Эксплеты. Совет Девяти

Джан Дженна был доволен произведенным эффектом. Остальные гости не проявили такого энтузиазма: Даррит скучающе ходил следом за Омарейл, без интереса примеряя разные образы. Шторм на отражения даже не смотрела. Омелия и подавно не находила занятие любопытным.

У одного из зеркал Дженна подошел к Дарриту и положил руки ему на плечи.

– Обаяние не спрячешь даже за кривым зеркалом, – сказал он многозначительно.

Это привлекло внимание Омарейл. Она заметила, что лицо Норта окаменело, однако он никак не отреагировал на комментарий. Увидела она и утомленный взгляд Омелии, направленный на этих двоих. А та, взглянув на Омарейл, многозначительно подняла бровь. И тут картинка в голове принцессы начала складываться.

– Джан Дженна любит мужчин, – заявила Омарейл, когда они с Дарритом уже ехали в повозке обратно в отель.

Синие глаза посмотрели на нее пронзительно и будто бы недовольно.

– Севастьяна рассказывала мне об этом, – продолжила она, в то время как Даррит отвернулся и стал смотреть в окно. – Вот почему Омелия продолжает повторять, что он мне не пара. Ни мне, ни Шторм.

В салоне повисла тишина.

– А ты? – произнесла она осторожно.

Даррит медленно, очень медленно, перевел на нее взгляд, и Омарейл тут же пожалела, что задала вопрос.

– Я – нет, – ответил он холодно.

Омарейл пожала плечами:

– Я просто уточнила. Вы так… подружились…

– Вы, быть может, считаете, будто я всемогущ. И тем не менее даже я не способен одновременно внушать симпатию и при этом не вызывать ее.

Омарейл пару минут смотрела на проплывающие за стеклом дома.

– Ты не думаешь, что поощрять его чувства – жестоко?

Если до сих пор взгляд Даррита был колючим, как мороз, то теперь он начал метать ледяные стрелы.

– Вы думаете, мне это доставляет удовольствие? – прошипел он. – Вам прекрасно известно о том, как я отношусь к манипулированию людьми.

Норт выдохнул, стараясь совладать с раздражением.

– Может быть, есть какой-то другой способ?.. – несмело проговорила принцесса.

– Что, по-вашему, я делаю? – поинтересовался Даррит, когда ему удалось справиться с собой. – Поглаживаю его колено под столом?

Надев маску ледяного спокойствия, он посмотрел на принцессу.

– Ну, нет, конечно… – смутилась Омарейл.

– Я разговариваю с Дженной, только и всего. Я даже почти не использую дар.

Омарейл улыбнулась.

– Конечно, господин Обаяние, вы вскружили ему голову своим шармом. К чему что-то внушать, когда несчастный мужчина сам пал жертвой вашей мрачной привлекательности.

Даррит пару мгновений смотрел на Омарейл, сложив руки на груди и сжав губы. Затем он сказал:

– Я чувствую, что вы издеваетесь, но не понимаю – почему.

Омарейл вздохнула. Она не любила заниматься самокопанием и разбираться, почему совершала те или иные поступки, но все же ответила:

– Твоя бесстрастная манера вызывает у меня непреодолимое желание дразнить тебя, пока ты не начнешь хотя бы постукивать карандашом. Иногда мне так и хочется кинуть мокрым полотенцем, чтобы стереть это выражение замороженной рыбы с твоего лица.

Даррит помолчал, затем язвительно произнес:

– Откуда вы знаете, как выглядит замороженная рыба?

Принцесса фыркнула:

– Раньше для меня это было ничего не значащее выражение. Когда-то Севастьяна описывала Бериота именно так. Но когда я познакомилась с тобой, слова дополнились образом.

Хотя Норт и не счел нужным отвечать на этот выпад, Омарейл все же задалась вопросом: как он до сих пор не отказался от идеи помогать ей?

На следующий день в газете снова появилась заметка о Мире Ленаре. Даррит прочел ее за завтраком вслух.

– Что-то я не пойму, – нахмурившись, произнесла Омарейл, – почему газета печатает что-то подобное? Статья, конечно, критикует Ленара, но почему редактор вообще пропускает такое?

– Технически здесь нет ничего оппозиционного. Статья рассказывает о человеке, демонстрирующем антиправительственные взгляды и предсказывающем скорую гражданскую войну. Автор критикует его позицию, доказывает несостоятельность теорий.

– Но ведь понятно, что те, кто не обратил бы внимания на это, теперь ознакомились с его взглядами!

Даррит развел руки в стороны:

– Я же сказал, «технически». Госпожа Дольвейн – умная женщина.

Омарейл сделала глоток уже остывшего кофе и скривилась.

– Неужели она оказывает на моих родителей настолько сильное влияние, что… что они просто поддаются ей?

– Не стоит недооценивать силу эксплета. Вы не используете свой дар в полной мере и потому, что не имеете практики, и потому, что это противоречит вашей натуре.

Даррит вздохнул, наклонился чуть вперед, сложив руки в замок перед собой. Его темно-синий сюртук резко контрастировал с белоснежной скатертью.

– Вы пренебрегаете некоторыми правилами, но все же понятие честности и справедливости вам не чуждо. Госпожа Дольвейн – другое дело. Она будет играть до конца. И будет играть грязно. Мир Ленар – это только первый шаг.

Сердито зарычав, принцесса сжала чайную ложечку в длинных пальцах.

– Меня это так злит, – сказала она.

Даррит чуть обернулся.

– Постарайтесь держать это при себе, – негромко произнес он.