Ложь под звездным соусом

– Я вообще не понимаю, что вы здесь делаете! Вас не изнасиловали – значит, вам не в чем обвинить этого, как его…

– Егора Петровича Сугривина.

– Вот-вот.

– Но меня уволили!

– Досадно, но вы молоды и, похоже, не лыком шиты – не пропадете. Сами подумайте, может, это и к лучшему: пивной концерн – не лучшее место для молодой девушки. Кругом грубые мужики, мат стоит, наверное, как на стройке, вряд ли к такому можно привыкнуть!

Знала бы она, к чему Устинья привыкла! «Школа выживания», через которую она прошла, выбраковывала, уничтожала самых слабых. Средние влачили жалкое существование. Сильные пытались бороться. Устинья была из последних, и она боролась. Цеплялась зубами за любую предоставлявшуюся возможность, лезла наверх, ломая ногти… Девушка рассматривала адвокатессу, стараясь, чтобы это не выглядело слишком явным. Она не видела таких женщин вблизи, только на экране телевизора – в латиноамериканских сериалах, пожалуй. В Интернете размещено достаточно снимков Регины Гнедич, но Устинья не думала, что в жизни знаменитость окажется еще более привлекательной. И необычной! В одной из статей девушка вычитала, что отец адвокатессы родом из Ростовской области, а мать – кенийка. Он занимался расследованием крушений авиатранспорта, а она работала стюардессой на международных авиалиниях. Они познакомились, когда пассажирский лайнер, приобретенный правительством Кении в СССР, разбился в районе Найроби во время приземления. Видимо, от матери Регине достались смуглая кожа и черные волнистые волосы. А глаза, огромные, ярко-голубые, скорее всего, отцовское наследие. Негроидные черты в ее точеном, гладком лице едва угадывались, и все же сразу становилось очевидным, что Регина – не стопроцентная европейка. Небольшого роста, с тончайшей талией, но довольно широкими бедрами и большой грудью, адвокатесса являла собой мечту многих мужчин. Из Сети Устинья знала, что ей тридцать шесть лет, но, не имей она этой информации, вряд ли дала бы Регине больше тридцати: гладкая кожа, прямой, открытый взгляд и подтянутое тело легко могли обмануть кого угодно. А еще Устинье было известно, что эта женщина – настоящий питбуль, когда речь идет о защите клиента. В борьбе с прокурорами она вела себя как заправский пират, не гнушаясь никакими методами, и была готова на все, чтобы выручить того, кто вверял ей свою судьбу. Однако Устинья решилась обратиться к Регине не поэтому, а потому, что у той существовал принцип, который внушал уважение: адвокатесса всегда подчеркивала, что защищает лишь тех клиентов, которым верит. Если клиент виновен, она не станет заявлять, что он чист, как первый снег, но сделает все, чтобы смягчить наказание. Если же он ни в чем не виноват, Регина перевернет небо и землю, но вытащит его из переделки. Она не имела дел с уголовным миром и не выступала на стороне людей с грязной репутацией, что обеспечило ей славу «белого воротничка» от юриспруденции. Балансировать на этой тонкой грани чрезвычайно сложно, ведь при наличии таких жестких принципов выбор клиентов ограничен. Тем не менее Регина потратила годы на то, чтобы сделать себе имя, а потому могла рассчитывать, что те, кто не соответствует «стандартам», не посмеют даже переступить порог ее офиса. По этой причине Устинья не стала пытаться попасть к Регине на прием, а предпочла подкараулить в гараже.

– Чего вы желаете добиться? – спросила Регина, чувствуя, что пауза затягивается. – Хотите вернуться обратно на работу?

– Нет, – качнула головой девушка, – я же понимаю, что мне не позволят остаться и найдут предлог, чтобы выкинуть на улицу.

– Тогда что у вас на уме?

– Я хочу их наказать.

Это что-то новенькое: принципиальная мстительница? Такие люди, Регина знала по опыту, встречаются редко. В большинстве случаев клиента с трудом можно заставить бороться за себя, а тут – такая решимость… Интересный экземпляр!

– Скажите, – произнесла она, стараясь, чтобы ее любопытство не показалось гостье слишком явным, – а как вам удалось справиться с вашим начальником?

– Я ударила его между ног бронзовой статуэткой, – спокойно пояснила Устинья. – Он прижал меня к столу, и я поняла, что попалась…

– Почему же не шарахнули по голове со всей дури, а метили в пах?

– Да вы что, меня же могли засудить!

А она молодец! Несмотря на угрозу изнасилования, не потерять присутствия духа и сохранить холодную голову – это говорит о твердости характера и хороших мозгах. Идиот этот, как его… Такую девку в штате надо холить и лелеять, а не пытаться лезть к ней в трусики. Тем не менее Регина сказала:

– Ну, раз вы так хорошо разбираетесь в законах, то поймете, что ваше дело, простите, выеденного яйца не стоит!

– Я понимаю, – согласилась Устинья, – поэтому пришла не с пустыми руками. Вот, – и она положила на стеклянный стол листок, вырванный, очевидно, из блокнота.

– Что это? – с подозрением спросила Регина, косясь на бумажку.

– Список женщин, которые, предположительно, пострадали от Сугривина. Я, правда, с ними еще не говорила, но…

– Их всех тоже уволили?

– Некоторые ушли сами, другие, по моим сведениям, получили отступные – за молчание. Руководство концерна покрывает одного из высокопоставленных работников и делает это сознательно!

Черт подери, она хороша: впервые в жизни Регина видела потенциальную клиентку, которая сама пыталась добыть для адвоката важные сведения! Нет, конечно, дело она все равно не возьмет – не ее профиль, – однако что-то для этой девицы Регина сделать просто обязана.

* * *

Регина распахнула глаза и несколько раз моргнула, прогоняя остатки сна. Она всегда просыпалась сразу, не валяясь и не растягивая время подъема. Следуя рекомендациям физиологов, она вытянула вверх одну руку, вторую, позволяя мышцам растянуться после сна, затем подняла правую ногу под углом в девяносто градусов, пошевелив ступней туда-сюда, а после проделала то же с левой. Регина старалась двигаться аккуратно, чтобы ненароком не задеть лежащего рядом мужчину.

– Ну, ты прямо как паук! – пробормотал он спросонья.

– Тебе тоже пора подниматься, – заметила Регина, спуская ноги на шелковый ковер и кожей пяток ощущая его нежную, гладкую текстуру. – Во сколько суд?

– В десять, – громко крякнул сосед по кровати и перекатился на спину, наблюдая за ее грациозными движениями. Его жена, пожалуй, всего на пару лет старше, но она и вполовину не так хороша – распустилась за годы совместной жизни, отрастила целлюлит, ноги бреет от случая к случаю… Слава богу, она укатила к матери на две недели! Господи, ну почему жизнь так несправедлива? Почему он не может каждое утро просыпаться в одной постели с прекрасной женщиной, к которой хочется прикасаться снова и снова? К ее смуглой атласной коже, жестким, волнистым волосам, струящимся по гладким, полным плечам, к ее большой, красивой груди…

Он зажмурился и потряс головой, отгоняя наваждение. Интересно, а что она думает по этому поводу? Если бы Регина только намекнула… Нет, конечно, у него обязательства перед детьми, но они уже почти взрослые и наверняка переживут развод. Кроме того, он ведь не намерен бросать их – просто переедет в другое место, а в остальном ничего не изменится. Но что-то подсказывало, что у Регины найдется масса возражений – не зря она так долго и упорно избегала брака. И как только такой аппетитной красотке удалось ни разу не «сходить замуж» – даже в юности, когда в голове гуляет ветер и гормоны бьют фонтаном? Это говорит лишь о том, что уже тогда она руководствовалась холодным рассудком, а не эмоциями. А как хотелось думать, что уж от него-то Регина точно теряет голову! Вчера вечером так и казалось – она умеет дать мужчине почувствовать, что он единственный, с кем ей действительно хочется находиться. В данный конкретный момент.

Стоя перед большим зеркалом в ванной, Регина разглядывала припухлости под глазами. В отличие от большинства женщин своего возраста с утра она выглядела неплохо, хотя десять лет назад, конечно, проблем вовсе не было. Когда она выйдет, их никто и не заметит. Регина решительно повернула кран с холодной водой и взяла в руки маленькую душевую лейку для раковины. Направив сильную струю прямо в лицо, она закрыла глаза. Ледяная вода обожгла кожу, заставляя каждый миллиметр лица зажить собственной жизнью. Решив, что уже достаточно, Регина оставила лейку и шагнула в душевую кабину с затемненными стеклами.

Когда она снова вошла в спальню, ее любовник пялился в экран телевизора.

– Представляешь, племянника Кузьмина грохнули вчера вечером! – сказал он, не поворачивая головы.

– Кого? – безразлично отозвалась она, распахивая дверь в гардеробную, занятая мыслями о том, что надеть на завтрак с клиентом. Что-то не слишком помпезное (ведь это завтрак, а не ужин), но элегантное…

– Пиво «Пугачефф», – ответил на ее вопрос федеральный судья Тимофей Григорьевич Дуров.

– Ч-что? – переспросила Регина, резко оборачиваясь. – Сделай звук погромче!

– А чего ты переполошилась-то?

Но Регина его не слушала.

«… связывают с предстоящим поглощением концерном двух предприятий по производству спиртных и газированных напитков, – вещал бородатый ведущий, стоя на фоне здания с гигантскими бетонными буквами у парадного входа, сложенными в слово «Пугачефф». – Однако, – продолжал он, возбужденно размахивая длинными руками, словно голландская ветряная мельница, – следствию стало известно и о некоторых подробностях частной жизни Сугривина, которые могли привести к трагической развязке. Несмотря на внешне счастливый брак, зам генерального, по слухам, вел свободный образ жизни и общался с людьми самого разного толка. Среди прочих звучат имена одного известного политика и модели международного класса, чье имя не называется в целях соблюдения тайны следствия. Из достоверных источников нам стало известно, что по подозрению в причастности к убийству заместителя генерального директора задержана некая Устинья Попкова. Источник, близкий к руководству концерна, сообщает, что девушка, долгое время работавшая в головном предприятии «Пугачефф» личным референтом Сугривина, была уволена за халатность, после чего, возможно, затаила злобу на бывшего начальника…»

– Боже мой! – пробормотала Регина, пялясь в экран. – Какая ерунда…

– В чем дело? – встревоженно спросил Тимофей. – Ты его знала?

– Не его – ее.

– Подозреваемую?

Регина кивнула, сглотнув комок в горле. Она выпроводила девицу, всучив ей визитку Бориса Минкина, и тут же забыла о ней, занятая собственными проблемами.

– Забудь, – погладил ее по колену Тимофей. – Она ведь не твоя подруга!

– Она приходила ко мне несколько дней назад.

– Что?

– За помощью. Сказала, что этот самый Сугривин пытался ее изнасиловать. Она отбилась, но через несколько дней получила уведомление об увольнении.

– Тогда точно – забудь. Если девка грохнула насильника, причем произошло это спустя какое-то время после инцидента…

– Да знаю, знаю! – процедила Регина.

– Только не говори, что чувствуешь себя виноватой!