Уничтожу тебя, принцесса

– Перестраховка. В твоих руках даже воздух может обратиться оружием, – а потом отстраняется совсем немного, взглядом обводит лицо, качая головой: – Весь мозг же мне проела, Рогозина.

Его губы возвращаются к моим, размыкает их и снова, и снова ласкает их языком.

– Зачем тогда целуешь?

Глаза Арса открыты, их застилает мягкая поволока, пока он из-под тяжёлых век наблюдает за своими действиями и как раз за разом подчиняются ему мои губы.

– По той же причине, по которой ты отвечаешь.

– Сам сказал, что я – отрава, – мои слова прерываются на секунду, когда мой языке сплетается с его, – может я хочу, чтобы ты умер от передозировки.

Я сама не знаю, шутка это или чистая правда, но когда Арс прерывается и смотрит в мои глаза, его взгляд абсолютно серьёзный.

– Тогда я хочу, чтобы ты умерла подо мной.

Несколько мгновений мы смотрим друг другу в глаза, будто оба испытываем одну и ту же с ним боль, прежде чем я не перевожу всё в шутку:

– От скуки?

На это уже Арс усмехается.

– Не провоцируй, принцесса, эта картина и так теперь не покидает моих мыслей.

Ох, если бы я ещё умела молчать, когда это действительно нужно.

– Как я засыпаю под тобой? – и ведь получается абсолютно серьёзно, но не могу удержаться от улыбки, когда она же сходит с губ Арса.

Он заостряет взгляд.

– Ладно, поиграем по-твоему.

Я не сразу понимаю, что это значит и почему его глаза зажигаются таким откровенным азартом, но уже в следующую секунду Арс дёргает меня на себя, чуть от земли поднимает, чтобы уже через несколько мгновений уложить меня на газон, оказываясь прямо между моих ног. И так ярко улыбается, нависая надо мной, с явным наслаждением оценивая реакцию на моём лице, что я качаю головой, спеша развеять его самодовольствие.

– Мой брат тебя убьёт, если застанет нас так, – предупреждаю честно. – Кстати, он может оказаться дома в любое мгновение.

Но Арса это совсем не пугает, он всё ещё бродит взглядом по моему лицу.

– Мне терять нечего, я уже получил свою передозировку, поэтому останавливаться точно не собираюсь.

У меня ёкает сердце, но не от страха, от тона голоса Арса, будто он и правда на что-то давно обречён.

– Заберёшь выигрыш? – мой голос наполнен волнением, но и это далеко не по тому, что боюсь его ответа.

Его ладонь гладит моё бедро.

– Заберу, – отвечает он абсолютно серьёзно, – всё ещё не надумала меня остановить?

Не надумала, я вообще больше не знаю, зачем мне его останавливать.

– Мне начинать зевать?

По губам Арса скользит маленькая ухмылка, когда он качает головой, прежде чем подаётся вниз, зависая прямо над моими губами.

– Помнишь, я сказал, в чем твоя проблема? – спрашивает он, но не осуждающе, как в прошлый раз, а нежно и даже смиренно. – Ты не умеешь останавливаться, Крис, когда это действительно нужно, но… – его кончик носа скользит вдоль моей скулы, а меня вновь и вновь дрожью бьёт от его действий. Дышу шатко, рывками, сжимая со всех сил ткань футболки на его плечах. – Это умею делать я. – Арс возвращается к моим губам и смотрит в глаза. – Ты сама назовёшь любой свой первый раз, который отдашь мне.

Глава 18. Арс

Блть, что за…

В упор смотрю на Крис, пытаясь понять, что это значит.

Нет, то есть, я не дурак, и мозг хоть и спален до состояния полной непригодности, видимо, нет-нет, да остаточные функции ещё выдаёт, подсказывая, что её пальцы у моего рта, которыми она останавливает меня, наспех подсовывая ладонь, от следующего поцелуя, означают, что она не хочет его.

Но… я повторюсь: что за?..

Я не планировал останавливаться.

Да ладно, я не просто не планировал останавливаться, я этого не могу.

Хоть убейте, серьёзно.

Пятница – вот, когда мой мозг попал в этот «пожар», под названием «я хочу её рот».

Постоянно, мать его.

Когда Крис молчит, я забываю о том, почему так часто смотрю на её шею.

Хотя… то ещё «заливалово». Я просто его хочу.

Она сейчас совершенно другая, не источает вообще никакого яда, а я хочу его только больше и больше.

Её хочу. Всю. И делать с ней всё, что только можно и нельзя.

Честное слово, мне пришлось сегодня доставать из себя всю правильность, что вообще во мне есть, чтобы не воспользоваться ситуацией.

Я знал, что она будет стоять до конца. Но я не знал, как далеко готов зайти сам. Потому что попёрся я сюда точно не для того, чтобы продолжать ей внушать, как далеко она заходит.

Меня, блть, тьма какая-то накрыла с того момента, когда она заявила мне, что лишится девственности только, чтобы мне её не отдавать. Так, мать его, вышибло разум, что плевать я хотел на всё. На друга, которому головой ручился, что так и так выиграю гонку, на саму гонку и что будет, если я прилюдно её скручу и куда-нибудь утащу. Абсолютно на всё, кроме понимания, что она это реально может сделать просто назло мне.

Не заметил даже, как на финише оказался, оно всё чистой яростью управлялось, одно только видел, как уже забираю её, и тут – просто финал – да я в принципе ещё ни разу в жизни не ощущал, как мой мозг буквально взрывается.

А мне даже не хотелось ничего разносить впервые. Какое-то внешнее спокойствие странное накрыло – я знал свою цель. Минуты не прошло, как я отдал ключи Дэну, бросил этому торчку с их стороны, отвечающего за доки, что тачку заберёт тот, кому она и была обещана с самого начала, если Дэн уступит мне гонку, а я уже выехал с трека.

Я не знал, что буду делать. Понимал, что её сейчас будут охранять похлеще «Британской короны» и не дадут к ней подобраться, и всё равно ехал. Готов был до утра её караулить, пока она на учебу уже не отправится, а тут само по себе попал на хвост этой Бэхи. Они в сторону трассы сломали, а я через район поехал, думал дам себе время остыть хоть немного, пока мои глаза не наткнулись на автосервис перед второй дорогой на их посёлок. Тот самый, где мы последний раз были с ней.

И сделал я только основательно хуже, когда картины все прошлого разом всплыли перед глазами.

Я «лицом в пол» лежал, в руке – объяснение, почему меня скручивают, а единственное, о чем думал, где, мать вашу, она.