Изнанка снега

а когда начинается музыка – боже,
это не то, не так и совсем не об этом.

поэтому.

«Подборка летних направлений, успей слетать, любые даты!»…

«Подборка летних направлений, успей слетать, любые даты!» —
Гласит письмо-реклама в почте и предлагает Геленджик.
А я смотрю с тоской на цены: ах, это море – три зарплаты,
А у меня – риниты, кошка, ремонт, авралы и мужик.

И, вспоминая петергофских кричащих чаек над заливом
И капчагайских наглых выдр, ворующих лапшу «Биг-Бон»,
Я выключаю ноутбук, и в магазин плетусь за пивом,
А летний город, словно море, шумит, шумит со всех сторон.

Где мы теперь болим, просим, не говорим…

Где мы теперь болим, просим, не говорим,
С кем остаёмся плыть вверх по большой реке?
Выхода к морю нет. Хочешь – вообразим.
А повернём назад – окажемся в тупике:

Там вырастает из сорной травы стена,
Ревностно плющ целует жёлтые кирпичи.
Ты не моя тоска, я не твоя жена,
Мы друг у друга – свет, выдохни и молчи.

Сумрак скрипуч фонарь сломанный объектив —
Ставь запятые там, где пролетит насквозь
Звук глухоты, но звук – вымучен и фальшив.
Это внутри меня слово не так срослось.

Расти, мой бог, зародыш, эмбрион…

Расти, мой бог, зародыш, эмбрион,
Дыши водой, не бойся – так бывает,
Пока стоит она со всех сторон
И точка не задета болевая.

Стекает свет прозрачный с потолка,
Нависшего над телом. Хватит места,
Пока растёшь, мой бог, внутри, пока
Любовь к тебе мала и бестелесна.

А что потом: сплошная белизна
Внутри, вокруг и – нестерпимо тихо.
Стоявшая стеною пелена
Спадает, нам показывая выход,

Чтоб ты услышал, как вода шумит
Снаружи снегом талым или речью.
Пока слова не прорастут в гранит,
Люби меня, мой бог, по-человечьи.

Всё остаётся в прошлом – и мы живём…

Всё остаётся в прошлом – и мы живём,
Словно родившись заново в этом мире:
Новые люди, новый окна проём,
Новые стены, только пространство шире.