Вольер

– Вас даже очки не спасут, – сухо сказала Лидия. Родственница неожиданно отстала. Лида обрадовалась: людское самолюбие способно творить чудеса, если на него правильно нажать.

Провожать сестру Зла выпало Аркадию и Стасу. Первый тащил ее сумку, с которой та приехала, второй волок маслобойку в пакете, втихаря хихикая над тем, как удивится муж незваной гостьи, увидев этот музейный агрегат.

Усадив сестру покойницы в поезд (как ни странно, в нужный, хотя оба испытывали желание либо положить ее на рельсы, либо отправить куда-нибудь подальше, желательно в другую страну), Аркадий с сыном отправились домой. Шли они по разным сторонам тротуара. Разговаривать им было не о чем, а совместное перемещение в пространстве подразумевало разговоры, поэтому хождение по разные стороны дороги устроило обоих.

Дома они застали картину, которая удивила даже их, ко всему привычных.

Эльвира орала на дочерей, утверждая, что обязана сохранить десятилетиями копившийся хлам ради памяти матери. Раз уж та при жизни не получала достаточно уважения, значит, должна получить хоть какие-то знаки почтения после смерти. Лидия остервенело доказывала, что в могиле бабке уже все равно, что она получила, а что нет. Эльвира же утверждала, что, раз они привыкли спать на холодильниках и шкафах, то могут делать это и дальше.