Катакомбы военного спуска

– Вы правы, мадам, – грустно вздохнул сосед. – До революции и войны служил в мужской гимназии. Потом родители уехали. Я один остался. И покатилась дорожка… Я мастерству по дереву в гимназии учил. И вот, стал и слесарем, и плотником. Каждый выживает, как может.

Почувствовав, что интерес к нему явно потерян, мальчишка прямо на скатерть вывернул кусок котлеты и тут же попытался зареветь во весь голос.

– Ах ты ж гойкин шлимазл! – покраснела бабушка. – Вот, женился мой халамидник на гойке-голодранке, и шо получилось…

– Подождите! – улыбнулся сосед. Он достал из сундука какие-то инструменты, небольшую деревянную дощечку и два гвоздя. – Давай-ка попробуем с тобой вырезать елочку… Вот так… – обратился он к ребенку.

Острие заскользило по дереву, как по маслу. Мальчишка тут же прекратил реветь, схватился за удивительные предметы и даже не заметил, как остатки пюре с котлетой оказались у него во рту.

– Ух! – Бабушка вытерла пот, скормив ему последнюю ложку. – Умеете вы обращаться с детьми! У самого, небось, несколько?

– Нет, – мужчина перестал улыбаться, – детей у меня нет. Да я и женат не был никогда.

– А шо так?

– Судьба – дорога такая по жизни. Раньше некогда было, а теперь… Бродяга я и есть бродяга! – Он махнул рукой.

– Ой, вы такой интересный мужчина! – разулыбалась бабушка. – Шо вы за то говорите? Вот у меня девочка на примете есть… Такие приличные родители…

– Благодарю, мадам! Как-нибудь в другой раз, – резко оборвал он ее.

И, оставив ребенку дощечку, мужчина собрал свои инструменты, снова грациозно поклонился и исчез в дверях вагона-ресторана.

5 января 1930 года, Одесса

Привычную ночную тишину разорвал стук в дверь. Чертыхнувшись, следователь Петренко потянулся к часам, лежавшим на тумбочке рядом со стаканом с водой – оставлять его на ночь было его многолетней привычкой, а откуда она взялась, он и сам не знал.

Поднявшись, он щелкнул выключателем лампы. Тусклый свет ночной лампы осветил привычную домашнюю обстановку. И конечно Петренко, встав, тут же опрокинул стакан с водой на себя.

Чертыхаясь и отплевываясь, он стащил с себя мокрую майку и с раздражением отшвырнул ее в угол. Лампа освещала часы, висящие на стене. Было начало четвертого утра. Если совсем точно – семь минут четвертого.

Стук продолжался. Петренко распахнул двери. На пороге стоял заместитель начальника всего Угрозыска города.

– Велели срочно тебя привезти, – не здороваясь, произнес он. – ЧП у нас. Продолжение вчерашнего. Так что одевайся и выходи вниз. В машине жду.

Продолжение вчерашнего… Сон сняло как рукой. Метнувшись в комнату, куда и сон девался, Петренко быстро стал надевать форму. Проверил пистолет, щелкнув затвором. Из ящика письменного стола достал патроны. Потушив лампу и даже не оглядываясь на раскрытую постель, пулей вылетел из квартиры.

Этой ночью Петренко добрался до своей квартиры лишь после полуночи и, едва успев раздеться, рухнул на кровать. Он смертельно устал и почти мгновенно провалился в черную бездну из всяких сновидений, которые преследовали его в последние дни.

Но даже такая бездна усталости вместо сна, похожая на прижатую к лицу пышную подушку, не принесла облегчения, и особенно в эту ночь, когда в начале четвертого утра он был уже на ногах.

Целый день до самого вечера Владимир Петренко провел вместе со следственной бригадой в небольшом поселке Фонтанка под Одессой. Там в море местные рыбаки нашли труп… Но не простой.

Несмотря на то что стоял январь, море не замерзло – сильных морозов не было. Оно было спокойным, и рыбаки рискнули выйти на улов. Недалеко от берега спустили якорь. Он за что-то зацепился. Когда стали поднимать, вытащили то, что поставило на уши весь уголовный розыск Одессы и Петренко лично – как начальника отдела по борьбе с бандитизмом, ведь подобные дела были его прямой профессиональной обязанностью.

Это был труп молодого мужчины, не старше 30 лет. Он был почти голым, из одежды на нем были только черные трусы без всяких штампов и меток.

Ноги мужчины были поставлены в металлический тазик и залиты цементом. В таком виде его и опустили на дно. Всплыть он не мог и заживо захлебнулся, наглотавшись морской воды. По словам эксперта, тело пробыло в воде меньше суток и оно не успело серьезно пострадать, поскольку с момента смерти до его обнаружения прошло не так много времени.

На левом плече мужчины и на руке Петренко обнаружил несколько наколок, свидетельствующих о его тюремном прошлом. А присмотревшись повнимательней, не мог сдержать удивленного восклицания:

– Да я ж его знаю! Это же Сидор Блондин!

Действительно, у мужчины были светлые волосы. Обсохнув, они стали стремительно светлеть.

– Поясни, – нахмурился начальник уголовного розыска.

– Сидор Блондин – налетчик из банды Червя, – начал объяснять Петренко. – В последнее время у нас в работе налет Червя на кассу взаимопомощи при автомобильном тресте. По моим сведениям, Сидор Блондин тоже участвовал в этом налете. Он – бык, пацан Червя. Ну, в смысле, его приближенный каратель, если перевести на обычный язык. Налетчик, исполнитель приговоров. Две ходки в лагеря. Не понимаю…

– Чего ты не понимаешь? – выдохнул начальник угрозыска.

– За что его так? Как ссученного? – Петренко вскинул на него удивленные глаза и пожал плечами. – У Червя хорошие отношения с Тучей и со всеми остальными ворами! Это прямой удар Червю под дых. Если только…

– Если только? – нахмурился начальник.

– Если только не сам Червь его порешил. Но для этого должны быть очень серьезные причины, – пояснил Владимир.

– А способ казни? Залить цементом, и в воду, на дно? Это еще что? – вступил заместитель начальника.

– Это называется «бетонные боты», и в последнее время они появляются в среде таких, как Червь и Сидор Блондин, все чаще и чаще, – ответил Петренко. – Местное изобретение. Используется во всех местах, где есть водоемы. У меня это уже третий случай. Да вы должны помнить два предыдущих!

– Помню, – кивнул начальник, – раскрыли довольно быстро, если не ошибаюсь.

– Ну да, – согласился Петренко. – Первый был крысой, воровал у своих, его и утопили в ставке под Кучурганами. А второй настучал на подельника, после чего мы закрыли троих из банды. Оставшиеся выследили его и отправили в «бетонных ботах» в Лузановку.

– То есть это казнь, – задумчиво произнес заместитель.

– Показательная казнь, – кивнул Петренко. – И довольно жестокая. Смертника по приговору вышестоящих, который огласили на сходе воров, ставят в таз, заливают ноги цементом, а затем бросают в какой-нибудь водоем – море, болото, ставок… Смерть жуткая и мучительная. Но я не понимаю… – Он снова пожал плечами. – Сидор Блондин не был ни крысой, ни сукой, то есть стукачом… Он пользовался уважением в своей среде, среди блатных…

Расследование в Фонтанке длилось очень долго. После холодного январского берега моря оперативники в конце концов переместились в кабинет Петренко, где согревались горячим чаем.

У Владимира была довольно подробная картотека, в которой фигурировали и Червь, и Сидор Блондин. В странном деле не было никаких зацепок, и по опыту Петренко уже знал, что такие вот дела с загадками бывают самыми тяжелыми и страшными.

Обо всем этом он и думал, сидя в машине, быстро катившей по ночному городу.

– В городе началась война банд за передел, – мысли Петренко прервал заместитель начальника угрозыска. – Кто-то стравливает их.

– Куда мы едем? – нахмурился Владимир.

– На Сортировочную. Туда вагон подогнали. Отцепили от поезда. Мы потребовали. Это, так сказать, иллюстрация к моим словам. Ты должен на все это посмотреть. И чем скорее, тем лучше.

Глава 2

Канун Рождества. Новый виток романа. Деньги под абажуром. Беда Тучи

6 января 1930 года, Одесса

Снег начал идти к вечеру. В темноте редкие снежинки были похожи на чванливых балерин, брезгующих показывать свое высокое искусство перед незатейливой публикой. Медленно и надменно кружась, они плавно опускались на землю, словно танцуя фантастический танец, состоящий из сложных пируэтов.