Самозванка

А ещё мне очень нравилось бывать в лекарском флигеле. Но определяли меня туда лишь тогда, когда я заболевала. И длилось это счастье не более двух недель.

Флигель располагался в саду, и зло со склада до него не дотягивалось. Потому, засыпая в лекарской палате, я начинала видеть хорошие сны. Был один замечательный сон, который исправно снился мне столько лет, сколько я себя помню.

В этом сне всё вокруг залито ярким солнечным светом. Я маленькая и лёгкая. Там, в этом сне, я всегда ощущаю себя маленькой девочкой.

Крепкие, сильные руки кого-то большого и родного легко подбрасывают меня высоко вверх. Ловят и снова подбрасывают, ловят и подбрасывают… Я звонко смеюсь.

– Солнышко! Моё солнышко, – мужской голос звучит ласково. Звуки теряются в золоте лучей…

Вот и весь сон. Но после него я просыпаюсь отдохнувшая, необыкновенно счастливая и быстро иду на поправку. Иногда думаю, что возможно за сон я принимаю какое-то воспоминание из прошлого. Да толку-то!

Ещё тогда, когда Аришшу «осчастливили» мной, но не сообщили имя, она первым делом спросила:

– Как тебя зовут, малышка?

Я пусть и была крохой, но что-то лепетать уже могла, а потому уверенно ответила:

– Сола.

– Солана? Сольена? Исола? Солара?

– Сола.

И всё тут! Ну, чем не Сола-солнышко?

А этой весной, едва сошёл снег, приютский лекарь господин Крытис всё-таки попытался определить мою болезнь с помощью господина Трауфа.

Господина Трауфа я и раньше видела у нас в приюте. Он, бывало, заходил поздороваться к кастелянше госпоже Флош, иногда чай с ней пил. А теперь выяснилось, что они с нашим лекарем учились какое-то время у одного мага-наставника. Только наш Крытис вскоре выказал склонность к лекарскому делу и сменил наставника, а Трауф доучился и теперь изготавливает артефакты по заказам.

Что такое артефакты, я представляла смутно. Видела пару раз, как используют какие-то штуки, а потом слышала от окружающих благоговейное: «Артефакт!». Ну, и Аришша упоминала, что меня по артефакту найти могут.

По всему выходит, что этому артефактору лет было столько же, сколько и нашему лекарю, а почему-то выглядел он чуть не сыном господина Крытиса.

Много позже я задавалась вопросом, как маг-артефактор мог установить диагноз болезни, если артефакторика и целительство ничем не связаны? Но в тот момент было не до вопросов, потому что мне опять стало плохо.

Аришшия с помощью одного из воспитанников в очередной раз притащила меня беспамятную в лекарский флигель. Тут же, привлечённый суетой, обозначился господин Трауф.

Вдали от злого влияния дряни со склада я понемногу стала приходить в себя и обнаружила рядом Аришшию, в беспокойстве заламывавшую руки. Она никак не могла привыкнуть к моим приступам, а беспамятство пугало её чуть не до истерики. Аришша всё время боялась, что я так и помру во время одного из своих припадков. Увидев, что я открыла глаза, девушка с облегчением вздохнула и поведала, что мужчины уже целый час сидят в кабинете Крытиса, уточняют мой диагноз.

«Уточнялся» диагноз под звон стаканов и мужской бубнёж – тонкая дверь не была препятствием для звуков. Даже мне стало понятно, какого рода «совещание» проходит в кабинете лекаря.

«Совещание» продолжалось, а я как всегда была жутко голодна. Аришшия успела сбегать за едой на приютскую кухню, скормила мне двойной ужин. Я, конечно, не наелась, но понимала, что больше ничего не будет – Аришша и так из-за меня в очередной раз осталась голодной. Потому постаралась заснуть, радуясь, что я в безопасности лекарского флигеля, и зло сюда не дотянется.

Задремала, уплывая в свой счастливый сон, который приходил только вне стен приюта. И вдруг!

Любимый сон растаял, а внутри стремительно закрутилось напряжение и лопнуло с оглушительным «Дзонь». Тело как спицей проткнуло жгучей болью и выгнуло, потревожив нечаянным движением прикорнувшую рядом Аришшу.

Я ещё слышала сквозь боль, как лекарь провожал приятеля. Они долго тыкались не в те двери, падали по очереди и усердно поднимали друг друга.

Аришша попыталась растормошить господина Крытиса, уснувшего у входной двери. Сначала вежливо и тщетно взывала над его головой. В какой-то момент терпение у девушки закончилось, и она принялась трясти лекаря. Мне становилось всё хуже. Из носа хлынула кровь, и, впав в беспамятство, я уже ничего не слышала.

О том, как поднимала лекаря, Аришша рассказала мне уже утром.

Лекарь мычал и не желал открывать глаза, тогда Аришша в отчаянии отвесила Крытису несколько увесистых пощёчин и буквально завопила:

– Ты, дрянной старикашка, вставай! Если Сольена сейчас умрёт, я сама… слышишь? Сама порешу тебя этими руками! Вставай же!

Сияющие сёстры! Аришшия била кого-то, наверно, впервые в жизни! Да и кричать, я думаю, никогда не умела. Может, это и сработало?

В усмерть пьяный Крытис умудрился очнуться и кое-как встать с помощью девушки. С закрытыми глазами нашарил на пыльной полке шкафа маленькую коробочку, что-то достал из неё и поддерживаемый Ришей проковылял ко мне. Неловко зацепившись за спинку кровати, мужчина уронил на пол маленький бесцветный кристалл, дёрнулся поймать его и свалился под ноги девушки.

? Тс-с! Ни-ни.. Камень очш-шень дорогой. Ни-ни!

Аришшия, присев, нашарила рукой кристалл. Схватив за руку, подтянула пьяного лекаря вверх и снова прицепила его к спинке кровати.

– Вот камень! Вот. Крытис! Миленький, что делать? Что с ним делать? Говори же!

Девушка не растерялась и вновь влепила звонкую оплеуху пьяному лекарю. Тот встрепенулся, ткнул пальцем в меня куда попало. Оказалось, в шею.

– К-кожу… острый к-кончик… того…

Аришшия положила камешек во впадину возле моей ключицы, и, пристроив на кристалл руку лекаря, придавила сверху своей ладошкой:

– Крытис. Ну, миленький Крытис, дальше… Что дальше?

– А… вот так, – рука лекаря дёрнулась, чуть развернувшись, – и сказать… – он пробурчал что-то невнятное.

Под рукой мужчины что-то коротко вспыхнуло, а меня перестало выгибать дугой. Прозрачный камешек помутнел. Девушка знала такой вид артефакта. Накопители. В кристаллах в зависимости от вида и размера хранился заряд магии.

Аришша и раньше видела, как лекарь лечил меня, магича. Правда, тогда он руками крутил и бормотал что-то себе под нос.

Таким образом он махал руками надо мной каждый день по несколько минут утром и вечером в течение всего периода моего излечения. Камень же применил впервые. К лечению магией, как правило, добавлялись травяные настойки.

И сейчас, наверно, не хватало этих самых настоек, потому что я всё так же лежала в беспамятстве, тяжело дыша, лишь судороги прекратились. Явно, что воздействие одной лишь магией оказалось недостаточно. А, может, заряд камня был слишком мал.

Девушка попыталась растормошить и расспросить Крытиса о лекарствах, но пьяный мужчина только мычал и рыгал в ответ. Аришша подумала-подумала и пошла шариться по шкафам и полкам кабинета лекаря.

Лекарства и настойки были. Некоторые даже подписаны, чтобы можно было сразу определить, для какой нужды их изготавливали. Но видать, пояснения оказались невнятными.

Конечно, Ришша почитала надписи, открыла некоторые пузырьки и банки, понюхала содержимое, что-то даже полизала, но так и не определилась, что можно было мне дать, а что нет. Но обнаружила ещё два кристалла. Один такой же по размеру и бесцветности, каким воспользовался лекарь, а другой чуть больше и с золотой искрой.

И Аришша принялась рассуждать:

– Один раз магия помогла, значит, и ещё поможет. Если взять снова такой же заряд магии, то… – моё беспамятство ей не нравилось, – может мало помочь. А вдруг этот блестящий лучше подействует?

Десяток щипков, пинков и затрещин уговорили лекаря повторить процедуру с кристаллом, но с бо?льшим зарядом магии. Настолько большим, что Аришша перепугалась, опасаясь, что переборщила с силой.

Утром хмурый от головной боли господин Крытис, чуть очухавшись, выговаривал Аришше. И если б голова его не трещала так безбожно, то орал бы на всю округу, а не просто шипел: