Пламя Истрейдис

Гордая своей красотой, Саартея до прибытия в Брейден Аркуэна, отказывала всем своим многочисленным поклонникам, считая их недостойными ее и слыла самой неприступной девушкой. Все изменилось, когда во дворце появился принц Горного Дола.

Умная и предприимчивая данкеррка мгновенно оценила все возможные выгоды от брака с Аркуэном, хоть тот и не был наследным принцем. К тому же он был красив. И со всеми доступными ей пылом и рвением принялась обольщать эльфа.

Аркуэну польстило такое внимание первой красавицы при дворе, к тому же его любовница осталась в Арлеронвиле, а обходиться столько времени без женщин ему совсем не улыбалось. Саартея же, не скупившаяся на поцелуи и объятия, в главном никак не хотела уступать принцу – ей нужно было положение жены, а не любовницы.

Но время шло, а заманчивое предложение все не поступало. Более того, Аркуэн, видя ее несговорчивость, начал терять к ней интерес. И Саартея, испугавшись, что может потерять все, решила уступить принцу, надеясь, что, вкусив близости с ней, он уже не сможет без нее жить и женится.

Такую вот плохую службу сыграло с гордячкой ее непомерно раздутое честолюбие и уверенность в собственной неотразимости. Увы, еще не нашлось такой женщины, которая смогла бы навечно привязать к себе мужчину, полагаясь лишь на прелесть своего тела.

Она уступила Аркуэну. Более того, отдавшись ему, она попала в собственную же ловушку: потеряла от него голову настолько, что уже не мыслила существования без своего прекрасного принца. Он стал ее первым мужчиной, открыл ей неведомый ранее мир плотской любви, был нежным, страстным и опытным любовником. И хоть порой он мог быть и злым, и пренебрежительным, и холодным, мог пропасть на несколько дней без предупреждения, Саартея покорно терпела все этого. Более того, это даже подогревало ее страсть к нему.

– А почему мы не виделись столько времени, чем ты был занят? – ревниво поинтересовалась данкеррка.

– Дела, милая, – неопределенно пожал плечами Аркуэн.

– Ну хорошо. Но сейчас мой принц свободен?

– Свободен как ветер, – засмеялся принц.

Любовница еще теснее прижалась к нему.

– Тогда, может, пойдем ко мне? – шепнула она.

– Хочешь меня? – с легкой насмешкой эльф смотрел на пылающую красавицу.

– О да! – простонала та в ответ.

И они покинули искрящийся огнями зал.

***

Садорион устало откинулся на спинку дивана и вытянул ноги. Признаться, этот бал утомил его больше, чем недавняя вылазка в Проклятые Земли. Совершенно бессмысленная трата времени. Он не любил ни танцы, ни пустые разговоры со множеством приближенных, а в последнее время его стала раздражать и невеста.

Уж не совершил ли он ошибки, не дал ли слабину, согласившись с предложением владыки Горного Дола укрепить их союз, деловые и дружеские отношения, женившись на его дочери?

Честно говоря, это было совершенно не в его стиле. Укреплять отношения он предпочитал твердой рукой, с помощью военных действий или жесткой дипломатии, подмяв под себя, подчинив волю противника и вынуждая его действовать так, как выгодно Брейдену.

Заключить выгодный союз с эльфами Горного Дола, женившись на их принцессе, убедил Садориона его друг и советник Бринэйн. Он считал, что Брейдену необходима передышка. Не время сейчас конфликтовать с соседями, когда над ними нависла угроза джаимэ. И Садорион был совершенно с ним согласен. Но жениться ради этого… Не слишком ли велика цена?! Впрочем, пока брачный договор не скреплен кровью, он всегда может его разорвать, откупившись от неугодной невесты огромной суммой…

Ладно! Это все решаемо и к тому же не к спеху. А вот разобраться с джаимэ, нужно было уже сейчас. Закинув руки за голову и прикрыв глаза, Садорион погрузился в воспоминания.

Джаимэ – данкерры-предатели и губители истрей и светлой магии, появлялись и раньше. История сохранила весьма любопытные документы, бережно хранящиеся в архивах.

У данкерров была своя собственная магия, присущая только их расе. Определенно, не светлая. Но и темной ее не назовешь. Просто другая. Она открывала магам возможности, недоступные ни для светлой, ни для темной магии. Но однажды одному из магов-данкерров, Джаимэ, это показалось недостаточным.

В древнем фолианте, который ему удалось найти, хранилось знание, как многократно увеличить свою магическую силу и обрести темную магию. Также там описывались и губительные последствия этих действий, но поскольку мага-данкерра они не затрагивали, он решил попробовать.

То, что для осуществления его плана придется нарушить Великий Запрет, Джаимэ не волновало. Отправившись в Варден, в Обитель Истрейдис, он сумел, не без помощи запретной магии, которой обладал любой данкерр-маг, но которой строго-настрого запрещено было пользоваться, соблазнить одну из истрей.

Настолько сильно влюбилась она в данкерра, что отдалась ему прямо в Обители. Лотэлья (хм, как же ее звали-то, вроде, Мариам) пришла в ужас от поступка Верисы. Она приказала схватить любовников, но они сумели сбежать. Мариам отрядила лучших магов, следопытов и воинов в погоню за беглецами, но те скрылись в Проклятых Землях и след их был потерян.

О судьбе сбежавших данкерра и истреи стало известно спустя несколько лет. Джаимэ, помимо данкеррской магии, обрел и магию темную. Но поскольку родилась эта магия от его связи с истреей, она была прочно завязана на ее Кинарэ и тянула из огня силу. Все эти годы Вериса медленно умирала. И когда Кинарэ погас, оборвалась и ее жизнь. И пламя Истрейдис в Обители тоже лишилось толики своей силы. Джаимэ же отделался легко – у него просто пропала его вновь приобретенная темная магия.

После этого его удалось схватить и предать казни, а его именем – Джаимэ – с тех пор стали называть всех данкерров-предателей, нарушающих Великий Запрет и вступающих в связь с истреей.

Теперь то, что было известно немногим, а именно лотэлье Истрейдис и правителям Вардена и Брейдена, стало открыто для всех – смысл Великого Запрета, распространявшегося на отношения истрей и данкерров-магов. Большинство пришло в ужас от такого исхода. Но некоторые данкерры, обладающие магией, призадумались… Все же заманчиво было получить такое могущество.

И предпринимались все новые и новые попытки. Некоторые из них увенчались успехом, что стоило жизни нескольким истреям и уменьшило свет Пламени Истрейдис, а, следовательно, и количество светлой магии в мире.

В конце концов совместным решением правителей Светлого и Темного Долов был введен запрет на нахождение данкерров (и магов, и не магов) на территории Вардена, а истреям и вовсе было велено не покидать пределов Светлого Дола. Нарушение запрета каралось смертью.

Поколения сменялись, болезни, войны, неурожайные года чередовались с хорошим, мирным и благополучным временем. И те события постепенно бледнели и стирались из людской памяти. Данкерры и истреи снова могли путешествовать, где им заблагорассудится.

Остался лишь Великий Запрет на любовные отношения между данкеррами-магами и истреями, овеянный ореолом таинственности и страха. Да и данкерров теперь не пускали в Обитель Истрейдис. Вот и все.

А пару лет назад снова началось. То один, то другой данкерр-маг подкарауливал истрею где-нибудь неподалеку от Обители и, применяя запретную магию, ломал волю девушки и разжигал в ее сердце губительное влечение. Не на всех истрей действовала эта магия, но подпадавших под влияние джаимэ и бежавших с ними становилось все больше.

Глава 7 – Ойвиндстед

Где-то далеко хлопнула тяжелая дверь, и по каменным ступеням гулко зазвучали чьи-то шаги. Отупело и равнодушно вслушивалась я в эти звуки – в них не было ничего необычного. Два раза в день стражник приносил мне скудную еду. Однако сейчас там явно шел не один человек. Сердце тревожно забилось.

Судя по царапинам, которые я делала на стене ржавым гвоздем, прошло уже около двух месяцев с последнего посещения Депарнэ, когда даже «Страсть пробуждающий» не помог ему осуществить его грязные намерения. И все это время я провела в темнице.

Благо, на этот раз меня посадили в другую камеру – просторную и сухую. Спала я на соломенном тюфяке, брошенном прямо на каменный пол. Нужду справляла в соседней каморке, соединенной узким коридорчиком с основной комнатой. Там была прорублена дыра в полу, по всей видимости, соединяющаяся с общей замковой канализацией. Вонь в этой комнатушке стояла немилосердная! Но все лучше, чем ведро в моем предыдущем месте заточения.

Шаги приближались.

«Кто-то идет, а я грязная и вонючая», – как-то некстати подумалось мне, – «Ну и аромат их ожидает».

Я глупо захихикала и запустила руку в грязный спутанный колтун волос – ужасно чесалась голова! Уж не запах должен был меня сейчас волновать!

Но за два месяца, проведенные в полном одиночестве, тишине и темноте, которую немного рассеивал свет моего Кинарэ, мысли стали путаться, порой становиться бессвязными и бессмысленными, в голове было тяжело, перед глазами стояла пелена тумана. Мне кажется, еще немного и я начала бы сходить с ума.

Посетителей, помимо стражника, оказалось двое. Один из них поднял повыше фонарь. Я зажмурила отвыкшие от яркого света глаза и сжалась в комок на своем соломенном ложе. Страх, сильный и внезапный, охватил меня, сжал в своих цепких липких объятиях. Мир плыл и качался. Я потеряла сознание.

– Килендил! – взволнованный женский голос вторгся в ту черную пустоту, в которой я парила, но я не могла понять, слышу ли его на самом деле или он существует лишь в моем затуманенном воображении. – Ты только посмотри на нее! До какого ужасающего состояния довели бедняжку! Платье порвано, волосы – какой-то свалявшийся ком непонятного цвета, сама тощая, вся кожа в грязных разводах и воняет от нее так, что дыхание перехватывает!

– Ты же слышала, этот мерзавец сознался, что уже два месяца держит девушку в темнице! Ничего, это все поправимо, главное, что она жива. А вот ярану недолго осталось – он жестоко поплатится за свое преступление против Кинарэ и за то, что сотворил с этой несчастной!

В незнакомом мужском голосе послышалась угроза.

Я окончательно пришла в себя и открыла глаза. В кресле возле моей кровати сидела девушка, рядом стоял мужчина.

И они смотрели на меня.

– Она очнулась! – радостно воскликнула девушка и бросилась ко мне.

Я испуганно отпрянула.