Мужики резво отпрыгнули от жертвы с видом школьников, застигнутых за куревом в
туалете. Оставшись без поддержки, Женя плюхнулась в пыль. Судорожно стиснула на груди
рубашку… Новое действующее лицо восседало на толстеньком длинноухом ослике. Обритая в
круг макушка, длинное черное одеяние, подпоясанное веревкой и сандалии на босу ногу…
Монах. Худой, лицом больше похож на актера Гафта в роли Воланда…
– Фра Доменико… – прошелестело над Женей в почти молитвенном благоговении.
– Учитесь обуздывать низменные желания, чада мои… – показалось ли Жене, но в голосе
монаха, в выражении серых глаз, в изломе тонких губ таилась усмешка… – Победа над грешной
плотью ведет дух наш по пути истины…
Бандюки дружно рухнули на колени и сложили корявые ладони в набожном жесте.
– Благословите фра Доменико, – нестройными голосами затянули они.
Женя, решивши, что ей, православной, попадать под благословение монаха неясной
религиозной принадлежности совсем ни к чему, выбралась из вражеского окружения,
застегнула рубашку и бросилась к бездыханному телу Проводника…
Пока монах журчал что-то над склоненными головами чад своих, Женя изо всех сил
попыталась уйти. Не вышло. Нервы были расшатаны до предела…
Результатом пастырской деятельности стало то, что мужики резво собрались, попрыгали
на коней и бодро запылили по Дороге…
– Что случилось с твоим мужем, дочь моя? – раздалось над почти невменяемой от
пережитого Женей.
– Н-не знаю, – выдавила она.
Монах слез с флегматичного ослика и склонился над Игорем. Подержал за запястье,
оттянул веко… Посмотрел на Женю очень странным взглядом.
– Вы знаете, что с ним, святой отец? – робко поинтересовалась Женя.
– Ему нужен уход и покой, – задумчиво изрек монах. – Давай-ка, попробуем устроить его
на Белонога.
Изрядно намучавшись, Женя и служитель Господа водрузили Проводника на смиренную
скотинку. Руки Игоря стянули ремнем под брюхом ослика, ноги волочились по земле. Женя
вделась в лямки рюкзака и с трудом выпрямилась. Попыталась поднять меч, но странное дело,
даже сдвинуть его с места не получалось. Вот так штука! А верзила довольно ловко им
орудовал…
Фра Доменико заинтересовался Жениными попытками, подошел. Тронул меч носком
сандалии. Хмыкнул. Затем нагнулся и с невероятной легкостью поднял строптивое оружие.
Повертел в длинных худых пальцах. Тяжеленный двуручный меч – как тростиночку!
– Занятно, – только и сказал он, трогаясь в путь.
Ведомые монахом, ослик и Женя сошли с Дороги на малозаметную тропинку,
петляющую в густой зеленой траве. Уставшая от приключений и нервотрепки, Женя поминутно
спотыкалась и абсолютно не интересовалась окружающим пейзажем. Поэтому она и не
заметила, как пыльная выгоревшая Степь сменилась пологими холмами, опушенными кудрявой
зеленью виноградников. Тропинка подросла в дорожку, прихотливо петляющую между белыми
обточенными ветром и дождями валунами, и вывела к стенам монастыря.
Монастырь располагался в очень укрепленном замке. Высокие стены, сложенные из
массивных каменных блоков, ров с водой, подъемный мост… Когда копыта ослика зацокали по
камням, мост с ужасным скрежетом опустился. Навстречу выбежал молоденький парнишка, в
темных штанах и длинной рубахе.
– Фра Доменико! Фра Доменико! Вас зовет отец-настоятель! – запыхавшись, выпалил он
и уставился на Женю абсолютно круглыми глазами, словно увидел не симпатичную блондинку
в джинсовом костюмчике, а чудо-юдо лесное. Женя приветливо улыбнулась. Парень
помидорно заалел щеками. Фра Доменико усмехнулся, что вряд ли приличествовало ему по
сану.