Без права быть собой

– Тот, кто разбирается в радиотехнике, шаг вперёд.

Пётр вышел один, доложил, что работал лаборантом в кабинете физики и имеет грамоту от министерства образования. Получил задание организовать лабораторию под присмотром офицера. Офицер «присматривал», как ловко он починил простой прибор, а как наладил сложный, не понял. На этом курирование закончилось.

Снова улыбнулась Судьба или Бог, которому молился папа, простёр руки над сыном. Год срочной службы окажется одним из самых счастливых в его жизни: привозили аппаратуры много и высочайшего качества, он устанавливал её, тестировал, настраивал, изучал документацию, читал статьи в журналах.

Откуда берётся новая техника в таком количестве, Пётр сначала не понимал, а потом услышал про следующую абсурдную реформу «оттепели»: приказал разрезать корабли следующий за «отцом народов» вождь, «борец за мир», пузатый «кукурузник», а офицеры спасали дорогую технику, снимая её с крейсеров.

Весной невесёлый капитан первого ранга подозвал к себе Петра, положил руку на плечо, посмотрел в глаза: «Готовься в военно-морское училище, год прослужил, лабораторию организовал, молодец, за это огромное спасибо, но больше тебе среди матросов делать нечего».

Не ожидал парень получить тепло и поддержку от вечно сердитого командира. Время для занятий предоставили.

Прежде о карьере офицера Пётр не задумывался, но выбора не было.

Экзамены в высшее военно-морское училище сдал блестяще. В горячке поступления обозначился немаловажный нюанс: на врачебной комиссии обнаружили у него морскую болезнь, не поверил докторам, к двадцати годам не помнил, чтобы когда-нибудь болел.

Первая же качка показала сыну агрария: море – не его стихия. Входил на небольшой катер здоровый отличник, пока колебания были с левого борта на правый, ещё мог терпеть, вдруг началось со всех сторон. Троечникам хоть бы что, а он умирает. Посадили по центру, там «болтанка» меньше чувствуется. С одной стороны катера – сортир, который не успели почистить, как подкинет волна судно, содержимое из туалета летит над головой, а как качнёт в другую сторону, льётся по палубе обратно…

Из пяти лет учёбы десять месяцев Пётр провёл на кораблях, это более, чем достаточно, для вывода: из всех занятий, которыми он не хотел бы заниматься, морские походы занимают второе место после преподавания.

На распределение шёл в числе первых. Из вариантов, которые были предложены, выбрал землю под названием «Новая» с ядерным полигоном, дикими ревущими северными ветрами, крепчайшими морозами и белыми медведями – хозяевами непригодной для жизни человека территории.

Непростые условия существования уравновешивались перспективой заниматься оружием, (эта тема интересовала молодого офицера больше романтики морей), высокой зарплатой, (появилась надежда выбраться из нищеты) и коэффициентом к выслуге лет, он учитывается при увольнении в запас.

В свои двадцать пять военный моряк начал задумываться о пенсии, ибо неписанные правила армии принимал с трудом. Например, шутка курсантов: «Ты начальник я дурак, я начальник, ты дурак» не годилась при работе со сверхопасным оружием.

«В таком месте дуракам, вообще, нечего делать», – хотелось возразить, предчувствуя грядущие неприятности.

Приехал домой прощаться. Заметил, что вырублена большая часть виноградника, зарос огород, пусто в курятнике. Рвался отец на родную землю, но поздно исполнилась его мечта, сил и желания работать уже не было. Старик осунулся, постарел.

Несколько лет назад они потеряли мать, по дому ходила новая хозяйка, на селе без пары не прожить. Сидели мужчины за столом, пили вино из подвала, закусывали печёными перцами, один из них сделал блюдо нестерпимо горьким, Пётр подумал:

«Мама так не приготовила бы».

Посмотрел на отца и понял, что ему в голову пришла та же мысль.

Трудный разговор, прошлое стоит за каждым словом. Был старик молчалив всегда, теперь сожалел, что не поделился с детьми ненавистью к режиму, не поняли они, что выжили в ссылке благодаря тому, что берегли их родители, взвалив на себя больше, чем могли нести.

Вступать в комсомол отпрыскам запрещал, Пётр сделал это тайно, хотел иметь равные со всеми шансы на будущую жизнь. Рассказывать о том, что его, как отличника, приняли в партию, не собирался, а про ядерный полигон – не имел право.

– Будешь служить стране после того, что мы пережили?

– Папа, я присягу давал.

Трудно возразить. Мужчины, по мнению обоих, слово должны держать.

На календаре 1972 год. Время «оттепели» закончилось. Переменились портреты вождей и призывы на транспарантах, а Божий сын на кусочке доски, пропутешествовав вместе с семьёй тысячи километров, остался прежним, смотрит сурово, ждёт, когда люди опомнятся и снова обратятся к нему.

Утром Пётр покидал село. Старик стоял у ворот на холме, смотрел вслед крепкой фигуре офицера в морской форме, лицо морщили мрачные мысли:

«Сильный, умный, красивый Пётр интересовался техникой, мечтал стать разработчиком радиоаппаратуры. Не поступил в институт с первого раза… Не он виновен в этом, а страна, которая кинула двухлетнего ребёнка в кузов грузовика, заставила десять лет провести среди ссыльных, менять места проживания, школы, языки, отправила служить матросом. Выпал шанс получить техническое образование в военном ВУЗе, мальчик им воспользовался. Теперь государство подстригло его густые блестящие чёрные волосы, напялило стандартную одежду и отправило защищать власть, исковеркавшую жизнь отца и погубившую маму».