Бог счастливого случая

– И чтоб одежды поменьше, – съязвила Лина.

– Нужно будет, и разденемся!

– Вот ты и раздевайся! А язык? Я же совсем не знаю языка, – продолжала упорствовать Лина.

– Выучишь! Поживешь несколько месяцев и выучишь. Лучший способ изучения языка – погружение. Это тебе любой препод скажет. Лин! Ну что ты такая серьезная? Давай хотя бы для смеха!

– Ну, если для смеха, – уступила Лина.

Смех обошелся недешево – пришлось купить новые платья и отдать крупную сумму фотографу. Но затея удалась. Милка нашла себе жениха сразу. Через полгода Лина снова была свидетельницей на свадьбе. Впрочем, свадьбы как таковой не было: зашли в ЗАГС, подписали документы, а потом с детьми съели по огромной порции мороженого в «Чебурашке». Еще через два месяца она расставалась с подругой, уезжающей с мужем в Германию. Полный улыбчивый Клаус не сводил глаз со своей красавицы жены. И Милка тоже улыбалась, и эта улыбка делала их похожими, словно супругов, проживших вместе не один десяток лет.

– Может, еще когда-нибудь увидимся, – сказала на прощание Милка, сжав Линину руку.

Обе они знали, что в обозримом будущем это вряд ли случится – Линин «жених» был родом из Австралии. Она долго и придирчиво изучала фотографии претендентов, сразу откладывая в сторону молодых красавцев. Хотелось чего-нибудь серьезного, основательного не столько для себя, сколько для дочки. Непонятно, что заставило ее остановить свой выбор на Арнольде Эдгертоне, отце двоих взрослых детей. Они обменялись несколькими письмами – Лина писала по-русски, потом переводила письма с помощью программы автоматического перевода. Затем они общались через Интернет с помощью переводчицы из агентства. Говорил больше Арнольд, а Лина смотрела ему в глаза и старалась понять, сможет ли когда-нибудь полюбить этого абсолютно чужого человека. Через месяц она уже ловила себя на том, что ждет этих встреч. Они уже научились обходиться без переводчицы. Лина интуитивно догадывалась, о чем говорит Арнольд, и либо качала головой, либо кивком подтверждала согласие.

Лина понимала, что вся эта затея – авантюра чистейшей воды, но идти на попятную уже не хотела. Для нее это было равносильно обману. Ведь Арнольд заплатил огромную по ее понятиям сумму. И за что, спрашивается, заплатил? За красивые глаза? Разве они у нее красивые? Вот у Милки – да, красивые. А у нее, Лины, самые что ни на есть обыкновенные.

Он приехал зимой. Шел снег. Они встретились в ресторане гостиницы, где агентство забронировало для него номер. Высокий, с сильно отросшими седыми волосами, зачесанными за уши, чем-то похожий на папу Карло из Леночкиной книжки про Буратино. Он обнял Лину, и она почувствовала себя игрушкой в этих больших и сильных руках. Хрупкой и беззащитной. Но страха не было. Только любопытство, сковывающая тело неловкость и злость на себя, бестолковую, не способную выучить язык. Дальше «привет» и «как поживаешь» у нее никак не получалось. И надежды на обещанное Милкой «погружение» не было никакой.

У переводчицы, очевидно, имелся большой опыт подобных встреч. Беседа за столиком была веселой и непринужденной. И остановки, вызванные необходимостью перевода, не прерывали нити разговора, смысл которого велся к одному: свадьбе – быть.

А потом переводчица вдруг засобиралась, и Лине стало по-настоящему страшно. Вот сейчас оно и произойдет – то самое. Чего у нее вроде бы и не было, а вроде и было. Арнольд взял ее за руку, взял с вешалки пальто и вывел из ресторана в холл гостиницы. Лина почувствовала, как намокли – хоть выжимай – ее пальцы в мощной ладони Арнольда. Он что-то спросил, Лина, конечно же, не поняла. Тогда Арнольд показал глазами на лифт, а затем на входную дверь и вопросительно поднял брови.

– Домой, мне надо домой! – Лина показала рукой на входную дверь и для верности ввернула одно из слов своего скудного запаса – Хоум. У меня ребенок. Чайлд.