Имя врага

– Его будут искать, – сказал Рыч, – многие. Ну, из лагеря, и Валет с Привоза будет. В последнее время он все крутился с Валетом…

– Пусть ищут, – жестко отозвался Стекло, – даже хорошо, что будут искать. Не найдут, подумают, что сбежал, струсил. А здесь его никогда не найдут.

– А если найдут? – подал голос Сема.

– Не найдут, – повторил Стекло. – Мы, когда все сделаем, замок испортим. Зальем его. Видишь, вон бутылка в углу? Жидкий бетон. Вот его в скважину и нальем. В жизни никто не откроет.

– А если двери сломают? – не мог успокоиться Сема.

– Да зачем кому себе такой гембель на голову делать? – не выдержал Рыч. – Ты, Сема, свети давай, а мы копать начнем. Да свети лучше, а то если лопату тебе дать, так ты в обморок грохнешься!..

Сема дрожащими руками высоко поднял фонарь, и от этой дрожи лучики света запрыгали по стенам. Стекло и Фонарь принялись быстро копать яму под одной из стен.

– А ты откуда про Валета знаешь? – вдруг подозрительно нахмурился Стекло. – В ту же яму хочешь?

– Да ну тебя! – Рыч передернул плечами. – Слишком уж ты правильный! Так скучно жить. Неужто тебя самого ничего не интересует?

– Не интересует, – отрезал Стекло. – Таких, как этой твой Валет, надо давить. Суки, а не люди.

– Теперь, когда этой сучары, Филина, рядом с ним нет… Хорошо выходит, – Рыч мечтательно задумался и остановился.

– Ага, ты помечтай! – зло сказал Стекло. – А ну за работу, а то в соседнюю яму ляжешь!

– Да ну тебя! – разозлился Рыч. – И слова не скажешь! Давай вали к своим долбаным ментам!

– А ты что думаешь? И свалю! – внезапно ответил Стекло. – Я, как школу закончу, сразу пойду работать в милицию. И буду таких, как этот Валет, давить!..

– Интересно получается, – подал вдруг голос Сема. Звучал он более жизнерадостно, чем прежде. – Я, значит, буду скрипачом, Стекло пойдет работать в милицию и будет ловить преступников, а Рыч станет вором, будет под каким-нибудь там Валетом…

– С какого под кем-нибудь буду? – перебил его Рыч. – Я сам вместо Валета буду! Главным!..

– А Стекло тебя поймает и посадит в тюрьму! – засмеялся вполне оправившийся Сема.

– Не дождешься! – обиделся Рыч.

Пацаны помолчали. Рыч и Стекло продолжали копать.

– Интересно, все-таки, кто его побил, – не выдержав, спросил Стекло, глядя на труп Филина. – Судя по всему, ему нехило досталось.

– А я знаю кто, – ответил сразу Рыч. – В уголовке. Там новый начальник, он неделю назад приехал в город и всех построил. Теперь ловят бандитов и всех бьют, для острастки. Ну и Филина так.

– Зачем? – пожал плечами Стекло, не прерываясь.

– Я же говорю, для острастки. Чтоб боялись, – сказал Рыч. – Разве ты не знаешь, что в милиции бьют?

– Та брехня! – возмутился Стекло. – Шо ты мелешь!

– Вот пойдешь туда работать – сам и увидишь, – засмеялся Рыч.

– Если пойду, – вздохнул Стекло.

Наконец яма была выкопана. Пацаны втроем подняли брезент, на котором лежал Филин, и запихнули его в яму. Сверху тоже накрыли брезентом. Всем им было страшно, как бы они ни храбрились. Не решаясь снова взять лопаты, мальчишки стояли над ямой.

– А мы ведь теперь повязаны, все трое, – задумчиво сказал вдруг Сема. – До конца жизни.

– До конца жизни, – повторил эхом Рыч.

– Мы убили человека, – сказал Стекло. – Да, именно мы, все втроем, и не важно, кто из нас выстрелил первым. Мы все бы убили его. Каждый. Просто кто-то сделал это раньше других. Но… не важно кто. Мы втроем. Значит, мы связаны.

Это произошло как-то инстинктивно, но мальчишки протянули руки над ямой и соединили их, словно скрепляя прозвучавшие слова этим страшным рукопожатием.

Закопали Филина быстро. Потом разровняли ногами землю.

– Тачку забирать будем? – спросил хозяйственный Сема.

– А зачем? – ответил Стекло. – На ней и на лопатах наши отпечатки пальцев. Так что лучше бросить их здесь.

– Ну, тогда пошли, – вздохнул Рыч.

Отверстие замка они залили смесью, о которой говорил Стекло. Затем быстро побежали вниз по улице. Тротуары осветили первые лучи рассвета. В этот день – более поздние и тусклые, чем обычно…

?

Рыч остановился в дверях, прислушиваясь к странным звукам. Впервые в жизни он переступал порог настоящего притона и не знал, как себя вести.

Конечно, это был не притон в полном смысле этого слова, а всего лишь кабачок на Болгарской. И тем не менее близость к Привозу, центру Молдаванки, делала этот небольшой подвал одним из самых знаменитых злачных мест, легенды о которых со смачными подробностями передавались многими поколениями беспризорников и блатных. Рыч считал себя блатным, мечтал занять свое место в уголовном мире, воровал по мелочи довольно, по его понятиям, серьезно, но во взрослых притонах Молдаванки не был никогда.

Он вдруг подумал, что, если бы у него был отец, то он всыпал бы ему по первое число за то, что в свои двенадцать лет его сын оказался в таком месте. Но отца у Рыча не было. Была одна мать, живущая за счет многочисленных любовников. Когда не пила, она была красавицей, однако в последнее время пила все чаще и чаще…

Рыч посторонился в дверях подвала, пропуская наружу двух мужиков – подвыпивших лбов, и вжал голову в плечи. Они были покрыты наколками и переговаривались на каком-то непонятном языке. Он испытал нечто вроде укола зависти. На него, однако, оба не обратили никакого внимания, прошли как мимо пустого места. Это было одновременно и плохо, и хорошо. От вида этих лбов Рычу стало страшно. Тем не менее, он двинулся вперед.

Ничего примечательного внутри не было. К удивлению Рыча, здесь было не так уж и много людей – пьяная мужская компания резалась в карты, в углу две яркие девицы, похожие на его мать, тоже явно пьяные, сидели за пивом и курили дешевые папиросы, да еще была одна компания в углу. Большинство столов были свободны. Воняло, правда, немилосердно – жареным луком. Но к вони жареного лука Рыч привык, так готовили во всех бедных семьях, и запах этот был им впитан с самого детства.

– Что стоишь, как засватанный? Проходь, – из боковой двери, которую он даже не заметил в глубине, выдвинулся Валет.

Рыч подошел к нему, от страха еле переставляя ноги. Валет завел его в отдельную комнату, где оказалось еще несколько столов. Кроме них с Валетом там никого не было.

Один стол был накрыт, и от вида тарелок с едой у Рыча зарябило в глазах. Подобного разнообразия он не видел никогда в жизни.

– Не смотри. Садись и ешь, – Валет придвинул ему стул. Рыча не надо было упрашивать дважды.

– Выпьешь? – Валет кивнул на графин с водкой.

– Я не пью, – снова нахохлился Рыч.

– Это правильно, – кивнул Валет, – вор не должен пить, вор должен воровать. Ты про Филина слышал?

– Что – слышал? – От того, что Валет заговорил на страшную тему без перехода, Рыч мгновенно потерял аппетит.