Первый лучик солнца

– Ты права, – согласилась с Людой. – Со мной никогда такого не было. Да и не могу я предать Богдана, это нонсенс.

Я искала себе оправдание, уверяя, что этот мужчина просто умел убеждать женщин. К счастью, у меня хватило ума не дать ему свой номер, так что ничего криминального пока не произошло, ведь так?

Глава 4

Последнее, чего я желала – предстать в таком потрепанном виде перед Богданом и другими сотрудниками. К сожалению, наши желания не всегда совпадают с возможностями. К тому же, я позорно опоздала на целых двадцать минут и даже не додумалась предупредить хоть кого-то, как сделала Люда. Она довела меня до двери офиса и поспешно сбежала, будто в здании нашествие зомби, так и норовящих завладеть ее мозгом. А он подруге, ну, очень важен!

Войдя, глубоко вдохнула и поковыляла на рабочее место. По крайней мере, босса уже не будет в офисе – хоть что-то радует. Удача оказалась на моей стороне – менеджеры столпились в конце зала и, казалось, даже не заметили меня. Только я ступила ногой на первую ступеньку, как мигом застонала, услышав из-за спины удивленный свист.

– Юлёк, такое ощущение, что вы в кафешке дрались за еду, – Рус звонко рассмеялся, мне же хотелось провалиться сквозь землю.

– Очень смешно, Селиванов. Ты куда-то шел? Вот и иди…

Я даже не обернулась, чтобы взглядом послать его куда подальше. Понимала, что выгляжу не лучшим образом, но зачем же делать такой акцент на этом?

– Я-то пойду, вот только предупредить хотел тебя, по-человечески. Мы уже отгребли по первое число, сейчас твоя очередь.

Вот теперь мне пришлось повернуться к парню лицом и недоуменно взглянуть в его глаза. Рус же не хочет сказать…

– Макарова! Наконец-то вспомнила, что у тебя есть работа? – рассерженный бас шефа не сулил мне ничего хорошего.

Блин, блин, блин! Да как же так? Алексей Николаевич ведь не собирался возвращаться сегодня в офис. Руслан указал пальцем вверх, а затем провел ребром ладони по горлу, как бы намекая, что босс в дурном настроении, и мне крышка.

Ну, что ж, ничего не оставалось, как подняться на второй этаж. Шеф окинул меня внимательным взглядом и хмыкнул. Если уволит, то так тому и быть, честно говоря, мне уже было наплевать на все. Даже суровое выражение лица Алексея Николаевича не тронуло так, как чуть ранее безразличие таксиста, хотя я не видела ни одной логической причины для этого. Ну, почему? Отчего меня заботит, что какой-то там сомнительный мужик забыл, кого и когда подвозил?! Бред же! Чем больше я об этом думала, тем еще сильнее хотелось вновь увидеть таксиста, есть в нем что-то такое… какая-то загадка, которая и манила к нему, как бабочку на свет.

– И что у нас с внешним видом, а? – проорал шеф.

Да-а, он явно не в духе, такое случалось раньше, когда бывшая жена отказывала во встрече с их сыном, хотя обязана была выполнять договоренности по суду. Вероятно, сегодня снова настал такой день.

– И почему тебя до сих пор нет на рабочем месте? Кот из дома, мыши в пляс? Увольнения захотелось, Макарова?

– Алексей Владимирович, я не могу спрогнозировать заранее свое ограбление и тем самым избежать его. За внешний вид прошу прощение, но, если я уволена, то плевать на него. Дайте мне двадцать минут, соберу свои вещи и уйду.

Обидно до слез терять хорошее место, но унижаться я не хотела, что-то доказывать, оправдываться. Слишком много событий навалилось за короткий промежуток, мне оказалось легче принять ситуацию, а не бороться с ее последствиями. В конце концов, может так даже лучше, если мы с Богданом больше не будем работать в одном офисе. Разойдемся тихо-мирно и забудем о наших неудавшихся отношениях, как о дурном сне.

Удивительно, как быстро я меняла свое решение. Ведь еще утром сомневалась, правильно ли поступаю, а сейчас уже ничего не удерживало рядом с Богданом. И не важно, что придется вернуться к маме, начинать все заново, просто плевать!

Под столом была коробка, в которой я принесла сюда вещи некоторое время назад. Не выбрасывала ее, как чувствовала, что вскоре снова понадобится. Достав ее, поставила на стол и принялась складывать туда фотографии в рамке, блокнот, ручки. В общем-то, моих личных вещей не так много, принесенную фиалку решила оставить тут, не хотелось таскать цветок с места на место.

– Юля… – Алексей Владимирович тяжело вздохнул, – ты – последний человек, которого мне действительно хочется увольнять. Пойдем в кабинет, поговорим с глазу на глаз.

Хмыкнув, бросила сбор вещей и пошла, если можно так выразиться, за шефом. В какой-то момент плюнула и сняла туфли, уж лучше ходить босой, чем «прихрамывать». Надо бы спросить Тоню, вдруг у нее завалялась лишняя пара обуви?

Я удобно разместилась в кресле, а босс уселся рядом на край стола, пристально заглянул мне в глаза и поинтересовался:

– Так значит, тебя ограбили? – И, не дав мне ответить, продолжил: – Конечно, найти вора вряд ли удастся, но можно попытаться. У меня есть один знакомый, довольно специфический мужчина, зато знает местных воришек и…

– Ой, ну, что вы, – поспешно отмахнулась от помощи. – Мне помогли вернуть сумочку, так что отделалась лишь испугом, сломанным каблуком и стрелкой на колготах. Ничего, с чем бы я сама ни смогла справиться. Но, спасибо за помощь, мне приятно.

Улыбнулась ему, мне стало стыдно за то, что немного не сдержала себя в руках, но, с другой стороны, я ведь ничего плохого шефу не сказала, только правду. А на нее не обижаются. Мужчина кивнул, встал и теперь присел на свое кресло, снова сосредоточил на мне свой напряженный взгляд. Мне показалось, будто шеф не знает, то ли излить мне душу, то ли выставить за дверь и продолжать на всех ворчать. В конечном итоге Алексей Владимирович определился:

– Если не найдешь сменную обувь, тогда пускай твой жених немедленно принесет из дома, не ходить же вот так. А теперь марш работать, ты смотри, увольняться она собралась!

Я тихонько рассмеялась, кивнула и поспешила уйти. Как только вышла, сразу набрала Тоню, если честно, говорить с Богданом мне хотелось меньше всего.

Бухгалтер оказалась запасливой женщиной, принесла две пары туфелек, но, увы, ее обувь для меня оказалась велика. В итоге мне не осталось ничего иного, как просить Островского. Антонина еще так не вовремя напомнила про его премию, а ведь Богдан до сих пор ни словом не обмолвился о деньгах. Странно это все.

Размышлять особо некогда было, я собиралась сначала переодеть колготки, а уже потом идти к Богдану, но не вышло. Он как чувствовал, поднялся ко мне, увидел еще не разобранную коробку на столе, затем мой внешний вид и сразу набросился с расспросами:

– Что… что случилось? Самодур тебя уволил? И почему ты босиком? Юль?..

Тревога в его голосе в который раз подкупила меня, на глаза навернулись горькие слезы, а внутри снова образовалась неразбериха. Богдан присел рядом со мной на корточки и нежно провел пальцами по ноге, где шла жирная стрелка на колготах.

– Рус сказал, что ты опоздала, а наш этот… – Бодя указал кивком головы на дверь в кабинет шефа и продолжил: – вернулся злой как черт, орал тут на всех, грозился увольнением.

Я промолчала, просто не знала, что сказать. В идеале – все то, о чем думала буквально двадцать минут назад, только у меня не повернулся язык говорить Островскому, что мы должны расстаться. По крайней мере, не в офисе и не при таких вот странных обстоятельствах.

– Учти, если ты уйдешь, то я здесь тоже не останусь. Да пошел он, можно подумать, в городе один единственный автосалон! Найдем местечко и получше, вот увидишь.

О, нет! Ну, зачем? Почему Богдану надо было меня подбадривать именно таким образом? Внутри все сжалось из-за паники, я не выдержала и заплакала, выплескивая наружу накопившиеся еще со вчерашней ссоры с его маман эмоции. Мне это нужно было, и Богдан понял, просто обнял, позволяя использовать его рубашку, как жилетку для рыданий.

– Бедная моя девочка, – Островский успокаивающе гладил меня по голове, отчего я плакала еще горше. – Я краем уха услышал про ограбление, что украли? Сумку?

Мгновенно прекратила рыдать и подняла на него изумленный взгляд. Неужели подслушивал? Зачем это Богдану? Ревность, недоверие или что-то похуже?

– Ой, Юль, не смотри на меня, как на предателя! – Богдан поморщился, как от съеденной дольки лимона. – Вы так орали, что только глухой, наверное, не слышал.

Вот вроде и оправдался, но как-то… неправдоподобно, что ли. Или же я специально пытаюсь уличить его хоть в чем-то, чтобы потом без зазрения совести бросить? Черт! Я совсем запуталась в себе и своих желаниях. Чего хочу на самом деле?

Может, Люда права, и не стоит рубить с плеча, вдруг потом пожалею о своем необдуманном поступке? Глядя сейчас в искренние зеленые глаза Богдана, я ощущала себя предательницей, собирающейся отобрать у нас обоих шанс на будущее.

– Какой-то паренек возле банкомата выхватил сумку, но, к счастью, неравнодушный прохожий догнал воришку и вернул ее мне.

Неравнодушный, но безразличный ко мне мужчина! Я снова видела его перед глазами, как наяву: такого высокого, мрачного, без малейшего намека на улыбку. Даже угрюмость, казалось, идеально подходит под его брутальный образ, улыбка могла все испортить. Только сейчас вспомнила, как едва коснулась грубых, мозолистых пальцев мужчины, забирая из рук сумку. Он, похоже, не боялся физической работы, в отличие от Богдана. Я уж точно знаю, как для него важно не марать лишний раз руки. Сразу припомнила случай, когда нужно было собрать шкаф для сына, Островский наотрез отказался даже разбираться и сказал на полном серьезе:

– Юлька, для этого существуют специальные люди, зачем я буду отбирать у работяг их хлеб?

Так происходило со всем, что касалось быта. Будь то гвоздь или потекший шланг от душа. Первое время мне было стыдно вызывать мастера, имея в доме мужика, а потом привыкла, махнула рукой. Людка как-то раз сказала, чтобы я не забивала голову ерундой, некоторым проще заплатить, чем возиться с той или иной проблемой, были бы деньги.

– О чем ты так усердно думаешь? – Богдан вытянул меня из размышлений.

Удивительно, я снова задумалась о таксисте! Да что со мной не так Этот невежливый, невоспитанный мужлан нахамил и выразил откровенное безразличие. Стоило плюнуть и забыть, а я, как дура, еще и пригласила его на обед.

– Да так, ничего важного, – отмахнулась перед Островским и вспомнила про обувь: – Ты сможешь съездить домой и привезти мне туфли, шеф разрешил тебе отлучиться.

– Конечно, могла и не спрашивать!

Он сказал это, как само собой разумеющееся. Неужели и, правда, думал о моих проблемах или просто удачно поддакнул в нужный момент? Вот как понять, что у Богдана сейчас на уме? Почему захотел уволиться вместе со мной, он же так долго добивался своей репутации и ради чего? Чтоб уйти, как жена декабриста, за своим мужчиной? Ну, в нашем случае, за своей женщиной… Боже, как много вопросов стало накапливаться за последние дни.