Волчьи похождения

За окном завывал ветер. Была ночь. Грифон все не возвращался. Волк присел за стол и еще раз взглянул на пугало. Оно по-прежнему висело, раскинув руки, и так же буравило гостя взглядом. Волк заерзал на стуле.

Куда же запропастился Грифон?

Внезапно на улице послышалась подозрительная возня, а потом, через пару минут, что-то тяжелое рухнуло на крышу. Волк выбежал наружу. Шум стих. Только ветер трепал верхушки деревьев. А еще, улетая, кричали птицы. Волк сразу узнал их.

И не мог понять, в чем же дело.

Внезапно с крыши, охая, свалился Грифон. Глаза у него были безумные. Сосед представлял собой ярость во плоти.

– Полоумные создания, – кричал он вослед улетающим чайкам, – вы мне ответите! Вороны выклюют ваши глаза! Гномы распотрошат ваши могилы!

– Будет тебе, будет. Пойдем в дом, – предложил ему Волк. Ему стало неловко за гнев Грифона, пусть даже он и был обоснован. Волк понимал: чайкам-злодейкам не было до этого никакого дела.

На этот раз Грифон не стал ему перечить.

В доме Волк занялся приготовлением легкого ужина, поглядывая на Грифона. Тот дрожал – то ли от злости, то ли от холода. Волк надеялся, что сосед расскажет ему, что случилось, забыв про свою гордость.

– Сволочи, – начал Грифон свою обычную речь. – Надеюсь, бродячие псы пожрут их бессовестные сердца.

– Что произошло?

– Я, как обычно, занимался огородом. Мы с моей ослицей вспахивали землю, как вдруг налетели чайки. Целая стая! Я было подумал, что наглые прихвостни дьявола явились за ослицей, уже приготовился ее защищать, а вот поди ж ты… Я и моргнуть не успел, как они меня схватили и понесли вверх.

Волк вытаращился на него с удивлением. Такое не каждый день услышишь.

– Да чтоб им обожгло их проклятые крылья! Я и так, и сяк, вырваться пытался, а они вцепились и не отпускали! – продолжал Грифон.

Волк налил ему крепкой настойки – вместо чая. Грифон выпил залпом. Потом еще одну. Он быстро захмелел.

– Это так больно, дружище, так больно! – запричитал Грифон, и слезы полились из его глаз градом. – Эти твари, чтоб их одолела чесотка, как будто показывали мне свое превосходство, как будто знали и чувствовали все. Это как… они словно хотели сказать мне: «Смотри, Грифон, а ведь у нас есть крылья, которых у тебя давно нет! А если мы тебя отпустим, то ты беззащитно упадешь на землю и разобьешься, так что присмирей, как ягненочек».

Волк ободряюще положил лапу ему на плечо.

– Это несправедливо, как же это несправедливо! – рыдал бескрылый. – Они таскали меня весь вечер. Пронесли над озером, над полями, потом снова над озером, когда стемнело. Как насмешка! А потом отпустили – а дальше ты знаешь. Как позорно я упал, как позорно. Мои сородичи померли бы со смеху, если бы увидели.

– Дружище, и курицу твою тоже они унесли, – сочувственно пробормотал Волк.

– И курицу! – взревел Грифон и осушил еще один стакан с настойкой.

Несколько минут оба молчали.

– Да… я не мог не сказать про курицу, – прервал паузу Волк. – Это все произошло случайно, мне очень жаль. Еще хочу, чтобы ты знал – рано утром Антилопа отправляется в путешествие. Сказала, хочет пойти одна. Так что будем ждать ее здесь. Захаживай ко мне, если хочешь.

Грифон хмыкнул. Только этого не хватало! Серый травоядный зверь проникся к нему симпатией? Курам на смех.

Как только за Волком закрылась дверь, грянул гром. Сверкнула молния. В доли секунды Грифону показалось, что пугало под потолком помахало ему рукой.

Но этого, конечно, не было на самом деле – Грифон просто устал, ему надо было отдохнуть.

***

Антилопа вышла из волчьего дома рано утром, когда было еще темно. Ждать, когда рассветет, ей не хотелось. Она боялась – вдруг ее увидит кто-то из лесных зверей и поднимет шум, на который сбегутся все остальные. У Волка она была в безопасности: никто бы и не подумал, что добродушный серый скрывает у себя опасную преступницу. То ли дело показаться на улице. Это было бы весьма неосмотрительно.

Дорога к замку Дракона была ей знакома. Когда-то она уже шла по ней и отлично ее помнила. Ее не пугали ни причудливо и страшно изогнутые стволы деревьев, которые все чаще встречались на пути, ни диковинные цветы, пожирающие мошкару. Ветер переменился: до Антилопы начал долетать запах подгнившей травы. Источник она уловить не смогла.

Она знала, что чуть дальше будет роща, в которой обосновались дикие грифоны – должно быть, сородичи ее друга. Горделивые птицельвы требовали уважительного к себе отношения; шуметь, когда проходишь мимо, нельзя. Если путник будет соблюдать это условие, то тогда, быть может, они его пощадят. Если же нет – поминай как звали. Набросятся всей стаей и раздерут в клочья, и ничего не останется.

Антилопа прошла незамеченной.

А при входе в Город, где жил Дракон, располагались Смертоносные болота. По слухам, их облюбовали русалки. Там тоже надо было быть осторожнее – существа они лютые, неприятные. Встреча с ними могла закончиться смертью.

…Антилопа никогда не страшилась странных существ – наверное, потому, что и сама была из таких. Она родилась в обычной человеческой семье – ее родители, простые крестьяне, не имели ни рогов, ни копыт, ни звериной морды.

Когда появилась на свет она… Мать, едва посмотрев на новорожденную, лишилась чувств, а отец крепко сжал кулаки, лицо его побагровело. Он закричал: «Зарублю!» – и побежал в сарай за топором. И только бабка-повитуха уберегла младенца. Рогатая девочка с копытами и антилопьей мордой заходилась в рыданиях, требуя еды. Или от страха – сейчас уже не разберешь. Повитуха спрятала кроху в своей каморке, а потом кинулась увещевать молодого отца. Тот истошно вопил, потрясая оружием, и требовал пропустить его к ребенку. Он не потерпит такого первенца-урода, над которым будет потешаться все селение.

– Тише, тише, успокойся! С кем не бывает, – приговаривала старуха. – Неспроста она у вас такая взялась. Сам думай, где нагрешил!

– Пусти!

– Само по себе дитя безгрешное, не бесноватое, а глядишь, и благословенная вырастет, если за ум возьмешься и воспитаешь, как должно!

– Пусти! Все равно доберусь!

– Побойся неба, окаянный! Вспомни, как о ребенке молил, не гневи высшие силы! Оставь младенчика!

– Не хочу! Пусти! – рычал счастливый отец.

Вдруг оба стихли. На лестнице показалась его жена с ребенком на руках. Ослабленная женщина, придя в себя, услышала крики и поняла, где спрятана дочь. Она была смущена: не такого потомства она ожидала. Зато девочка, оказавшись рядом с матерью, успокоилась и ласково глядела на нее.

– Благословением для вас будет, – умоляюще проговорила старая повитуха. – Вот увидите. Пощадите!

Дитя оставили жить. Позже у нее появились братья и сестры – совершенно обычные человечьи дети, ничуть на нее не похожие. Вот они-то и узнали, что такое родительская любовь. Антилопа стала в семье изгоем, прислужницей. Она нашла для себя отдушину – прогулки, и подолгу бродила по лесу, зная, что дома ее не хватятся. «Да пусть бы и не возвращалась», – часто слышала девочка жестокие слова.

Все соседи и знакомые смеялись над этой семьей. Мать, тяжело переносившая издевки, старалась не выходить из дома без надобности. До отца то и дело доходили глупые сплетни, что его жена, мол, спуталась с самим чертом и поэтому родила такую дочь. Братьев и сестер Антилопы дразнила остальная ребятня, приговаривая, что и у них скоро вырастут рога.

Антилопа вела себя скромно, тихо и никогда не ввязывалась в драки, даже когда ее задирали непоседы-младшие. Однако стоило только ей самой смерить кого-то из них недобрым взглядом, как родители запирали ее в сарае на целый день, лишая еды. Несмотря на все это, она любила свою семью.

Ее единственными друзьями были книги. Именно почерпнутые там знания помогли ей, когда она подросла, попасть в Университет Жутких Созданий. Преподаватели ценили ее острый ум и покладистый характер. И там она познакомилась с Драконом…

…Она была в пути целый день и очень устала. И когда вдали показался драконий замок, она выдохнула с облегчением. Давний друг поможет Волку, одному из немногих, кто всегда относился к ней по-доброму.

***

Дракон с утра не находил себе места. Что-то было не так, подсказывало ему чутье – а оно редко его подводило. Он словно бы ждал кого-то, но не мог понять, кого именно. Он перебирал в уме всех своих знакомых, о которых давно не слышал, и всех старых друзей. Ящер нервно курил, зажав в лапе мундштук, и ходил из угла в угол.

Чтобы развеять непонятное ощущение, он даже пошел прогуляться в свой сад – очень ухоженное и приятное место, предмет зависти самой Королевы. В этом полностью была заслуга Дракона, обладавшего отменным вкусом. Желтые, оранжевые, красные цветы горели в солнечных лучах еще ярче, чем обычно; тут и там росли фикусы, барбарисы, можжевельники. Виноградные лозы, оплетавшие свои опоры, свисали вниз. Дракон остановился у молодой ели, задрал голову вверх и залюбовался ее макушкой. В воздухе особенно сильно ощущался запах лилий.

Сад успокоил Дракона, но ненадолго.