Чувства

– Значит, всё-таки это тебя я видел утром, – зачем-то ещё раз подтвердил он очевидное.

Алёнка вспыхнула как факел. В голове всё поплыло, ей катастрофически не хватало воздуха, и она начала медленно сползать со стула.

Пока перепуганный Сергей крутился над ней, пытаясь обрызгать её лицо водой, она смотрела новое кино. Только сейчас она вспомнила Романа…

Она забыла о своих снах тогда, после смерти бабушки. И не вспоминала о них, как будто они никогда и не были частью её маленького мира.

Но всё вернулось, и радость, перемешанная со страхом, впилась в мозг, как острая спица. Она снова видела его и боялась за его жизнь. В этом эпизоде было много крови и его посиневшее от ударов лицо.

Алёнка закричала и отключилась.

– Чёрт! Чует моё сердце – в нехорошую историю мы влипли! – закудахтал Сергей, рассматривая распластавшееся без движения, тело. – И здоровая она – не поднимешь.

Егор ещё в первые минуты этого непонятного приключения заметил, что Алёна совершенно ничем не отличалась от его Лианы и тоже была «в теле», с округлыми формами.

– Садись! – скомандовал он помощнику и отошёл от управления.

– У меня же доступа нет… – нерешительно промямлил тот.

– Садись! Я сказал!

Егор подошёл к девушке и присел рядом с ней на пол. Приподнял её за плечи и положил голову на свои колени. Разметавшиеся волосы закрывали часть её лица, и он убрал их. Она была бледной, под глазами образовались тёмные круги, пухлые губы потрескались и немного искривились.

«И всё-таки она, родная…», – подумал Егор. – «А может быть, я просто окончательно свихнулся?».

Он легонько похлопал её по щекам.

Она вздохнула и медленно открыла глаза. Испуг, ещё секунду назад искажающий её лицо, вдруг сменился тёплой, почти нежной улыбкой.

И он улыбнулся ей в ответ.

Глава 2

Наталья и Давид сидели на диване просторной круглой гостиной, обставленной в стиле ампир.

Всё здесь дышало богатством и честью, выдавая недвусмысленное желание хозяина демонстрировать не только размер своего банковского счёта, но и намекнуть на непростые корни происхождения. Мебель из натуральных пород дерева, обитая современными материалами – вся плавная, обтекаемая, украшенная инкрустацией, резьбой и золотым орнаментом. Военная геральдика в виде нескольких мечей и копий, развешанных по стенам, тоже вносила свою нотку помпезности. Высокие колоны, заканчивающие резными капителями, явно выполнены на заказ по эскизам самого хозяина, слишком причудливые для обычного ума. И, конечно, куча всякой богатой ерунды: подсвечники, маленькие копии античных скульптур, и всё это в сочетании с современной электроникой.

Утопая в мягких чёрно-белых подушках, Наташа старалась сохранить присутствие духа, но где-то глубоко внутри нервы подёргивало, от чего дыхание её то и дело прерывалось…

Час назад их самолёт приземлился в международном аэропорту Израиля «Бен Гурион», и спустя полчаса представительный «Ferrari California», с не менее представительным и молчаливым водителем, доставил их в город Нетанию, на виллу господина Гурдесвьюра.

Всё расстояние от воздушной гавани до конечного пункта Наташа пребывала в трансе, не обращая внимания на красоту Средиземноморья, мелькавшую за окном.

Молоденькая стройная служанка разлила по миниатюрным чашечкам кофе и, поклонившись, вышла из помещения.

Едва за ней закрылась дверь, хозяин сих апартаментов, сразу же перешёл к делу. Это был пожилой щупленький мужчина, с приятными, но острыми чертами лица. Подбородок его обвивала реденькая седая бородка. Глаза смотрели на гостей хищно и изучающее.

Наконец, он заговорил:

– Рад, что вы приняли предложение, – он отпил глоточек ароматного напитка и посмотрел Наташе в глаза, но та выжидательно молчала, и он продолжил. – Но прежде чем договор вступит в силу, я бы хотел уточнить одну деталь…

Наташа вздрогнула и провела рукой по лбу. На нём выступила испарина. И последняя надежда на то, что всё обойдётся, улетучилась, как полуденный сон. Ей достаточно было мельком взглянуть в глаза этого наглого старикана, чтобы понять – ему всё известно.

Но она упорно не желала мириться с действительностью. И снова промолчала.

– Итак… – продолжил господин Гурдесвьюр. – У вас есть ребёнок. И по моим данным – ему сейчас двадцать лет.

– Нет. Ваши данные не верны, Арон, – перебил его Давид. – У Натальи никогда не было детей. Она не может себе это позволить.

Арон Гурдесвьюр поставил свою микроскопическую чашечку на изящный столик более нервно, чем предполагали правила этикета, но быстро взял себя в руки и полез в карман своего дизайнерского пиджака. Он достал снимок.

Наташа ещё не видела, что на нём запечатлено, но сердце бешено заколотилось в предчувствии неминуемой беды.

– Тогда… Как вы прокомментирует это? – и он протянул фотографию Давиду.

Тот взял карточку дрожащими руками и медленно опустил глаза.

На него смотрела молодая Ната. Она нежно прижимала к груди маленький живой свёрток, перетянутый розовой лентой.

Он сам сделал это фото двадцать лет назад, но потом – когда Наташа отдала ребёнка – спрятал его подальше. Да так, что и сам забыл куда именно.

«Этот Гурдесвьюр обладает большими возможностями, чем они могли предположить, раз смог раздобыть это фото…», – подумал Давид. – «Наверное, побывал в моей квартире…».

Он решил идти ва-банк, в конце концов, возьми он сейчас позицию отрицания – это навлекло бы на них ещё больше туч, которые и без того неумолимо сгущались над их с Наташей головами.

– Арон, мы не знаем, где находится девочка. Наташа отдала её в детдом через год после рождения. Вы должны нам верить, кроме того: ребёнок зачат от обычного мужчины, и вряд ли – нет, я даже уверен! – обладает способностями матери.

– Бросьте! – взвизгнул старик. – Я знаю всё. Эта девочка должна быть гораздо сильней вашей спутницы. И как раз то, что она – дочь обычного мужчины, делает её таковой. Вы, русские, всегда хотите обмануть. Я долго терпел, но сейчас хочу знать всё.

Давид посмотрел на Наташу в поиске хоть какой-то реакции на её лице, но та застыла, как одна из античных статуй, расставленных по всей этой немыслимой комнате. А лицо её – всегда смуглое – теперь казалось белым и безжизненным.

– Чего вы хотите, Арон? – спросила она бесцветным голосом.

– Я хочу знать всё… – ответил Гурдесвьюр. – Всё о возможностях человека.

– Но при чём здесь мы? – искренне удивился Давид.

– Разве ваша спутница не рассказала вам, кем был её отец? – в свою очередь удивился Арон.

Давид повернулся к Наташе.

В самом деле, почему за всё время их общения ему ни разу не пришло в голову спросить её об этом?

Он – как тот пёс! – служил ей верой и правдой, оберегал от лишних потрясений и никогда не лез в душу…

Давида осенило.

– Так ты воздействовала на меня! Лишила интереса к твоей тайне, а вместо этого добавила ещё и чувство долга?