Волчьи похождения

– Нет. Со мной иногда будто бы случается что-то плохое, но что – я не могу вспомнить.

– Может, попробуешь остаться здесь и сегодня?

– Куда бы я ни убегала, я все равно всегда буду с Бабушкой, – вздохнул ребенок.

С шумом распахнулась входная дверь. Вся троица от неожиданности вздрогнула.

– Это я! – закричал Грифон. – Тут моя курица не пробегала?

Он до сих пор не знал, что его непутевая пропавшая курица погибла смертью храбрых в бою с чайками, но использовал ее исчезновение как предлог насолить Волку своими визитами.

– Нет ее. И не будет. Шел бы ты отсюда, – устало прошептал Волк.

– Своровал курицу, разрази тебя гром, а теперь гонишь меня?

– Да что ты несешь!

– Каков нахал! Курицу! У соседа! Смотри, Антилопа, с кем ты связалась! Вкусен был куриный бульон? Мерзавец!

– Он сошел с ума. Просто обезумел от ревности, – проговорил Волк и вытолкал Грифона прочь, пообещав зайти к нему позже и во всем разобраться. Не самое приятное соседство, но уж какое есть.

Девочка тряслась от страха. Мало ей странного зеркала, так тут еще и странный Грифон вдобавок. Один вид его соломенной шляпы наводил на нее ужас.

Зато Антилопа, кажется, не обратила никакого внимания на эту сцену – она была совершенно очарована зеркалом. Она гладила его поверхность, каждый завиток на ручке. А Волк все больше хмурился…

…Никто из них троих не знал, как Бабушка в эту секунду рвала на себе волосы. Она истошно ревела, проклиная Девочку. Она перебила всю посуду. Она обмочилась. В приступе ярости она завывала, заламывая руки. Она никак не могла найти зеркало. Нет, нет, его нельзя потерять. Это все Девочка, это она виновата. Бабушка крушила все подряд.

Она метнулась на кухню и порезала там палец в надежде, что вид крови немного отрезвит ее. Так и произошло. Она вернулась в свою комнату с наглухо заколоченными окнами. Успокоившись, она кое-как прибрала с помощью шпилек свои волосы, скрутив их на макушке, села в кресло-качалку и выпрямилась. Она сплела в замок пальцы, над которыми изрядно потрудился артрит. Глаза ее были большие и выпуклые, как перепелиные яйца; они смотрели прямо на дверь. И горели во тьме, как два факела. Теперь надо ждать. Девочка никуда не денется. Она вернется с минуты на минуту. Она всегда возвращается…

***

Грифон, вооружившись топором, пошел рубить Волка. Он был уверен, что пропажа курицы – дело лап соседа, и ему не терпелось поскорее разобраться в сложившейся ситуации. Он еще не был до конца уверен, что хочет его убить, но вот напугать бы точно не помешало. Или отрубить ему хвост. Пора с него сбить эту спесь.

Тот, на его счастье, уже перемыл всю посуду, оставил Антилопу и Девочку в доме и сейчас возился на грядках.

– Ну, сосед, здорово еще раз. Значит, не вернешь курицу, гномья вошь?

Волк встал, выпрямился и с усмешкой посмотрел на Грифона. Топор совсем его не впечатлил. Если бы это несчастное бескрылое существо не смотрело так свирепо и не угрожало, то Волк, конечно, рассказал бы ему про курицу, а потом, так и быть, возместил бы утрату, раз уж это он бросил ее чайкам на растерзание.

Но Грифон пришел с войной.

– Так забирай ее, если найдешь. Мне она не нужна.

– И заберу.

– Ты, бескрылый, не размахивал бы этой штуковиной, – кивнул Волк в сторону топора и рассмеялся, – твои дела с острыми предметами обычно заканчиваются плохо. Я не хочу быть свидетелем того, как ты доиграешься и забрызгаешь кровью весь мой огород, невзначай отрубив себе ногу.

Взгляд Волка оставался спокойным, тон – насмешливым, и Грифон почувствовал себя глупо, несмотря на то, что сосед откровенно над ним издевался. Вся злость мигом испарилась, уступив место неловкости. «Вот дурак, зачем топор принес? Не собирался же я его в самом-то деле…» – думал Грифон. Он смутился, но виду не подал.

– Я пойду за курицей, я найду ее! – сказал, как отрезал, Грифон и снова поспешил в сторону волчьей избушки, подальше от незапланированного позора.

У порога он замешкался. Не может же он ворваться в чужой дом, как грабитель, и рыскать там в поисках птицы на глазах у изумленной Антилопы. Так он потеряет ее расположение. Только не это! Что он ей скажет в таком случае? Едва он только посмотрит на нее, как все слова тут же вылетят у него из головы.

Он посмотрел на нее в окно.

Антилопа, припав к зеркалу, тщательно его обнюхивала. Она трогала зеркальную поверхность руками, гладила, словно свое самое дорогое существо, и нюхала, нюхала, нюхала. Пожалуй, вторгаться сейчас ради поисков курицы – плохая идея.

Грифон – все с тем же топором в лапе – заспешил обратно к Волку. Его соломенная шляпа слетела с головы и плавно приземлилась на землю.

– Всеблагие небеса! Тебе не кажется, что она странно себя ведет? Чем она занимается? Что стоишь, как истукан? Иди, посмотри! – причитал он.

Волк, бросив все свои садовые принадлежности, подбежал к окну. Что за время такое! Сначала Бабушка, потом Девочка, теперь Антилопа. Когда закончатся все эти неприятности?

Антилопа не замечала подглядывающих – уж слишком она была увлечена. Девочки рядом с ней не наблюдалось.

– Я поговорю с ней. А потом расскажу тебе, – пообещал Волк Грифону, щадя его чувства. Тот благодарно кивнул, подобрал шляпу и ушел.

«Лишь бы не случилось ничего дурного», – подумал серый хозяин и отворил дверь. Антилопа вскинула голову и уставилась на него, по-прежнему поглаживая зеркало. В ее звериных глазах застыло блаженство – так, как если бы она сейчас вкушала диковинное райское блюдо. Эти глаза слезились от счастья. Носик ее довольно подергивался.

Она подобрала колени к груди, отчего ее платье нескромно задралось. Хозяин отвел смущенный взгляд.

– А, Волк, – томно промолвила она. – Заходи.

Она осталась сидеть в той же позе, словно завороженная. Волку стало жарко в его шкуре.

– Должна сказать: завтра я отправляюсь к Дракону. Расскажу ему про зеркало – он подскажет, что делать дальше. Не могу я больше сидеть взаперти и прислушиваться к каждому шороху – не идут ли зайцы и бараны? А уж если меня все же обнаружат здесь… что будет с тобой? Они не дадут тебе жизни. Мне нужно побыть наедине с собой, обдумать то, как быть дальше.

Волк накрыл лапой ее белоснежную ладошку и некрепко ее сжал.

– Теперь я точно уверена, что это заколдованное зеркало. По-другому объяснить свое желание обладать этой вещицей я не могу. Видишь, как она действует на меня? Я бы хотела сейчас бежать, бежать с ней подальше отсюда, но…

– Но?

– Пока я еще могу сопротивляться. Потому что знаю – ни к чему хорошему меня это зеркало не приведет. Я чувствую, как сладко оно пахнет, – но это запах погибели, гниения. Чуешь?

Волк не чуял. Но теперь, после ее слов, он не хотел находиться с зеркалом в одном помещении. Он забрал его из рук Антилопы – она послушно расплела пальцы – и отнес в другую комнату. Старался двигаться тихо, чтобы не разбудить спящую Девочку, – как он предполагал, она находилась именно там. Но он ошибался.

Постель была в беспорядке, как будто тот, кто в ней спал, поспешно ее покинул. И он не видел, чтобы Девочка выходила из дома. А это значит, что…

***

Пугало было высотой в человеческий рост. Набитое соломой, оно висело под потолком и устрашающе глядело на незваного гостя – и, казалось, вот-вот прыгнет на него. Одели его, похоже, в охотничий костюм. Из шляпы торчало павлинье перо. Пугало буравило пришельца глазками-пуговицами, от чего последнему было не по себе.

Страшилу насквозь проткнули вилами в области груди – характерные отметины наблюдались и на других частях тела, словно его создатель только и делал, что день за днем мучил несчастное существо. На пугало было неприятно смотреть, хотелось отвернуться. Такого обращения не заслуживает никто, даже кукла.

Волк знал, для чего сосед смастерил это чудище. Каждый раз, когда Грифон смотрел на пугало, он думал о возмездии. Он орудовал не только вилами. В минуты особой злости он набрасывался на чучело и бил его кулаками, яростно вырывая из него солому. Возмездие! Вот цель, вот истинная страсть. Он верил: однажды настанет тот момент, когда те, кто отрезал ему крылья, сильно пожалеют об этом. Каждый грифонов день начинался с мыслей о мести, ими же он и заканчивался. И пугало не давало ему забыть.

В остальном обстановка в домике была простой, ничем не примечательной: кровать, стол, пара стульев, шкаф с посудой и всякой всячиной. Только вот хозяина здесь не было. Волк и представить не мог, куда девался Грифон. Он хотел поговорить с ним, попробовать наладить отношения – худой мир лучшей доброй ссоры – и заодно, в знак примирения, все-таки рассказать о курице, которую унесли чайки.