Киллер Наденька

– Что это?

– «Вальтер».

– Правильно. Как обращаться, знаете?

– Знаю.

Наденька стреляла только из спортивного оружия, но смертельные игрушки всегда нравились ей. Она изучила многие виды пистолетов и револьверов по книге «Огнестрельное оружие». Вот уж действительно не знаешь, что пригодится. Раньше Наденька видела «вальтер» только на картинке и сейчас с удовольствием ощутила в руках прохладный металл. Ваватыч не спеша зарядил. Первые три пули попали в молоко, потом стали методично размешаться вокруг десятки.

Ваватыч посмотрел на мишени.

– Сойдет.

Они поднялись наверх. Начинало темнеть. Он говорил просто и деловито:

– Итак, слушайте внимательно. Вас подвезут к оперному театру к моменту его выхода. Он выходит, за ним следуют его телохранители. Вы подходите к его машине, вам покажут. Стоите и ждете его.

Ваватыч достал из ящика стола медицинский атлас.

– Вы знаете, где у человека сердце?

– Да, в университете учили на медсестру… военного времени.

– Военного… Ваватыч хмыкнул.

– Так вот, попасть надо сюда, в сердце. Он должен быть не ранен, а убит наповал. Вы стреляете в упор, промахнуться трудно. Когда он подойдет к машине, попросите автограф, а затем стреляйте. Охрана – наши люди, и вас не тронут. Та машина, что привезет вас, будет стоять рядом, садитесь в нее, и дальше не ваша забота. Погони не будет. Они вручат вам деньги и отвезут домой.

Наденька кивнула. Ваватыч посмотрел на часы и открыл шкаф. Вынул черный парик и бросил на стол.

– Примерьте.

Наденька на удивление быстро заправила под парик свою золотую гриву.

– И это.

Ваватыч достал из шкафа зеленый плащ. В комнате не было зеркала, но Наденька в нем не нуждалась. Похожа она была на огородное пугало, но это ее не волновало.

Ваватыч взял пистолет.

– Смотрите, я заряжаю. Два патрона на всякий случай.

– Три, – вдруг властно сказала Наденька.

– Почему?

Он не ожидал от нее такого тона.

– Счастливое число.

В парике и зеленом плаще вид у нее был смешной и нелепый. Она слишком далеко зашла, чтобы сейчас отказаться, хотя кто знает, что придет в голову этой кукле. Да какая разница, в конце концов.

– Ладно.

Она удовлетворенно проследила, как он зарядил, и взяла пистолет.

– Подождите.

Он вышел и отсутствовал довольно: долго. Возвратившись, внимательно осмотрел ее и сказал:

– Пошли.

На улице стояла красная «двойка».

– Садитесь.

Наденька села на заднее сиденье. Машина тронулась.

Два бритых затылка маячили перед ней. Монстры. У таких обычно пустые глаза. Ну, для того дела, для которого они предназначены, сойдут. А собственно, для чего они предназначены, эти два пустоглазых кретина?

Ваватыч вернулся в офис. Если все пройдет нормально, он больше не увидит эту куколку. Впрочем, если сбой, тоже не страшно. Брошенная любовница, отвергнутая поклонница, никто не поверит ей. А Женька? Он должен был соизмерять свои силы и возможности. Ему суждено еще некоторое время бурно прожить после своей смерти, увеличивая прибыли от продажи кассет и газетных сенсаций. Что-что, а сделать рекламу на его смерти сумеют. Если же она промахнется, что маловероятно, то это тоже сенсация, но что скажет шеф?

Глава 3

Красная «двойка» остановилась возле угла. Концерт еще не окончился. В сквере вокруг театра не слишком густо сидели на скамейках люди. Голос Таирова несся из динамика, и они слушали концерт бесплатно. Таиров исполнял заключительную песню:

«Только ты одна, только ты одна…»

Наденька слышала ее, мудрено не услышать, когда магнитофоны орут из каждого киоска, но не знала, что это, Таиров. Впрочем, слышала она только одну эту фразу, которая повторялась бесчисленное количество раз. Что там дальше, она не слышала, не услышала и теперь. Последние слова захлебнулись в каком-то утробном визге, который, очевидно, должен был означать страстный призыв. Раздались аплодисменты. Машина тронулась и подъехала ближе.

Парень, сидевший рядом с водителем, повернул к Наденьке бритую голову. В полумраке казалось, что вместо глаз у него просверлены дырки. Физиономия сработана топорно, простонародный выговор. Такие добавляют незатейливое ругательство к каждой фразе.

– Вот его тачка, белый «Вольво», давай.

Парень выпустил Наденьку из машины. Она вышла и, не спеша, направилась в указанном направлении.

Вот он, этот визгливый дурак, идет и думает, что он человек, а он фактически уже… Наденька остановилась возле машины.

– Пожалуйста, ваш автограф… Таиров слегка вздрогнул, не так уж часто просили автографы, а в последнее время почти совсем не просили. Впрочем, сегодня принимали неплохо, даже с учетом стараний агентов. Она, очевидно, первой выбежала из зала, чтобы ждать его. Что за страхолюдина! Нет, она просто странно одета.

Вблизи было видно, что Таиров не так уж молод, а может быть, просто старообразен. Его лицо покрывала сеть мелких морщин, а кажущаяся растрепанной шевелюра на самом деле была тщательно уложена. Глубоко посаженные глаза смотрели устало. Он был весь выжат и с трудом заставил себя улыбнуться.

Наденька протянула ему открытку и ручку. Она любила классику и бардов и считала, что по всем законам человеческим у такого мозгляка, который повторяет без конца женским голосом одну дурацкую фразу, не должно быть я сердца, но по законам анатомии оно, очевидно, было, потому что, когда Наденька выстрелила, его челюсть смешно отвисла и он стал падать на бок. Она отступила назад. Красная «двойка» поглотила ее и тронулась.

Кретин смотрел вперед, как резиновая кукла. Машина миновала центральные улицы и вдруг выехала на совершенно незнакомое Наденьке место. Кто они и что им приказано? Ей стало жутко. Почему она оказалась на переднему сиденье?

– Вы знаете, куда ехать? – спросила она.

Никто не ответил. Сейчас тот, который сидит сзади, накинет ей на шею удавку. Но ведь они люди, черт возьми! Во всяком случае, анатомически. И наверное, то, что поднимается ниже пояса, единственное, что роднит их с представителями человеческого рода. Нет, она не для того выстрелила, чтобы сейчас пропасть. Она умней этих двух приматов.