Мальтийский пациент

Робер был немножко пьян, но это ничуть не умаляло его очарования.

Заново наполнив высокие серебряные бокалы, молодой человек поднес один из них Даше и опустился в соседнее кресло.

– Кто это? – пригубив вино, спросила она, указывая на портрет высокого, худого мужчины в черном плаще с белым восьмиконечным крестом, висевший над камином.

– Великий Магистр ордена госпитальеров, Филипп Вилльер Дель иль Адам, – ответил молодой человек.

– Что это за орден госпитальеров? – поинтересовалась Даша.

– Другое название ордена рыцарей Святого Иоанна, «братьев милосердия»… О них написано в путеводителе.

– Я принципиально не читаю путеводителей, расскажи мне! – потребовала Дарья, откидываясь на спинку мягкого кресла и устремляя свои восхитительные зеленые глаза на Робера.

– Я не самый лучший рассказчик, знаешь ли, – смутился юноша, но тем не менее продолжал: – Есть легенда, что во время палестинской кампании, в начале одиннадцатого века, в Иерусалим прибыли девять рыцарей. Они увидели, какая разруха, голод и болезни царят в городе, а также были наслышаны о бандитах, нападающих на паломников. И тогда эти девять рыцарей решили основать госпиталь для нуждающихся в помощи и убежище. Они принимали к себе всех, независимо от сословной принадлежности и вероисповедания, и ухаживали за ними, как за своими братьями. Даже самый нищий и убогий мог получить кров, пищу и лечение. Потом было принято решение основать орден Госпитальеров под покровительством святого Иоанна Крестителя, и первым магистром стал Жерар де Саксо. Дель иль Адам был тем самым главой ордена, при котором рыцари перебрались на Мальту после того, как их вытеснили османы с предыдущей базы на Родосе. Местные жители прозвали их братьями милосердия.

– Ты знаешь по именам всех магистров? – изумленно спросила Даша.

– Только тех, кто чем-то отличился, – успокоил ее Робер. – Дель иль Адам считается родоначальником Мальтийского ордена. Хочешь посмотреть галерею? – вдруг оживился молодой человек и вскочил, схватив подсвечник. Даша, заинтригованная, последовала за ним.

– Коридоры не электрифицированы – слишком дорого. Нет никакого смысла подсвечивать помещения, куда редко заходят, – говорил Робер, ведя Дарью по запутанным закоулкам замка мимо бесконечного множества дверей и лестниц. Наконец они вошли в длинный зал, конца которому Даша не видела. Робер поднял подсвечник повыше, и ее взору открылось удивительное зрелище. Все стены по обе стороны оказались увешаны картинами в тяжелых золоченых рамах. На каждом из холстов были изображены мужчины при полном боевом вооружении в черных плащах с белым восьмиконечным крестом.

Робер быстро прошелся вдоль зала, зажигая свечи в канделябрах, стоявших под некоторыми из картин, от своей. В зале стало чуть светлее, и причудливые тени пламени заплясали на высоком потолке и одеждах давно умерших людей, заставляя их казаться почти живыми. Ощущение было столь реальным, что Даша поежилась: ей почудилось, что человек, изображенный на портрете, возле которого она стояла, пристально смотрит на нее!

Она медленно двигалась по залу, рассматривая холсты, пока Робер выстреливал именами людей, изображенных на них: Пьетро дель Понте, Хуан де Хомедес, Пьетро дель Монте, Жан Паризо де ла Валетт…

– И это все – Великие Магистры? – тихо спросила Дарья, оборачиваясь к Роберу.

– Не только, – ответил он. – Здесь есть и так называемые «поручики» Великих Магистров, и просто люди, имеющие отношение к ордену – например, донаты.

– Кто?

– Донаты, – повторил молодой человек. – Так называются люди, которые сами не являются членами ордена, но поддерживают его, в том числе и материально.

– Называются или назывались? – быстро спросила Даша.

– Что? – не понял Робер.

– Ну, ты сказал, называются, в настоящем времени. Разве орден не прекратил свое существование, как написано в путеводителе?

– Ты же не читаешь путеводителей? – парировал ее спутник, и Дарья поняла, что он не настолько пьян, как она представляла.

В этот момент они подошли к висящему отдельно в конце зала портрету молодого мужчины с русыми волосами и бородой, обрамляющими красивое, волевое лицо с треугольным подбородком, резко выступающими скулами и широким покатым лбом. Даше вдруг подумалось, что она, похоже, где-то уже видела эту картину, настолько знакомой ей показалась внешность этого человека.

– А это кто? – спросила Даша, не отрывая взгляда от портрета.

– Точно не знаю, – покачал головой Робер, и Даша поняла, что он не лукавит. – Вроде бы он – современник Дель иль Адама, но к членам ордена точно не принадлежал.

– Интересное лицо, – задумчиво протянула Даша.

– Правда? – усмехнулся Робер.

– С другой стороны, – продолжала Дарья, – рядом со мной живой красавчик, так зачем бы интересоваться покойником?

Робер, вероятно, ожидал этого прозрачно завуалированного приглашения. Он поставил подсвечник на один из выступов стены зала и, схватив ее хрупкую фигурку своими большими, сильными руками, откинул Дашину голову назад и впился губами в ее рот. Она не ожидала столь стремительной атаки, но эта грубость в обращении даже понравилась ей. Даша не любила, когда мужчина слишком долго миндальничал, не зная, что делать с женщиной. Что ж, молодого де Кассара невозможно в этом обвинить!

Сорок минут спустя Даша поднялась с пола галереи и поежилась: несмотря на толстый ковер, она промерзла до костей.

– Эй, Робер, – пробормотала она, облизнув пересохшие губы. – Кажется, мы плохо себя вели!

– Ты хочешь, чтобы я тебя наказал? – спросил он, сверкая глазами.

Глядя на его гибкое загорелое тело, казалось, состоявшее из одних мускулов, Даша почувствовала почти непреодолимое желание сказать «да». Однако холод оказался сильнее.

– Это подождет. Пойдем в гостиную, я замерзла.

Робер поднял с пола свою одежду, которую Даша совсем недавно безжалостно сорвала с него, не обращая внимания на пуговицы.

– Пропала рубашка, – хихикнул молодой человек, демонстрируя ей безнадежно порванный предмет гардероба.

– Ты гораздо лучше выглядишь без нее, – успокоила его Дарья.

– Тогда я, возможно, так и пойду на работу с утра? – предположил юноша, на что Даша ревниво сказала:

– Только посмей! – И тут же подумала о другом. – Представляешь, что сказал бы твой дед, застав нас здесь в тот самый момент…

– Не волнуйся, – улыбнулся Робер, снова беря в руку подсвечник. – Дед уже десятый сон видит в такое время.

Он потушил все свечи, кроме принесенной из гостиной, и они двинулись в обратный путь. Прежде чем выйти из галереи, Даша обратила внимание на макет корабля, не замеченный при входе, так как тогда Робер еще не зажег свечи в канделябрах. Тогда все ее внимание было приковано к тому, что на стенах, а не к тому, что находилось возле двери. На борту судна красовалась надпись, сделанная латинскими буквами: «Santa-Maria».

– Робер, – позвала Даша, и молодой человек притормозил. – Почему этот корабль стоит здесь?

– «Санта-Мария»? – Робер, казалось, был в затруднении. – Она погибла во время Второй мировой, в сорок втором году, – закончил он фразу. – «Санта-Мария» входила в состав конвоя, отправленного на Мальту для доставки топлива и провизии, когда ее защитники оказались в кольце блокады. Конвой достиг порта благополучно – все корабли, кроме этого. А теперь пошли, а то у тебя мурашки, – и он нежно провел ладонью по ее руке, и впрямь покрытой гусиной кожей.

Во время утреннего купания Дарья рассказала мне о своем свидании со всеми подробностями, упустив, пожалуй, только «маленькие шалости».

– Ну, так ты едешь со мной или пойдешь на свой дурацкий конгресс? – спросила она, закончив живописать.

– Еду – куда? – не сразу сообразила я, но, задав вопрос, вспомнила, что Дашка приглашала меня в Валетту. – Так ты, значит, не передумала?

– Передумала? Да ты что – кто же в здравом уме откажется от такого приключения?! К тому же я тут уже несколько дней и не видела ничего, кроме пляжа, отеля и Робера… Разве ты не можешь пожертвовать одним денечком, а? Кардиохирургию обсуждали вчера, ты сама говорила, а без того, что запланировано на сегодня, совсем нельзя обойтись, да?

Ее голос звучал умоляюще. Я не сомневалась в том, что Дашка и без меня прекрасно разберется с «приключением», но мне и самой, признаться, стало интересно, что за колечко она надыбала в номере – особенно после того, что я видела ночью. Может, действительно, ну его, конгресс этот?

Сначала мы планировали взять машину с водителем, но потом рассудили, что разумнее ехать общественным транспортом. Ближайшая автобусная остановка находилась в низине, в маленькой деревушке. Узнав о том, что мы едем на автобусе, Лили пришла в ужас.

– Дорогие мои, а вы знаете, как эти люди водят свои автобусы? – спросила она, всплеснув руками. – Они не соблюдают правил дорожного движения, ездят с открытыми дверями и на поворотах прямо-таки отрываются от земли, презирая силу притяжения! Это же настоящий аттракцион «американские горки», а не поездка! Правда, я сама, слава богу, не ездила на автобусе, но мне говорили…

– Ничего, – беспечно ответила Даша. – Будет о чем рассказать дома. Если бы вы, Лили, увидели питерских водителей, мальтийские показались бы вам самыми дисциплинированными в мире!