Вера. Надежда. Любовь. Повесть. Рассказы

Если мы не видим Бога – мы духовно слепы.

Бог касается твоего сердца – ты видишь и чувствуешь Его.

Помог себе – помоги другому.

Не в силах что-то изменить – смирись! Но не сдавайся. Придёт время и все изменится.

Болит тело-это лучше, когда болит душа.

Любишь – скажи! Завтра может и не наступить.

Осудил кого-то, сам же заболеешь этим грехом, во много крат сильнее. Вспомни и попроси прощения.

Не хвались богатством – когда-то ты был нищ. Вспомни это протяни руку помощи.

О милостыне. Авва Дорофей.

Иной подает милостыню для того, чтобы благословилось поле его, и Бог благословляет его поле, и он достигает своей цели. Другой подает милостыню для того, чтобы спасся его корабль, и Бог спасает корабль его. Иной подает ее за детей своих, и Бог спасает и хранит детей его. Другой подает ее для того, чтобы прославиться, и Бог прославляет его. Ибо Бог не отвергает никого, но каждому подает то, чего он желает, если только это не вредит душе его. Но все сии уже получили награду свою, и Бог ничего не должен им, потому что они ничего душеполезного не искали у Него, и цель, которая была у них в виду, не имела отношения к их душевной пользе. Ты сделал это для того, чтобы благословилось поле твое, и Бог благословил твое поле; ты сделал сие за детей своих, и Бог сохранил детей твоих. Ты сделал это, чтобы прославиться, и Бог прославил тебя. Итак, что же должен тебе Бог? Он отдал тебе плату, за которую ты делал.

Иной подает милостыню для того, чтобы избавиться от будущего мучения: этот подает ее для (пользы) души своей; этот подает ради Бога, однако же и он не таков, как хочет Бог, ибо он еще находится в состоянии раба, а раб не добровольно исполняет волю господина своего, но боясь быть наказанным: также и сей подает милостыню для того, чтобы избавиться от мучения, и Бог избавляет его от оного. Другой подает милостыню для того, чтобы получить награду: сей выше первого, но и этот не таков, как хочет Бог: ибо он еще не находится и состоянии сына, но, как наемник, исполняет волю господина своего, чтобы получить от него плату и прибыль: также и сей подаст (милостыню) для того, чтобы приобрести и получить награду от Бога… Мы <же> ДОЛЖНЫ ПОДАВАТЬ МИЛОСТЫНЮ РАДИ САМОГО ДОБРА, сострадая друг другу, как своим членам, и так угождать другим, как бы мы сами принимали от них услуги; подавать так, как будто бы мы сами получаем; и вот сие-то есть разумная милостыня; ТАК ПРИХОДИМ МЫ В СТЕПЕНЬ СЫНА…

2.Отрочество

Уже много лет спустя я поняла, что Бог начал мое испытание!

И не дай Бог, испытать матерям болезнь своего ребенка! Когда не знаешь, чем помочь?

Как всегда, беда не приходит одна – в этот трудный период маминой жизни загулял отец, сломался. Старшего брата пришлось отдать в интернат.

Да, родилась я не одна, а с сестренкой-двойняшкой. Аллочка умерла через месяц после рождения от пупочного сепсиса. До сих пор мне не хватает ее, я часто думаю о ней. Мама говорила, что она была очень красивой.

Иногда, мы не можем понять, почему у Бога, такие планы на нас.

Главное в жизни, это не – «легко», главное, это – «возможно».

В один миг, ты лишаешься конечности, здоровья, жизни, родных, друзей.

Тебе кажется, как все несправедливо, ты задаешь себе вопрос – «за что?»

С детства, я считала себя самым несчастным ребёнком на свете.

Я обижалась, обижалась… И сейчас ещё обижаюсь на что-то или кого-то. Это называется – гордыня, начало всех пороков.

А Он, всего – то, хочет для нас блага, Он очищает нас, чтобы мы не повторяли своих ошибок.

По православному учению, реинкарнации нет. Но что – то есть. Иногда нам кажется, что это событие с нами уже происходило и в этом месте мы уже были, и слова эти говорили.

Нам много не открыто, мы просто бы не выдержали, Вселенная-это сплошная тайна. Бог нам всегда показывает, о чем мы должны прежде всего заботится. Надо – Любить!

Просто – Любить, всем сердцем!

Это основа всего живого, всей жизни.

Ученица третьего класса.

В первый класс я пошла на костылях! Школа была рядом с домом, поэтому директор уговорил мою маму отказаться от надомного обучения, за что я ему очень благодарна.

Я росла и развивалась, как все дети, а если меня кто-то пытался дразнить, тому я просто давала сдачи. Только сейчас в наше время заговорили о том, что дети-инвалиды должны учиться со здоровыми детьми, чтобы они не чувствовали себя ущербными. И если честно, я ненавижу слово «инвалид», я не воспринимаю себя такой, это люди сами придумали. Ощущаю это только тогда, когда в зрительном зале не могу сесть на кресло, потому что нога не сгибается, а расстояния между креслами слишком маленькие; не могу сесть в общественный транспорт, особенно зимой, потому что подножки высокие, а из-за сугробов водитель не может ближе подъехать; не могу плавать в обычном бассейне; не берут на работу рядом с домом, потому что боятся моих костылей, а где берут, туда мне не доехать. Просто какой-то замкнутый круг!

Мы, которые не такие как все – изгои общества. Повезло тем, чьи родители занимаются ими. Моим было не до того, надо было зарабатывать на хлеб насущный. Меня спасали мои многочисленные «лежания» в больницах. Это была хорошая жизненная закалка и способ стать самостоятельной. Ведь в дальнейшем я годами проводила время в лечебных учреждениях, и родители меня навещали крайне редко.

Весь первый класс мама меня протаскала на руках. Однажды был такой случай: мама с папой пошли в Московский Универмаг, а он находился довольно далеко, остановки четыре от дома. Родители меня брать не хотели, потому что была зима, да и я была на костылях. Каково же было их удивление, когда я окликнула родителей уже у самых дверей магазина, а ведь мне было только семь лет, и дороги приходилось переходить. Ох, и настырная же я была! Этот мой характер и помог мне пробиваться в жизни, добиваться благополучия.

Только летом я пошла на поправку. Мы снимали дачу в Ленинградской области, в поселке, под Вырицей. Там жила одна бабушка, которая научила мою маму как меня лечить. До сих пор у меня на ноге гноились раны.

Результат лечения врачей был неутешительный – при многочисленных чистках они задели ростковую зону на ноге, и она перестала расти. В семь лет укорочение моей ноги составляло восемнадцать сантиметров.

Лечила меня мама так. Она сажала меня в ванну на перевернутый табурет, ногу обвязывала вереском. Вниз в ванну клала большие круглые булыжники и поливала их кипятком. Ногу обдавало паром, и из ран извиваясь, выползали красные и черные червячки. В народе эту болезнь называют «костоед». При этом мама еще шептала молитву.

Хочешь верь, хочешь нет, но через полгода все мои раны затянулись. Я бросила костыли и… побежала. Во мне столько было энергии, что со мной никто не мог справиться – ни в школе, ни дома.

Очень хочется путешествовать и обойти весь земной шар.

В школе хватала одни двойки, учителя же из жалости ставили мне тройки. Пятерки были только по чтению, рисованию, пению и по труду. Я не могла усидеть за партой, мне надо было постоянно двигаться! А сколько раз меня выставляли из класса за дверь! Родители просто на меня рукой махнули.

От физкультуры меня в школе освободили, а я была очень подвижна, любила и на лыжах покататься, и с горки. Обычно урок физкультуры был последним уроком, я бежала домой за лыжами и потихоньку ехала за всем классом. Учитель только всплескивала руками: «Ну что же мне с тобой делать?» А если я на них падала, то потом лежала дома неделю с распухшей ногой. Но все равно потом опять упорно вставала на лыжи.

Однажды, я чуть не снялась в кино. Позвала меня за компанию соседская девочка поехать на Ленфильм, там проходили пробы на фильм «Ход снежной королевы», как раз про лыжников, я должна была играть какую-то эпизодическую роль. Так вот, пробу я прошла, а она нет, как она потом плакала. Я пожалела ее и сниматься не поехала, чтобы ей не было обидно. Долго мне тогда присылали вызов по почте.

В девять лет я первый раз поехала в пионерский лагерь. Брать меня тогда врачи на комиссии никак не хотели. «А если с ней что-нибудь случится?» – говорили они. Со мной действительно «случилось» – я научилась плавать, так что в конце лета среди ребят своего возраста заняла первое место.

Несмотря на свое большое укорочение ноги, я скакала на скакалке, каталась на велосипеде, играла во все игры во дворе, особенно с мальчишками, потому что они меня никогда не дразнили. Вспоминая то время, думаю, что я была счастлива!

Из девочек у меня была только одна подружка, самая, что ни на есть настоящая – Олечка. Очень воспитанная, из хорошей семьи. Она постоянно помогала мне с учебой. Когда я была еще слаба, она носила мой портфель и провожала домой. Ее родители не очень одобряли нашу дружбу, потому что наша семья считалась неблагополучной. Мой отец пил, гулял, иногда поднимал руку на меня и на маму, принижал нас.

В НИИ им. Турнера. Мне 15 лет. Слева направо. Люда Будкина с с Ростова, я, Таня Лыткина с Вильнюса, Наташа Безгодько с Ростова на Дону (она уже ушла в мир иной), Таня Лапицкая с Мурманска.

Так продолжалось мое сравнительно беззаботное детство, пока родители не решили меня положить на лечение в ДНИИ им. Турнера в Пушкине.

Снова операции, операции, операции. И так до семнадцати лет. Каждый раз надежда, что я стану здоровой.

Существенно, помогали в основном тем детям, чьи родители могли заплатить, а на таких, как я ставили опыты, писали диссертации.

Когда я уже работала в РНИИ травматологии и ортопедии им. Вредена, один доктор, который оперировал меня в детстве признался мне, что «все они мне по гроб жизни должны»! Ни зла, ни обиды я на них не держу – это мой путь.

Жизнь шла своим чередом – там мы влюблялись, дружили, по ночам мазали мальчишек зубной пастой, вечером убегали за территорию в магазин, потому что нам постоянно хотелось есть. Готовились к выпускным экзаменам. На удивление у меня проснулась тяга к учебе, я занималась даже по ночам с фонариком. Самое смешное, что меня одну из всего класса освободили от экзаменов.

Институт травматологии и ортопедии был для меня родным домом. Там я чувствовала себя гораздо лучше, чем дома, была счастливее.