Книжники

Побоявшись в первый же день возлагать на Аврелия столь важную миссию, как доставка ловца, Констанция сопроводила его, проследила, что мистер Коллинз попал в руки Нинели Владленовны, и только тогда довольно улыбнулась.

«Плюс один персонаж! Плюс один шаг к победе», – мысленно радовалась Констанция.

– Что это Ю себе думает? – ворчала тем временем Нинель Владленовна, недовольно косясь на стажера. – Двое на одного. Люди забыли, что такое честь и достоинство!

– Вы участвуете в тотализаторе, делаете ставки на коллег, – напомнила Констанция. – Это проповедуется в Новом или Ветхом Завете?

Пару секунд Нинель Владленовна глядела на нее, не мигая, затем махнула рукой:

– И то правда!

И исчезла в хранилище Архива.

В картотеке Констанция еще раз повторила стажеру последовательность действий.

– Все понял? – уточнила она в конце.

– Это не атомная физика, Конс. Естественно, я все понял.

Не успела она прокомментировать обращение, как скрипнула дверь Читального зала. Через несколько мгновений из-за стеллажей Абонемента выплыл Артур Кинг, упакованный в костюм-тройку. По тому, как тщательно коричневый жилет подобрали к пиджаку в мелкую бежево-оливковую клетку, как идеально все это сочеталось с галстуком цвета осенней листвы, было ясно, что ничто в этом образе не было случайным.

Кинг замер, а затем, пихнув правую руку в карман, ухмыльнулся. Продемонстрировав неровные зубы и ямочки на щеках, он сказал:

– Молодец, Констанция, здорово придумали: выдать себя за персонажа, чтобы не заниматься настоящей охотой.

Она сжала руки в кулаки. Да, они еще не переоделись.

– Или вы забыли воспользоваться ловцом и привели сюда персонажа живьём?

Артур элегантным движением махнул в сторону Аврелия.

Констанцию раздражало то, как он двигался: нарочито небрежно, как будто у него вызывала скуку идея повыше поднять кисть.

Когда спустя несколько секунд Констанция так и не ответила, не посчитав нужным реагировать на подобные попытки зацепить ее, Аврелий, не имеющий режима тишины, заявил:

– Я стажер. Аврелий. А это была маскировка. И она сработала. Четыре часа, и персонаж в кармане. Точнее, в книге. Это ведь считается очень быстро, да?

Констанция почувствовала, что снова краснеет. Второй раз за вечер! Неловко было не за себя, а за стажера, хотя объективных причин для того как будто бы не существовало.

Прежде чем Аврелий успел сказать что-нибудь еще – неважно, что, достаточно было этого восторженного блеска в глазах – она сделала шаг вперед, будто защищая его от нападок более старшего и опытного коллеги. Тот действительно уже насмешливо щурился, наверняка готовый сделать язвительный комментарий.

– Оставьте заботу о моей работе руководству, Артур.

– Один раз наставник – всегда наставник, – отозвался он, улыбнувшись – впрочем, в улыбке было больше издевки, чем юмора.

Затем Кинг спрятал в карман и вторую руку, демонстрируя расслабленную непринужденность, и, одарив Аврелия внимательным взглядом, вышел в холл.

И этим человеком она когда-то восхищалась! Жадно слушала все его советы и истории из мира книжников. С самого знакомства Кинг казался ей невероятно начитанным и умным.

Она до сих пор помнила восторг, который испытала, когда они в очередной раз поймали Скарлетт из «Унесенных ветром», и Артур рассказал один из случаев, связанный с этим персонажем.

В конце восьмидесятых в Штатах эту же героиню оживила одна дама. Разрыв не засекли сразу – к тому моменту организация книжников в Америке существовала лишь с десяток лет и не всегда реагировала быстро. Женщина по-настоящему сдружилась со взбалмошной, но очаровательной Скарлетт. Та не только стала членом семьи, но и прочитала книгу о себе самой. Концовка поразила героиню. Когда книжники все же обнаружили ее, они дали подругам возможность попрощаться. Александра Рипли, так звали даму, пообещала мисс О’Хара, что напишет для нее хороший финал. Это случилось. В 1991 году опубликовали «Скарлетт» – роман, получивший мировую известность и подаривший главной героине «Унесенных ветром» надежду на счастье.

Такие истории Артура наполняли душу Констанции трепетом и радостью.

Но это было давно. Теперь сердце и разум затягивало черным туманом, стоило Кингу появиться на горизонте.

Глубоко вздохнув, она вознамерилась пройти в кабинет охотников, но заметила взгляд стажёра.

– Погоди-ка… – он картинно потер подбородок, – британский акцент, нравоучительный тон, английские черты лица… Это что был, Артур Кинг?

– Ну.

– Твой наставник? – уточнил Аврелий крайне многозначительным тоном.

– Да, бывший. Что?

Меньше всего ей хотелось обсуждать этого человека, но Аврелий как-то довольно протянул:

– О-хо-хо… Тогда понятно…

– Что понятно?

– Ну, – он загадочно устремил взор на потолок, – отношения у вас не очень теплые, видимо, стажировка прошла так себе. А ты теперь отрываешься на мне. Но ничего, скоро поймешь, что я отличный парень, изменишь отношение к нашему сотрудничеству и, кто знает, может, даже получишь от него удовольствие! В конце концов, даже вон Дарси из этой твоей «Гордости и Предубеждения» сумел посмотреть и на героиню, и на свои поступки иначе.

Все так же вместе через скрипучие белые двери они прошли в смежное помещение. Просторный зал со множеством столов, расставленных точно парты, наполняли теплым светом настольные LED-лампы. К стенам прижались высокие стеллажи с сотнями книг. К полкам, что повыше, можно было добраться при помощи лестницы на колесиках: один из охотников как раз медленно перемещался на такой, изучая корешки потертых томов.

На столах у окна выстроились компьютеры с большими экранами. За двумя из них работали коллеги из Отдела по Работе с Читателями. Вероятно, Внутренняя служба забрала их персональные компьютеры на ремонт. Техника в петербургской Библиотеке требовала обновления. То ли дело в Москве: там все книжники работали на новейшем оборудовании.

– Читальный зал – это общедоступное место для работы, – сообщила Констанция. – Любой сотрудник Библиотеки может воспользоваться столами, книгами и техникой. Здесь будешь работать ты. Компьютеры понадобятся для заполнения СУПа.

Аврелий хмыкнул, затем почесал кучерявую макушку:

– Слушай, а зачем делать отчет и в картотеку, и в систему?

– Пережитки прошлого, – отмахнулась Констанция.

Когда электронную систему только внедряли, книжники жаловались: это неудобно, отнимает много времени, писать от руки проще. Они умоляли оставить картотеку с бумажными отчетами, уверяли, что привычный процесс куда сподручнее.

Руководство пошло на встречу и приняло решение дублировать всю информацию: теперь приходилось проделывать работу дважды. Якобы это должно было сделать переход с одной системы на другую менее болезненным. Констанция, разумеется, считала ленью и недальновидностью отказ от СУПа, а в решении руководства и вовсе не видела логики. Поэтому ответить «пережитки прошлого» было единственным культурным способом рассказать об этой идиотской инициативе коллег, не желающих мириться с прогрессом.

Вздохнув, Констанция продолжила рассказ, указывая на плоские мониторы:

– Единая система позволяет нам обращаться к истории персонажа. Часто читатели выпускают в реальный мир одних и тех же героев. И часто поймать их сразу не удается: пока охотники доезжают до места разрыва, персонаж уже покидает его. Если мы знаем, за кем охотимся, можем подключиться к СУПу и посмотреть, как он вел себя в предыдущие разы. Обычно прослеживается закономерность в поступках, что позволяет предположить, где искать беглеца.

– Вау! Это круто! – не стал сдерживать восторг Аврелий.

Констанция лишь снисходительно улыбнулась: она сама, работая в Москве, приложила руку к внедрению программы по учету, поэтому похвала в адрес системы была весьма приятна. В бумажных записях часто не хватало данных, так как коллеги ленились и оставляли незаполненными важные поля. К тому же отсутствовала связь между разными отделами: у Библиотеки имени Книжникова, помимо Центрального Аппарата в Москве и Департамента по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, имелись отделы во всех регионах страны. Бумажный документооборот не позволял эффективно взаимодействовать книжникам из разных городов.

Ощутив недостатки имеющейся системы, Констанция пошла с инициативой к начальству, чтобы предложить некоторые улучшения. В результате ее сделали консультантом проекта «Разработка и реализация стратегии цифровизации». Восемь месяцев ада. Целая команда изучала процессы, выясняла потребности сотрудников Библиотеки, формулировала техническое задание. Но результат того стоил!

Оставив Аврелия в Читальном зале, Констанция прошла в просторный кабинет, принадлежащий охотникам. Девять книжников, занимающихся ловлей сбежавших персонажей, и Арина – замруководителя – работали в одном помещении, разделенном большими перегородками из матового стекла. Поскольку офис был полукруглым, перегородки расходились, подобно вееру, отделяя личный отсек каждого. Из всего отдела только у Кинга, десятого охотника, был собственный кабинет, выделенный за особые заслуги.

И еще личный офис имелся у руководителя отдела, но его никто никогда не видел: Максим Николаевич постоянно то сидел на больничном, из которого уходил в отпуск, то брал отгулы за свой счет, то присылал бумаги о донорстве крови, что официально давало дополнительный выходной. Судя по всему, этот человек обеспечивал всех нуждающихся во второй положительной в городе и области.

В результате функции руководителя взяла на себя Арина, его заместитель. Но переезжать в отдельный офис она отказалась. Среди коллег ходили слухи, что на самом деле Максима Николаевича держали в заложниках прямо в его собственном кабинете, поэтому-то помещение никто не занимал. Так или иначе, Констанция ни разу не видела своего прямого начальника ни за год стажировки, ни за эти два месяца после возвращения из Москвы.

Сейчас, поздним вечером, офис охотников был пуст: кто-то, вероятно, был на выезде, но большинство ушло домой.

Констанция домой не спешила. Ее крохотная съемная квартира на Благодатной располагалась в сером, брутальном здании, выстроенном в стиле сталинского неоклассицизма. Кажется, когда-то там было общежитие: чем еще объяснить наличие студии площадью восемнадцать квадратов? Но Констанция действительно немногого ждала от жилплощади: с хорошим ремонтом и близко к работе. Интерьер, не менее сдержанный и суровый, чем фасады, с обилием серого камня и светлого дерева, новая кухня и сантехника – помещение выглядело стильно, минималистично и современно, будто номер новенького отеля. А главное, его и работу разделяли двадцать минут пешей прогулки.

Несмотря на несомненные плюсы жилища, Констанция не любила проводить там время, особенно по вечерам: заснувшая громадина Библиотеки, с ее пустыми холлами, тихим жужжанием ламп, приглушенным светом и внезапным скрипом половиц где-то на другом конце пустого зала, казалась во сто крат уютнее крохотной комнатушки.

Правда, первое время Констанции было плохо везде. Лишь спустя месяц после возвращения в Петербург она начала чувствовать себя в департаменте на своем месте. Насмешки некоторых книжников: «Говорят, в Москве тебе нет равных! Давай, покажи и нам класс», – сменились молчаливым если не уважением, то по крайней мере признанием ее способностей. Наладился быт, все стало привычным. Констанция входила в прежний ритм, вылавливая одного персонажа за другим.

Кинг, говорят, тоже решил продемонстрировать все мастерство, видимо, действительно испугавшись, что бывшая ученица подмочит ему репутацию. Коллеги шептались: «У Арта как будто открылось второе дыхание», «Наконец, вернулся старый добрый Артур Кинг».

В первый день после Москвы Констанция волновалась, какой будет встреча с наставником. Сделает ли он вид, что не заметил ее появления, или отбросит былые разногласия и предложит мир? Станет ли действовать как ни в чем не бывало или поведёт себя по-взрослому и признает успехи бывшего стажера, о которых, конечно, не мог не слышать?

Артур не выбрал ни один из вариантов. Когда Юджин представил всем коллегу – для кого-то старую, для кого-то новую – книжники зааплодировали в знак приветствия. Но бывший наставник фыркнул так громко, что это услышал каждый, кто находился в тот момент в Картотеке. Полные любопытства взгляды приклеились к его насмешливому лицу.

– И за этим вы нас всех оторвали от работы? – уточнил он, будто трудно было представить менее достойную причину, а затем обратился к мгновенно закипевшей Констанции. – Надеюсь, за три года вы не забыли, как у нас тут все устроено, и нет необходимости обучать заново? Всем хорошего дня.

С этими словами он поправил пиджак в мелкую елочку и, оттолкнувшись от стеллажа, о который небрежно опирался спиной, вознамерился покинуть помещение.

Все глядели с голодным интересом: как московская книжница отреагирует на столь непочтительное поведение со стороны Кинга? В прошлом Констанция смолчала бы: все-таки наставник, надо, хотя бы на людях, демонстрировать уважение. Сейчас она не собиралась позволять так с собой обращаться.

– Нет, я не забыла, что вы, Артур, можете вести себя как настоящий засранец, – бросила она ему в спину.

Коллеги протянули «ууу», кто-то осуждающе покачал головой, кто-то уважительно кивнул, иные просто рассмеялись.

Сам Кинг медленно качнулся назад, вернувшись в прежнюю позу. Взгляд был нечитаем.

– В таком случае вы должны помнить и то, что я не люблю, когда люди ведут себя невежливо, – сообщил, наконец, он и якобы приветливо улыбнулся.

– В таком случае вы и собой, наверное, не слишком довольны, – парировала Констанция. – А ведь могли бы стать для всех нас примером.

Артур приблизился к ней, определенно пытаясь оказать моральное давление, но Констанция и сама любила использовать этот прием. Вместо того, чтобы отпрянуть, она чуть подалась вперед, высокий каблук позволил оказаться с Кингом почти нос к носу, глядеть глаза в глаза.

– Хм-м, – протянул он, – я довольно-таки забыл, у вас ведь есть прочие таланты, помимо способности дерзить?

– Ничего, Артур, в вашем возрасте легкая забывчивость – вполне нормальное явление. И так не говорят: «довольно-таки забыл».

Артур хотел что-то ответить, но вмешался Юджин, похлопав обоих по плечам:

– Думаю, о таком теплом приеме Констанция и мечтать не смела. Но давайте приступим к работе: театр уж полон, ложи блещут. Констанция, предлагаю пока устроиться на рабочем месте, а затем буду ожидать тебя в своем кабинете, чтобы обсудить дела грядущие.

Она быстро влилась в работу: все время проводила в полях, за поимкой сбежавших персонажей. В Библиотеке появлялась только чтобы заполнить формуляр, сдать ловец и получить новое дело, а дома – и вовсе только чтобы поспать. Случай с мистером Коллинзом оказался воистину удачным: они с Аврелием справились за несколько часов, тогда как нередко на охоту уходило несколько дней.

Времени подружиться с новыми коллегами у Констанции не было. Из тех, с кем работала прежде, три года назад, более или менее хорошей знакомой она могла назвать лишь Арину. Тогда Констанция всю себя отдавала стажировке, пытаясь угодить Артуру. Поскольку сделать это было невозможно, сил и времени уходило много, на дружбу их почти не оставалось. Действительно близкие отношения у нее сложились только с Егором, но его больше не было.

Зато теперь Мила, появившаяся в Библиотеке чуть больше года назад, почему-то выбрала себе в друзья именно Констанцию.

– Ты мне сразу понравилась, – призналась как-то Мила за обедом. – Я поняла, что мы сойдемся. Родиться с такой миленькой внешностью, как у меня – тяжкое бремя, – ненатуральный вздох, – но по тебе сразу ясно: тебя моя красота не тронет ни в каком смысле. Можно не опасаться ни подкатов, ни подножек.

Постепенно жизнь в родном Петербурге начала входить в привычное русло. Все стало налаживаться. Констанция полюбила вечерние рабочие часы, когда другие уже уходили домой, привыкла к скромному жилищу. Пару раз в месяц она навещала родителей за городом, увозя от них две сумки еды, что избавляло от необходимости готовить ужины ближайшую неделю. В выходные Констанция позволяла себе засесть с книжкой в кофейне на Московском проспекте или даже в центре города. Ах как хороши были летние террасы на улочках, чуть в отдалении от Невского проспекта! В свободное время она учила итальянский и французский, иногда выбиралась куда-нибудь с Милой.

Она получала удовольствие, прогуливаясь после долгого рабочего дня от Парка Победы, в начале сентября ловила последние светлые вечера, отголоски белых ночей. Констанция наслаждалась теплым ласковым ветром, персиковыми закатами, спорящими с уже включенными фонарями, музыкой, доносившейся из открытых окон проезжающих мимо машин.

Начался октябрь, участились дожди, воздух стал холоднее, злее, но даже так, в свете автомобильных фар, отражающихся от мокрого асфальта, прогуливаться от Библиотеки до дома было приятно. Одиночество никогда не тяготило Констанцию.

И вот – стажер. Она не хотела никаких душевных потрясений, но кому какое дело.

Устало опустившись за письменный стол, Констанция потерла виски, силясь избавиться от головной боли. Сейчас она выпьет кофе, поспит, опустив голову на руки, пока Аврелий готовит отчет, а затем останется на ночное дежурство.

На глаза попалась закладка, прицепленная бумажным скотчем к матовому стеклу, отделяющему рабочее место Констанции от соседнего. Глубокий вдох не помог избавиться от образовавшегося в горле комка.

– Видишь, Егор, – мысленно произнесла она, любовно проведя пальцем по изображению розовой рыбы, элегантно изогнувшейся в бирюзовой воде, – ты был прав во всем и, надеюсь, однажды об этом узнаешь.