Измайловский парк

Валерий слушал его со странным чувством недоверия и насмешки. Вспоминал мать…

Не раз лучший друг Арам пробовал пристать к Валерию с интеллектуальными разговорами о музыке, живописи, литературе. О любимой своей истории. Но увы… Едва он начинал говорить об этом, Валерка откровенно кривился, а однажды заявил:

– По-моему, это не предметы для дискуссий, сечешь? Я убежден, что говорить нужно лишь о том, что хорошо знаешь и в чем разбираешься. Иначе получаются рассуждения дилетантов, то бишь полная ахинея. Зачем проявлять свое невежество? О музыке пусть говорят музыканты, о живописи – художники. А ты на это забей. Ну, еще твоя история туда-сюда…

Арам сначала примолк, но быстро выдал ответный ход:

– Ладно, давай о другом. Вот ты собираешься стать психиатром. И тебе придется лечить духовные и душевные болезни. А как, ты подумал?

Валерий присвистнул:

– Умный не спросит, дурак не догадается!

Арам не обиделся:

– Не знаешь! Зачем тогда берешься? В этом деле без настоящей веры не обойтись, а ее не бывает без любви, которую ты всегда почему-то отвергаешь. Я тут как-то забрел в православную библиотеку, взял кое-что почитать. И тебе советую.

– А я читал когда-то про пионерку Валю, – стал дурачиться Валерка. – Была такая в поэме Багрицкого. Так вот она отпихнула мать с крестиком.

Арам пожал плечами:

– Пожалуйста, тебе другой пример – Базаров. Идейный атеист. Но, умирая, сказал отцу: разрешаю меня соборовать и причастить – просто из любви к тебе и маме. А Валя… Ну что Валя? Не снизошла до любви к родителям, маленькая еще была, глупая. Базаров старше и умнее.

Валерий потер лоб:

– Глубоко копаешь… А Тургенев, значит, умнее Багрицкого. Возможно, не знаю… И я вообще еще не разобрался, что собираюсь лечить – душу или разум. Здесь никакой ясности. Ни для кого.

– Почему? – удивился Арам. – Ведь говорят «душевнобольной».

– И «сошел с ума» тоже говорят. Что точнее, пока не понимаю. Это позже, наверное, дойдет. Или не дойдет никогда. Так вот к вопросу о разуме… У некоторых философов давно появилась одна соблазнительная мысль: если разум – дар Божий, а безумие – от дьявола, и если считать безумие высшей формой разума, то какой из всего этого вывод? Логически получается, что миром правит дьявол. Потому даже в Евангелии говорится, что дьявол – князь мира.

– Чушь собачья! – обозлился Арам. – Такую философскую софистику в свое время называли сатанизмом. Про экзистенциалистов слыхал? Кьеркегора, Сартра, Бердяева? У Сартра есть философский трактат «Дьявол и Бог», нам о нем профессор Бочкарев однажды рассказывал. Так вот Сартр умышленно в заглавии поставил дьявола на первое место. Но могут ли править миром сумасшедшие?

– Еще как! – кивнул Валерка. – Лев Толстой в дневнике признался, что убежден: миром управляют именно сумасшедшие. Другие или воздерживаются, или просто не в силах править. Очередной парадокс мироустройства. И еще Толстой был уверен, что сумасшедшие всегда лучше остальных добиваются своих целей. Отчего это происходит, неясно. Может, оттого, что у них нет никаких нравственных преград: ни стыда, ни правдивости, ни совести, ни даже страха.

Арам покачал головой:

– Так не бывает. Эти преграды есть у всех. Просто некоторые их отметают, как ненужные.

Валерий помолчал.

– Наверное… И правильнее сказать, что миром правят не сумасшедшие, а психопаты. Революционеры – это обычно как раз психопаты и невротики. Ими двигают вовсе не любовь, равенство и братство, о которых они кричат, а темные фрейдовские комплексы, где основная движущая сила – комплекс власти. А доверяли они гаданиям. Гитлер и Гиммлер, с одной стороны, загоняли всех оккультистов и астрологов в концлагеря, а с другой, сами верили этим астрологам и даже заводили личных, приближенных. Это типично для психопатов. При изучении всех тайных обществ выясняются привычные составляющие элементы таких секретов Полишинеля: психические болезни, половые извращения, наркотики, мания величия, комплекс власти, комплексы разрушения и саморазрушения, садизм и мазохизм. А основная задача – борьба за власть.

– Кучеряво! – Арам вздохнул. – И справедливо. Все революции в основе схожи. Не случайно в советское время любили восхвалять Марата и прочих французских повстанцев как ребят своих в доску. Французские революционеры вырезали дворян просто по сословному признаку, заодно закрывали, разрушали или использовали в других целях католические церкви. А чем все дело кончилось? Термидорианским переворотом, который всех этих буйных товарищей уничтожил на их же любимой гильотине. Все возвращается на круги своя… И революция в России… Первые два пункта – прямо один к одному. Да и конец, по сути, точно такой же: пришел товарищ Сталин и самих же большевиков по– расстрелял или сгноил в лагерях. Так говорит наш профессор Бочкарев. Значит, ты собираешься лечить властителей мира?

– Именно! И еще гениев. Когда проверили тридцать пять самых величайших гениев в истории человечества, то они почти все – более девяноста процентов – оказались психопатами. Сечешь? Эта связь между умом и безумием столь же неразрешима, как поиски эликсира молодости, квадратура круга или перпетуум-мобиле. Но это полезно знать, чтобы разгадать многие загадки в жизни человечества – начиная с Христа и кончая антихристом в лице Гитлера.

Арам засмеялся:

– Да их никогда не разгадают! И насчет гениев… По– моему, это чушь собачья.

– Нет, вы ошибаетесь, друг дорогой! – пропел Валерка. – Французский ученый Лассег говорил, что гений – это нервное расстройство. Хотя никто не утверждает, что гений должен быть сумасшедшим, бывают вполне здоровые и уравновешенные таланты. Никто не заявлял, что всякий сумасшедший – обязательно гений. Но это научный факт – гениев, которые в порядке, намного меньше, чем остальных. Ты Ломброзо читал? Так вот, он выдвинул мнение, что психические болезни вовсе не означают полного сумасшествия, наоборот, иногда они наделяют психопата настоящей остротой и оригинальностью ума и огромной энергией. Даже порой трудно сразу понять, что перед нами психически больной. Я слышал, что слово «гений» произошло от арабского «джинн», то есть злой ДУХ.

Арам усмехнулся:

– Ну, это не доказано, я думаю. Все переводы достаточно условны. А что такое высшее искусство автора? Это вроде искусства наездника: так держать узду, чтобы управлять и движением лошадей, и повозкой, сдерживая их, но в то же время и давая свободу.

– А по-моему, это рационально, и так делает любой умелый человек, – возразил Панин. – Для гения нет таких слов, как «думать» и «управлять», а если уж его сравнивать с возницей, то он никаких вожжей вовсе не знает и их не держит, а его повозка просто несется куда несется – и все! Но несется она гениально и неповторимо!

– Ты вспомни печальный миф о Фаэтоне! – не сдавался Арам. – И «сорвавшаяся» «повозка» именно большого таланта как раз может сжечь сильно и серьезно все вокруг…

Валерий свистнул.

– Гений есть гений, его никто остановить все равно не может! Он не живет никаким «рацио», ни о каких последствиях не думает, для чего вообще и как что-то делает – сам не осознает и вопросов таких не ставит. Просто его творческий порыв работает, работает и несет, несет – сам собой, без всяких вопросов, границ и представления об управлении.

– Ну ладно, насчет гениев ты все выучил наизусть. А дегенераты? – хитро спросил Арам.

– Что дегенераты? Ты, конечно, думаешь, что это кретины, которые сидят в домах для сумасшедших? Здесь тоже все не так однозначно. Часто благодаря комплексу власти, который наблюдался еще у негритянских колдунов и сибирских шаманов, эти «ошибки природы» становятся великими, занимают кресла вождей, фюреров, президентов и премьер-министров. Правда, их родственники, чаще всего дети, попадают в психушки. Например, у Александра Македонского брат был идиотом, сын Мао Цзэдуна сидел в сумасшедшем доме, а сестра президента Кеннеди провела там вообще чуть ли не двадцать лет. И у начальника американской разведки Аллена Даллеса сын тоже лечился от нервного расстройства. Можешь поинтересоваться у своего профессора – он тебе подтвердит. Хотя допускаю, что это все слухи. Люди часто болтают попусту. Но нет дыма без огня. А ты слышал о признаках вырождения?

Арам смотрел с интересом.

– Их вообще немало, но один из них – отвращение ко всякой работе, ужас перед деятельностью, болезнь воли, ее коллапс. И вот такой безвольный, одержимый страхом перед работой, вырождающийся тип заявляет, что он презирает труд, что ему нравится безделье. А чтобы оправдать себя, лепит философскую теорию, выдумывает метафизические системы, пробует решить вековые тайны мироздания, разыскивает квадратуру круга и эликсир премудрости… Мечтает о всеобщем счастье и придумывает планы преобразования Вселенной, поражая мнимой любовью к ближним и страшным эгоцентризмом на самом деле. Конечная цель всех гениальных вырожденцев – пропасть или пустыня, но, конечно, не пустыня Христа.

– Значит, Обломов – вырожденец? – спросил Арам.

– А ты что, сомневался? Он такой и есть в романе. Зато у всех поэтов-вырожденцев – богатство рифм и стилистический блеск при полном отсутствии всякой мысли.

– Обломова Гончаров писал с себя! – возмутился Арам.

– Ну и что? Все писатели дарят героям свою душу, сечешь? Возьми того же Тургенева – мужчины у него вечно слабаки, а женщины – о-го-го! Литераторы переносили свои психические проблемы на окружающий мир, валили с больной головы на здоровую. И получалось кривое зеркало, карикатура. А потом они же обвиняли общество и требовали его исправить. Хотя проще исправить самих писателей… Нет, это тоже сложно. Но личные заморочки толкали литераторов на конфликты с правительством и цензурой. Ведь не один Достоевский писал про людей с отклонениями. Взять пьесы и рассказы Чехова: откровенный параноик Солёный, патологический фобик Беликов, Коврин, доктор из «Палаты № 6» – настоящая галерея людей с психиатрическими диагнозами. Врубель начал с росписи церквей, а кончил – демонами. Толстой говорил о Достоевском, что тот сам больной и все его герои тоже больные. А Достоевский отвечал: «Толстой совсем помешался». Привычный обмен любезностями между талантами. Они друг друга не переносят – это аксиома. Я слышал, что Достоевский не любил своих героев. Да и как любить этих психов, которые будят тревогу? Зато на Западе до сих пор по героям Достоевского судят обо всем русском народе.

Арам молчал, думал.

– А вот тебе, историк, вопрос на засыпку: откуда пошло слово «шизанутый»? И где его впервые употребили? – спросил Валерка.

Айрапетов пожал плечами.

– Не знаешь? А еще берешься меня учить! В «Слове о полку Игореве» написано «шизым орлом».

– Ну и что? Это чередование в том языке буквы «с» на «ш» в слове «сизый».

– Уверен? А может, имеется в виду, что орел был шизанутым, ненормальным?!

– А «галицы» в «Слове» – это точно имеются в виду галки? Может, это жители Галиции? – весело подхватил Арам.

– Нет, тогда были бы «галичане»! А Кобяк – бяка?

– Я что-то не помню, кто такой в «Слове» этот Кобяк.