еще до первых петухов.
Узнав, куда держали путь Элейн и Ллойд, хозяин покачал головой.
– Нечего там делать, в Мидленде. Вы, девушка, я вижу, чистокровная кападонка? – Он выразительно посмотрел на рыжие волосы Элейн. – Так знайте, вам там будут не рады. Эти карнаби, они ж дикие. Чуть увидят кападонца, бросаются как псы. Мне племянница рассказывала, как ее знакомую закидали камнями, стоило той сказать, откуда она была родом. И это в Хапо-Ое, на самой же границе. Что уж там дальше творится, я и знать не хочу.
Да, ее волосы могли стать проблемой.