Прогулки по Челябинску

Сейчас здесь сплошь застройка жилых домов самых разных времён: и вросших в землю хибар частного сектора, и двухэтажных каменных, и хрущёвских пятиэтажек, и современных типовых панельных в 9 и более этажей.

Но в начале XX века здесь размещался знаменитый на всю страну Переселенческий пункт. Что это такое? И зачем он был нужен?

После строительства Транссиба тысячи переселенцев двинулись через Челябинск от безземелья к богатой Сибири. Вы уже помните, что по тогдашнему расписанию поездов, из центра до Челябинска доходило 2—3 поезда в день, а из Челябинска в Сибирь 2—3 поезда в неделю. Поэтому проезжающие на Восток переселенцы массами оседали на челябинской станции. И отведённое для них отдельное здание вокзала не спасало положения. Переселенцы нуждались не только в ночлеге, но и во врачебной помощи.

Вот поэтому-то местными челябинскими властями и было принято решение – безотлагательно начать строительство переселенческого пункта! недалеко от вокзала в начале 90-х годов XIX века были выстроены бараки с баней, приёмным покоем с двумя больничными палатами, хозяйственными постройками и даже небольшой церковью. Оказывали помощь переселенцам и жители Николаевского посёлка, которые пускали зимой женщин и детей в свои дома.

При вступлении в должность городского головы Александр Францевич Бейвель особенное внимание уделил обустройству переселенческого пункта. Постепенно бараки «переселенки» заменили бревенчатыми домами. Обустроили больницу – через год в ней было уже пятнадцать отделений. На переселенческом пункте построили две столовые, в которых одновременно можно было накормить три тысячи человек. Челябинский переселенческий пункт считался образцовым в России. Сам Пётр Аркадьевич Столыпин, когда был в Челябинске в 1910 году, дал оценку переселенческому пункту – «отлично». Работа в нём, по мнению Столыпина, была устроена идеально.

Переселенцам даже читали лекции о том, что можно посеять в Сибири, прорастают ли там те или иные семена, сообщали различные географические сведения. Переселенцы могли здесь получить какие-то ссуды на поселение. Для них в пункте были открыты не только больница и церковь, но и школа. Ну, в самом деле, уж куда лучше! Из такого места, пожалуй, и уезжать-то не хотелось.

Вы только представьте! За полтора десятка лет великого переселения через Челябинск прошло и проехало более пятнадцати миллионов человек – десятая часть России!

А в годы русско-японской войны переселенческий пункт выполнял функции лазарета Красного креста. И с этой задачей тоже справился отлично.

И ещё, благодаря Переселенке, Челябинск впервые в истории привлёк внимание кинооператоров. Первая киносъёмка Челябинска прошла в 1913 году, снимали именно Переселенку, потому что интерес к ней был велик по всей стране. Правда, в то время Переселенка ещё не была частью Челябинска, в состав города эта территория вошла только в 1916 году.

В годы Гражданской войны Переселенческий пункт прекратил свою деятельность. В 1943 году на территории Переселенки создали танковое училище, часть территории «отрубили» и начали застраивать зданиями бытового и хозяйственного назначения. Потом рядом организовали пункт по разгрузке овощей, подвели железную дорогу, под которую ещё кусок отсекли. И вот так постепенно от нас ушёл исторический уголок Челябинска, который в своё время вызвал такой восторг у Столыпина.

Правда, там до сих пор существует улица Переселенческий пункт, и ещё можно найти крошечные уцелевшие частички Переселенки. Мне жаль. Такой важный был участок, гордость Челябинска! Всё-таки, в интересах истории, для туристов, можно было какой-то небольшой кусочек сохранить.

Впрочем, в оформлении пешеходной улицы Кировки есть один яркий объект, созданный в память о Переселенке. Но только, мне кажется, жители Челябинска об этом даже не догадываются. Это арка! Архитекторы сделали её точной копией входной арки ворот, которая стояла сто лет назад на Переселенческом пункте! Взгляните на фото: Переселенческий пункт начала XX века, а ниже – Кировка, 2004 год.

«Лампасники»

Самым криминальным местом в Челябинске считается Ленинский район, расположенный за железнодорожным полотном в сибирской части города. Во времена моей студенческой юности, которая пришлась на 1980-ые годы, парни откровенно побаивались провожать после дискотек нас, девчонок из Ленинского района. И не зря – суровые парни Ленинского района могли навалять любому. Их группировка «гоп-стоп» под названием «лампасники» наводила в городе ужас. Отличительным знаком были нашитые широкие лампасы (красная и белая) на спортивных трико. Потом в среде гоп-стиля ещё вспыхнула мода на серые фуфайки. Особо «стильные» гопники на спине фуфайки, по приколу, белой краской малевали трафареты модных фирм, например, «Монтана».

Заметив такого пацанчика в любое время суток, студенты городских вузов моментально перебегали на другую сторону улицы.

Излюбленные места дислокации местной шпаны были около дискотек, кинотеатров или видеосалонов. Добычей считались мелкие деньги, любая импортная шмотка, жвачка. По-крупному – велосипед. Не правильные ответы на вопросы: «Ты сам откуда? Кого знаешь?» заканчивались избиением.

Часто лампасники выдвигались отрядом с карательной миссией в другой район. И уж тогда в поле их зрения лучше было не попадать никому. Стычки проходили на улицах в сумерках. Поэтому всем без исключения с наступлением темноты следовало быть бдительным, даже на своей территории.

А крупные «обиды» разруливались в условное время и в условном месте, что называется «стенка на стенку». Самые известные арены для боёв в Ленинском районе были пустыри: перед кинотеатром «Аврора» (на этом месте теперь офисный центр) и на берегу озера Смолино за школой №46.

При разборках огнестрелом не пользовались, дрались на кулаках. Но в карманах всегда были кастеты и ракетницы (ими можно было разжиться на заводе «Сигнал» в Ленинском районе). А так же – кусок арматуры, который помещался в рукаве.

Но на территории Ленинского района такая банда была не одна; их было множество (человек по 10), каждая из которых контролировала свой участок и имела своё название. Например, я помню, что в микрорайоне Сельмаш вдоль улицы Машиностроителей орудовали «Семьстроевские» ребята. В районе восьмого отделения милиции – «Восьмёрка». На отшибе района, где улица Василевского, была группировка «Китайская стена». КБС контролировала «Копейка». В районе вокзала – «Косовские» пацаны. Ну, и две легендарные группы на улице Новороссийской – «Техас» и «Пентагон».

И ещё у ленинских «лампасников» был свой фирменный знак «LR» с короной. Ей рисовали краской на стенах домов и гаражей, так сказать, «столбили» территорию или отмечали места для стычек двух группировок. Эта фирменная эмблема была чем-то вроде известной «чёрной кошки» из фильма С. Говорухина «Место встречи изменить нельзя», и нарисованная на территории другого района означала вызов, тревожный сигнал для местной гопоты.

Кстати, этот фирменный знак лампасников «LR» со временем стал гордым символом всего Ленинского района. До сих пор (в память о прошлых заслугах) нет-нет, да нарисует его кто-нибудь на бетонном фронтоне. А я знаю некоторых парней Ленинского района, кто наколол себе такую татушку. Недавно видела знак «LR» на автомобиле.

«Порт-Артур» посёлок Шугаевский

Да простят меня земляки-«лампасники», но родоначальниками криминальной славы Ленинского района всё же были не они! История эта берёт своё начало аж с XIX века.

Ещё во времена строительства Челябинской крепости в XVIII веке на этом месте были выстроены казачьи заимки, чтобы охранять подходы к городу. Такие казачьи поселения были по всей округе – многие из них превратились потом в посёлки – Першино, Шершни, Сухомесово. А многие не сохранились.

Вы уже знаете, что в районе нынешнего железнодорожного вокзала располагались два таких казачьих поселения: западнее – Николаевское (или Никольское), а восточнее – Шугаевское. В 1890 году Транссиб разделил эти казачьи земли, оттеснив заимки в разные стороны.

Николаевское поселение продолжало расти по одну сторону от железной дороги. А Шугаевское – по другую. Южная граница Шугаевки была нынешним Южным бульваром, северная – улица Пограничная. На восток доходила до современной улицы Барбюса. Строительство железной дороги значительно повлияло на жизненный уклад этих мест. Всего за какое-то десятилетие вокруг вокзала образовалось сразу несколько посёлков. И рядом с Шугаевкой выросла Сибирская слобода – посёлок работников железной дороги. Занимал территорию от современной улицы Пограничной до улицы Челябинского Рабочего. Улица Пограничная, кстати, первоначально называлась Граничной – то есть указывала на разграничение территорий казачьей Шугаевки и Сибирской слободы, и никакого отношения к героям-пограничникам она не имеет.

С 1906 года у Шугаевского посёлка появилось ещё одно название: Порт-Артур. Возникло оно по инициативе казаков, вернувшихся с русско-японской войны, которые принимали участие в защите крепости Порт-Артур и составляли основную часть населения Шугаевки. Позднее название Порт-Артур распространилось и на Сибирскую слободу. А в советский период сократилось до короткого имени – Порт.

К слову сказать, челябинский Порт-Артур – в России не единственный. Есть свой Порт-Артур в Омске, в Новосибирске и в Чесменском районе Челябинской области.

Шугаевцы долго жили обособленно, со своим уставом и своими традициями, и раз за разом отказывались присоединяться к городу – это произошло только в 1911 году. Поэтому на карте 1910 года Шугаевский посёлок даже не показан оттого, что он к тому времени ещё не входил в черту Челябинска.

Вы помните, что, благодаря Транссибу, на Урал устремились рабочие из центральной части России, целыми семьями ехали разорившиеся безземельные крестьяне, многие из них оседали в Челябинске. Найти им жильё в городе было трудно; для этого нужны большие деньги. А тут, за железнодорожными путями, рядом с казачьим посёлком, земля необжитая. И приезжие всех мастей начали её обживать. Поскольку эта часть тогда ещё не вошла в состав города, то строительство там велось бессистемно и безнадзорно – начиная от изб с палисадниками и кончая землянками, вырытыми прямо в земле и обложенными хворостом.

Понятно, что селились здесь отбросы общества: преступные люди, пьяницы-забулдыги и даже беглые каторжники. И очень скоро рядом с Шугаевкой выросла целая деревня с лихим именем Грабиловка. Вот с этих пор посёлок и начал обрастать криминальной биографией.

Место для разбоя удачное: подальше от властей, поближе к грузам. Разбойничьи банды следили за поездами и растаскивали с них всё, что попадётся под руку. Грабили не только небольшими частями, но и целыми вагонами. Многие домишки в Шугаевке были выстроены из похищенных с железной дороги лесоматериалов. Жители Грабиловки беззастенчиво орудовали на городском шоссе и на окраинах, как только спускались над городом сумерки. Воровство и убийство для них были вещами заурядными.

Шугаевку стали называть «бандитский угол». Газеты писали о том, что в городе не проходит дня без преступления. Кражи, грабежи и разбойничьи нападения дошли до чудовищных размеров. Разбойники работают организованно. Накрыть их, уличить в краже почти невозможно; они всегда скрываются от городских властей. Ведь урядники и полицейские-городовые даже днём откровенно побаивались ступать на территорию «бандитского угла». А ночью и сами местные не рисковали появляться на улице, чтоб не быть ограбленными или убитыми. Так и жили, как в маленькой неприступной крепости. Не смотря на присоединение «бандитского угла» к Челябинску после 1911 года, жизнь здесь надолго отстала от стремительно наступающего прогресса. Например, в 1912 г. в центре города стал работать водопровод, но в Шугаевском посёлке так и не было источников хорошей питьевой воды; обходились колодцами. В 1913 г. в Челябинске была построена первая электростанция, но Шугаевский посёлок по-прежнему оставался без электрического освещения. Улицы посёлка не мостились – всюду непролазная грязь.

Чтобы унять худую славу этого криминального района, советские городские власти Челябинска приняли решение переименовать посёлок Шугаевский в рабочий посёлок «имени тов. Лепешкова». Но местные жители «бандитского угла» чихать хотели на новое название! И оно так и не прижилось.

Долгое время Шугаевка являлась составной частью Железнодорожного посёлка в составе Ленинского, затем Железнодорожного, а затем снова Ленинского района. За многие десятилетия дикие, буйные нравы её поуспокоились, но вполне не изжились и до настоящего времени.

И, хотя все до одного деревянные избы посёлка Порт-Артур снесли в 1990-ых годах, и жителей его переселили в новостройки Северо-Западного района города, но криминальная слава, нажитая их дальними предками, прочно осталась за Ленинским районом и по сей день.

«Горбулка», «полуторка» или как распознать челябинца

Отдыхали мы однажды с подругой на Чёрном море. Лежим на пляже, болтаем о том, о сём. И вдруг оборачивается к нам женщина и спрашивает: «А вы не из Челябинска?» Мы ответили: «Да. А как Вы поняли?» А она: «Я по говору догадалась». Помню, я озадачилась невероятно. Что это за говор такой, что выдаёт нас с головой перед иногородними? Мне-то самой казалось, что никакого особенного говора у нас нет.

А вот и есть! Оказывается, ещё великий Владимир Даль сказал: «Кто не узнает при первой речи уральского казака по резкой скороговорке его?» Так вот в чём наша особенность – скорость речи у нас зашкаливает. Говорят, филологи подсчитали, коренной челябинец в среднем выдаёт 150 слов в минуту. Это потому, что мы некоторые гласные «глотаем».

Но это ещё не вся особенность нашего челябинского говора. Хотите распознать челябинца? Или стать своим в челябинской среде? Тогда слушайте и запоминайте.

В разговоре мы часто используем неофициальные имена объектов, например: «Башня» (речь идёт о местечке в Тракторозаводском районе, где дом в форме башни), «Северок» (Северо-Западный район города), «КБС» (место в Ленинском районе, аббревиатура из 1930-ых годов, расшифровывается как Коммунально-Бытовое Строительство), «Ритм» (место у площади Революции, где раньше был магазин грампластинок с таким названием) и прочее.

Для нас свойственно употребление сразу двух глаголов в сказуемом. Мы говорим: «Схожу, посмотрю», «Поедем, съездим», «Возьми, включи» и т. п.

Всем широко известно наше южно-уральское «чо» вместо «что».

Но ещё мы любим добавлять загадочное «если чо…». Например, «Звони если чо» или «Кричи если чо».

В нашей речи есть «особенные слова», которые могут быть не понятны жителям других регионов. Например, мы весь хлеб называем «булка» – булка белого, булка чёрного. Хотя по всей России принято считать булкой только белый хлеб круглой формы. Но для челябинцев не имеет значение ни форма, ни сорт муки; если хлеб большой – булка, маленький – булочка. Но есть ещё третий вариант – «горбулка» (такая белая сдобная булка с характерным загибом).

Есть у нас и другие диковинные словечки: «полуторка» (однокомнатная квартира), «вехотка» (мочалка), «обабок» (подберёзовик), «гомонок» (кошелёк), «стайка» (сарай), «грохотка» (лоток для яиц), «морить» (шутить).

Легко распознать челябинца по изобилию «ласковых» словечек. Мы говорим: «в кружечку налейте», «ложечку возьмите», «чайку выпьем», ну вы поняли.

Мы говорим «больно» вместо слова «очень»; чаще всего это фраза: «Ой, да больно надо!» И говорим «маленько» вместо слова «немножко».

А ещё бы любим суффикс «ёшк (а)». Мы говорим: «моркошка», «куртёшка», «морожка» (это про мороженое), «ребятёшки». Мой муж, например, всякий раз угорает, когда слышит от меня слово «юбёшка» (ну в смысле юбка).