Прикасаясь к сердцу

Ближе всех к раскрытому настежь шкафу располагалась кровать, которая больше всего пострадала от подготовки к дискотеке. На этой кровати сидела третья девочка, Оля. Она укладывала гелем непослушную челку и загадочно поглядывала на Свету, которая уже минут пять непрерывно смотрела на закат в темном окне.

Одна из неугомонных Насть, с яркими зелеными глазами, с оживлением окликнула застывшую девушку:

– Ты чего не готовишься, Свет? Слушай, расскажи нам еще что-нибудь про Женю! Что еще он говорил на этой подготовке к концерту? Может он все же упоминал обо мне?

– Все, что я знаю, я вам уже рассказала, – устало ответила ей подруга. – К тому же, я видела его только издалека, так же, как и вы на всех остальных общелагерных мероприятиях.

В ее тусклом голосе была не только усталость, но и легкий оттенок печали, и Оля заметила его. Она отложила расческу и пересела со своей заваленной кровати к Свете.

– Он ведь нравится тебе, верно? – тихо спросила она, и ее глаза загорелись, как и у любой девушки, вдруг услышавшей об этом загадочном чувстве – любви.

– Любой, кто послушает его песни, тут же влюбится в него.

– Не любой. Я своего Артема ни на кого не променяю, – уверенно вставила Оля. Но Света ее словно не слышала.

– Зачем я только сказала вожатой, что тоже умею петь. Я больше никогда не пойду на репетиции с Женей, не хочу видеть, как он отворачивается, хмурится при виде меня, словно я какая-то помеха. Это слишком тяжело, – она сокрушенно покачала головой.

– Я почему-то уверена, что в той записке твое имя, Свет, – с улыбкой Оля приобняла подругу за плечи.

– Почему?– тут же подняла печальные глаза девушка, а потом вдруг кивнула и тихо добавила: – Это мой последний шанс.

– Что ж, тогда его нужно использовать по полной. Объявляю боевую готовность.

Смешливая Оля, позабыв о своей неуложенной челке, решила ярче накрасить глаза подруги. Вместе они решали, какая из футболок будет лучше смотреться на дискотеке, и вместе изредка подшучивали над Настями, которые вели спор о том, кто из них вечером распустит волосы, а кто соберет.

Наконец, в половину девятого, девочки закончили собираться, и вышли из корпуса. На улице к этому времени стемнело, и лишь фонари освещали темноту между неподвижными деревьями. Красота света и теней замерших листьев, казалось, была способна заворожить любого своей верностью и неизменностью, лишь девочек, чьи мысли были заняты предстоящей дискотекой, она захватить не могла. Они тихонько переговаривались друг с другом, сначала шепотом, потом вполголоса, а по мере усиления звуков музыки перешли на оживленные возгласы.

Здание клуба находилось на противоположном от корпусов конце лагеря, и дорога до него была не малой. Света с замиранием смотрела на лагерные здания, уже закрытые и занятые тьмой, на смуглые в ночи тропинки и непреступную лагерную ограду. Все это, казалось, слегка вздрагивало в предвкушении вечера, звенело и складывалось в виде волн, которые возвышались над землей. Со всех сторон эти колебания сходились, достигая эпицентра в здании дискотеки, вливались в него и заставляли молодые сердца биться еще сильнее.

Уже почти дойдя до клуба Света замерла, осознав вдруг, что этот вечер изменит ее жизнь. Оля, с расширенными от предвкушения глазами посмотрела на подругу, рывком вздохнула и, взяв Свету за руку, потащила ее за собой в объятия музыки.

Темнота здания захватила девушек. Они радостно переглянулись и направились в самый ее центр. Здесь Света перестала ощущать свое трепещущее от страха сердце – его биение заглушалось дрожанием динамиков. От их ударов начинало биться все тело.

Девушка не стала оглядываться по сторонам и потому не увидела Женю. А он стоял неподалеку с друзьями и наблюдал за каждым ее движением. Как тонкие пальцы нетерпеливо смахивают прядки волос с лица, плечи плавно двигаются в такт музыке, и тонкая талия все более раскрепощается, вливаясь в невинный, но полный скрытых страстей танец.

Света была разной, и это поражало парня. Чаще всего она была скромной, неловкой девочкой, иногда, с подругами, становилась дерзкой и непослушной, оказывалась грациозной и гибкой во время танцев, а когда пела, казалась самой мечтательной и прекрасной. Но самое странное – никто вокруг не замечал всего этого, словно только Женя обладал этой суперспособностью – видеть все грани Светы Еремеевой. Ему казалось это несправедливым, и потому парень мечтал всем вокруг показать, какой он ее видит.