Дьяволы с Люстдорфской дороги

И тут девушка распахнула полу плаща. Глаза красавца расширились от ужаса – он увидел, что она сжимает в руке.

Это был тяжелый армейский наган – серьезное, мощное оружие, совсем не подходящее для нежной девичьей ладони. Девушка подняла руку, прицелилась и спокойно, размеренно нажала курок.

Выстрелы грохнули с оглушающим взрывом, который разнесся по всему залу. Девушка стреляла снова и снова – три выстрела, пять, шесть… Зеленая рубаха на груди красавца стала грязно-багровой. Взмахнув руками, он стал падать, а падая, смахнул со стола посуду на пол. С жутким грохотом она разлетелась на куски. Перевернув стол, красавец распластался на полу. И даже когда он упал, девушка все продолжала стрелять. Она только шагнула вперед, чтобы точнее прицелиться в неподвижное тело.

Она выпустила в него семь пуль. Красавец давно лишился жизни – сразу же после первых выстрелов. Семь пуль почти в упор разворотили его грудь, превратив в кровавое месиво. Девушка вытерла дымящийся наган о плащ, сунула его обратно в карман и быстро вышла из зала.

…Днепр был страшен. Черный, бурный, он был далеко внизу, под обрывом, на самом краю которого стояла девушка, только что застрелившая своего любовника. Она намеревалась свести счеты с жизнью. Сильный ветер развевал ее короткие волосы, а ледяной дождь хлестал по лицу. Девушка закрыла глаза и уже занесла было ногу над смертельной бездной, как вдруг резкий окрик заставил ее замереть.

– Стой! Остановись! Не делай этого!

Девушка обернулась. Молодой мужчина, один из тех, что ужинал в компании, бежал к ней. Он почти приблизился, но, боясь спугнуть, остановился сзади.

– Не делай этого!

– Убирайтесь! – В голосе девушки зазвучала ярость. – Какое вам дело? Оставьте меня в покое!

– Мне есть дело. – Мужчина подошел ближе. – Я не позволю тебе это сделать.

– Да? А что ты сделаешь? Вызовешь полицию? Я только что убила своего любовника! Убью и тебя.

– Не убьешь, – усмехнулся незнакомец. – В револьвере больше нет пуль.

– Откуда ты знаешь?

– Догадался. Я умею обращаться с оружием.

– Я не пойду на каторгу! – с силой замотала головой девушка.

– Не пойдешь. Я спасу тебя от нее. Поверь, есть выход получше, чем каторга или головой вниз в реку. Я научу тебя этому. Пойдем со мной. Я помогу. – Голос незнакомца был спокойным и убедительным.

– Поможешь мне? Зачем? Я только что убила.

– Это не преступление. Я расскажу тебе об этом тоже. Это не страшно – убивать. Страшно – быть жертвой. Сейчас мы должны бежать. Я помогу тебе скрыться. Меня зовут Иван. Дядя Ваня. Меня знает вся округа. Здесь много моих людей. Я единственный, кто может тебе помочь. Отойди от обрыва.

Подчиняясь его властному голосу, а главное, странным словам, девушка отступила на несколько шагов назад. Днепр больше не казался смертельной бездной. Мужчина тут же схватил ее за руку.

– Я давно искал такую, как ты. Бежим. Сейчас нагрянут фараоны. Мы успеем скрыться.

Он решительно потянул ее за собой, двигаясь четко и быстро. Скоро они оба скрылись в сплошной, сгустившейся темноте.

Яркий солнечный луч пробился сквозь грязноватую тряпку, закрывавшую окно вместо шторы. Блеснул на хромированной стали. Отражение этого яркого блеска разбудило девушку, лежавшую на кровати лицом к столу. Потирая глаза, она сбросила тулуп, которым была накрыта вместо одеяла, и села. После сна ее волосы были всклокочены, а помятое блеклое лицо казалось еще больше непривлекательным. Девушка хотела что-то сказать – но вдруг замолчала, уставясь на стол. Глаза ее расширились.

На столе было разложено оружие. Целая груда оружия всех видов и сортов. Зрелище было невиданным и страшным. Девушка машинально потянулась к плащу, висевшему на спинке железной кровати. Плащ уже высох, но был покрыт грязью. Она быстро засунула руку в карман – армейского нагана, ее револьвера, в нем не было. Вдруг она вспомнила, как, разрядив всю обойму, бросила револьвер в зале трактира на пол.

Но… Девушка не поверила своим глазам! На самом краю стола, словно отложенный в сторону, лежал ее наган. Тот самый, армейский, из которого вчера она стреляла. Этот револьвер она узнала бы из тысячи, так как помнила его с детства – она стащила его у отца.

Дверь отворилась, и в убогую комнату, стены которой были все в пятнах от насекомых, вошел ее ночной знакомый, неся в руках железную кружку с дымящимся чаем, это тот самый, который помешал ей броситься с обрыва и тем свести счеты с ее и без того уже искалеченной жизнью.

– Проснулась? – Незнакомец приветливо улыбнулся и протянул ей чашку чая, которую она машинально взяла.

– Вы… кто? – выпалила, глотнув горячий сладкий чай, больно обжегший горло.

– Дядя Ваня. Я же тебе говорил, не помнишь? Меня все в этом городе знают.

Он совсем не был похож на дядю. Присмотревшись повнимательней, девушка поняла, что ему чуть больше тридцати, и тут же про себя отметила, что он довольно привлекательный. Широкоплечий, темноволосый, с приветливым, улыбчивым лицом и крошечными черными усиками, придающими его лицу игривое выражение, он был похож на человека, весьма довольного своей жизнью. Такой человек не стал бы рисковать жизнью, спасая убийцу. Почему же он рисковал?

– А это… что? – Девушка покосилась на оружие.

Дядя Ваня улыбнулся:

– Наш новый арсенал. Вчера приобрели. Свой-то узнаешь?

Девушка аккуратно взяла свой наган и спрятала в карман плаща.

– Не бойся. Тебя не ищут. Мы все обставили так, словно на постоялом дворе произошла пьяная драка. Трое свидетелей будут клясться, что видели ссору мужчин и убийцу – заезжего цыгана. Оружие я забрал. Тебя никто не найдет. Мы умеем заниматься конспирацией. Прикроем, как положено.

– Мы – это кто?

– Мы. Теперь ты тоже с нами. Со вчерашней ночи. Вижу, ты умеешь обращаться с оружием… Стрелять.

– Меня отец учил… в детстве. Он хотел иметь сына. А родилась я.

– И он не сумел скрыть своего разочарования?

Девушка кивнула, нахмурившись. Было видно, что он разбередил старую рану.

– Если ты станешь одной из нас, никто больше не посмеет тебя обижать. Ты всегда сможешь постоять за себя так, как сделала вчера. Тебя станут бояться, – сказал дядя Ваня.

– Я не понимаю. Вы кто?

– Анархисты. Союз революционеров-анархистов. Черные дьяволы. Нас называют так. Неужели ты никогда не слышала? Откуда ты родом?

– Отсюда, из Александровска. Родители… Они и сейчас живут тут, – и она неожиданно для себя добавила: – Они никогда меня не любили…

– Как тебя зовут?

Девушка промолчала. Ее новый знакомый рассмеялся.

– Да нечего тебе бояться! Разве ты еще не поняла, что я на твоей стороне? Мы прикроем тебя и от каторги, и от полиции, и всегда за тебя постоим. Тебе есть куда идти? Ты можешь уходить, если мне не доверяешь. Твое место – с нами. Я понял это вчера. Ты создана быть борцом, а не бессловесной игрушкой для тех, кто вытирает о тебя ноги.

– Маруся. Мария Никифорова. – Девушка твердо взглянула ему в глаза.

– Будешь теперь Дьяволицей Марусей. Так называют нас. Ты ведь не из простых? – Похоже, дядя Ваня знал ответ.

– Нет. Отец – штабс-капитан. Он герой русско-турецкой войны и кавалер множества боевых наград. А еще он тяжелый, жестокий человек, который так никогда и не смирился с тем, что у него родился не мальчик. Он прогнал меня из дома. Совсем прогнал.

– За что?