Культурология. Дайджест №2 / 2017

Спустя десять лет после кончины Р.Я. Райт-Ковалевой (1898–1988) в 1998 г. в московском издательстве «Аякс Лтд.» вышел новый перевод произведений Сэлинджера (переведен не только роман «Ловец во ржи», но и сборник «Девять рассказов») (22). В этом издании привычная фамилия Сэлинджер изменена: «Салинджер». В аннотации сказано, что книга выпущена в оригинальной редакции переводчика С.А. Махова. В предисловии Сергей Махов замечает, что многогранность произведения американского писателя (Махов называет роман «повестью») отражена в том названии, которое он дал роману «Ловец во ржи»: «Обрыв на краю ржаного поля детства». Переводчик С.А. Махов считает положительным фактом то, что он «напичкал языковой поток словечками и выраженьицами ученическими, тусовочными и даже блатными и матерными» (22, с. 4). При этом он объясняет, что стремился, чтобы воздействие его перевода на современное российское юношество совпало с тем, какое в начале 50?х годов прошлого века производил на американскую молодежь подлинник романа «Ловец во ржи».

Текст Риты Райт-Ковалевой переводчик Сергей Махов оценивает отрицательно, именует его «женским», «совковым», «поднадзорным», называя этот текст вовсе не той книгой, «которую написал Салинджер» (22, с. 4). Как видим, изменение буквы в фамилии американского писателя в русском издании отнюдь не является у переводчика С.А. Махова случайным.

Известная советская переводчица и литературный критик Нора Галь (1912–1991), которая читала перевод в рукописи, полагала, что само название, которое решил дать предпринятому им переводу «Ловца во ржи» С. Махов, вопиет о совершенном его непрофессионализме. Такое тяжеловесное разжевывание образа Холдена Колфилда, считала Н. Галь, уместно лишь в комментариях, но отнюдь не в переводе названия художественного произведения. Помимо всего, в придуманном С. Маховым названии «Обрыв на краю ржаного поля детства» имеется недопустимое нагромождение родительных падежей.

Александра Борисенко тоже называет перевод С.А. Махова неудачным. Это была первая попытка заново перевести роман, причем, по определению А. Борисенко, реакция на этот перевод «оказалась необычайно бурной» (3, с. 1). Когда вышла статья А. Борисенко (2009), в Ставрополе уже была опубликована книга Дениса Петренко о переводах на русский язык знаменитого романа Сэлинджера, в которой рассматриваются переводы Р.Я. Райт-Ковалевой и С.А. Махова. В монографии анализируются не только переводы, но и особенности повествования в романе Сэлинджера «The Catcher in the Rye» Д.И. Петренко считает, что язык романа обусловлен эпистемологической ситуацией середины XX в., т.е. ситуацией в теории познания.

В тексте романа отражаются основные идеи науки, философии и литературы середины прошлого века. Во?первых, это теория относительности и принцип дополнительности. Когда А. Эйнштейн создал теорию относительности, он «разрушил существовавшие в картине мира Нового времени представления об абсолютном пространстве и времени» (17, с. 21). Принцип дополнительности, сформулированный Нильсом Бором, требовал описания физического объекта во взаимоисключающих, дополнительных характеристиках, т.е. дополнительного способа описания в самых различных сферах познания.

Во?вторых, это экзистенциализм, который пришел на смену позитивизму. Ж.-П. Сартр считал, что экзистенциализм главным образом оперировал такими понятиями, как «тревога», «заброшенность» и «отчаяние». Наконец, в художественной литературе (причем особенно в американской прозе) «возникает образ изолированного от общества человека», идея отчуждения (17, с. 22). Холден Колфилд у Сэлинджера напоминает экзистенциального «постороннего человека», который испытывает «желание одновременно и отделиться, уйти от людей, и найти понимание среди окружающих» (17, с. 23). Холден Колфилд, наподобие «абсурдного человека у экзистенциалистов», обретает силы жить не столько без надежды, сколько с поисками духовной и нравственной опоры (17, с. 33).

Говоря о переводе на русский язык романа Сэлинджера переводчицей Р.Я. Райт-Ковалевой, Д.И. Петренко прежде всего отмечает, что текст романа передан на нормативном русском языке. Дело в том, что американский текст перегружен ругательствами. Переводчица стала искать «русские слова» на замену (17, с. 50). Так, для вульгарнейшего американского выражения, означающего совокупление, Р. Райт-Ковалева отыскала русское просторечное слово «похабщина». Английское выражение «to give someone the time», связанное с представлениями о половом акте, Р. Райт-Ковалева переводит словом «спутаться», которое, согласно «Словарю русского языка» АН СССР, только в четвертом словарном значении содержит намек на интимную связь (17, с. 51).

Итак, в русской интерпретации Холден Колфилд «обладает нравственной чистотой, проявляющейся в том, что в описании тем, касающихся отношений между полами и отклонений в сексуальном поведении, он уходит от подробностей, способных смутить читателя» (17, с. 53).

К.И. Чуковский писал, определяя творческий метод переводчицы Р. Райт-Ковалевой, что точности перевода она добивается не путем воспроизведения слов, а посредством воспроизведения «психологической сущности каждой фразы» (цит. по: 17, с. 177).

В главе 15 Холден Колфилд говорит о своей подруге Салли, что она хорошо начитанна, что много знает о театре, пьесах, литературе и «all that stuff», т.е. дряни, чепухе. В переводе Р. Райт-Ковалевой эта часть предложения опущена. Тут сказано: «Она ужасно много знала про театры, про пьесы, вообще про всякую литературу» (21, с. 101). Д.И. Петренко замечает, что слово «всякий» обычно имеет в русском языке нейтральный характер. Лишь только в выражении «ходят тут всякие» оно приобретает неодобрительный смысл. А слово «всякий» как местоимение не может быть использовано с «окраской неодобрения» (17, с. 177).

В главе 18 Холден говорит о романе Хемингуэя «Прощай, оружие!», что это «a phony book», т.е. «фальшивая книга». Но в переводе Р. Райт-Ковалевой Холден говорит не о книге Хемингуэя, а о герое книги лейтенанте Генри. При этом ценность произведения «Прощай, оружие!» в целом сомнению не подвергается.

Наиболее общей характеристикой перевода Р. Райт-Ковалевой является, по мнению Д.И. Петренко, весьма частая операция по сокращению количества сниженной лексики. Переводчица редуцирует сниженную лексику, дает ее пересказ. Когда в главе 19 говорится, как репетитор-старшеклассник Холдена задавал неприличный вопрос и этот вопрос цитируется, в переводе Р. Райт-Ковалевой сказано просто: «трепался бог знает о чем» (17, с. 181).

В тексте перевода имеется много преобразований и добавлений. Д.И. Петренко также приводит главные из этих добавлений. Речь идет о слове «пропасть», которое появляется в эпизоде с ловлей детишек во ржи в разговоре Холдена с учителем Антолини и конечно же в названии романа «Над пропастью во ржи». «Давая роману такое название, повторяя слово «пропасть» в тексте перевода, Р.Я. Райт-Ковалева углубляет трагизм романа, подчеркивает романтические черты героя» (17, с. 182).

Д.И. Петренко называет целый ряд преобразований в переводе Р. Райт-Ковалевой: пропуск лексемы, использование эвфемизмов, замена сниженных лексем словами более широкой семантики (хоть и сниженного стиля), замена сниженной лексемы нейтральной, замена разговорной формы грамматически правильной, редукция предложения или части предложения, изменения в системе диалога и др.

Если в романе сказано «goddamhint», в переводе Р. Райт-Ковалевой остается только слово «намек». Во фразе «David Copperfield kind of “crap”» «crap» значит «дерьмо», а в переводе стоит слово «муть». Глагол «puke», имеющий значение «рвать, тошнить», также переводится более изысканно – «мутить».

Вульгарные слова переводчица, как правило, заменяет эвфемизмами, стилистически сниженное выражение «get your lousy knees off my chest» («убери свои мерзкие колени с моей груди») переводится всего лишь как «Пусти, дурак». Словосочетание «a lousy vocabulary» («мерзкая лексика») заменяется аккуратным «не хватает слов». Ругательство «my ass» получает вид «тоже сравнили». А предмет «jock strap», представляющий собой мешочек для защиты мужских гениталий при занятиях спортом, в переводе оказывается «шнурками от ботинок».

Разговорные выражения переводятся литературно. Например, «Yalikeit» – «Нравится?». Часто выбрасывается, т.е. редуцируется либо целое предложение, либо часть сложного синтаксического целого. Так, в главе 10 Холден рассказывает, что оркестр Бадди Сингера исполнял песню, и добавляет: «It’s as well song» («Это шикарная песня»), а в переводе это предложение опущено (17, с. 183–192).

Оценивая перевод Р. Райт-Ковалевой текста романа Дж.Д. Сэлинджера, Д.И. Петренко приходит к выводу о том, что переводчица преобразовывала текст, дабы гармонизировать его, что она «трансформировала языковой статус текста романа сообразно со своими языковыми предпочтениями, а также под влиянием цензуры, царившей в СССР в тот период» (17, с. 215).

Что касается перевода С.А. Махова, у которого роман «Ловец во ржи» получил название «Обрыв на краю ржаного поля детства» (1998), то в нем широко использован жаргон российских подростков, отчего текст оказался перегруженным ненормативной лексикой и стал дисгармоничным, по мнению Д.И. Петренко. Но если перевод Р. Райт-Ковалевой производился в эпоху тоталитарного режима в СССР, то перевод С.А. Махова осуществлялся в ситуации постмодерна конца ХХ и начала XXI в. В предисловии переводчик сообщает, что он работал над «Ловцом во ржи» почти десять лет и что он считает абсолютно необходимым переводить уже ранее переведенное. В процессе перевода С.А. Махов «постоянно спорит и состязается с Р.Я. Райт-Ковалевой» (17, с. 199). В тексте его перевода Д.И. Петренко находит целые предложения, заимствованные из перевода Риты Райт-Ковалевой, а также отдельные словосочетания. С другой стороны, все личные имена и названия у С. Махова иные. Это не только «Салинджер», но и «Акли» вместо «Экли», «Страдлейтер» вместо «Стрэдлейтер», «Пенси» вместо «Пэнси» и проч.

В основе перевода С.А. Махова лежит «риторическая операция добавления» (17, с. 201). Это и избыточное применение ненормативной лексики (даже если ее нет в оригинале), а также синтаксические расширения фразы и ненужный пересказ оригинала. Д.И. Петренко приводит целый ряд примеров. Так, используется жаргон московских подростков посттоталитарной России или то, что С.А. Махов считал таковым. Это «халдей», «сударь», «чудо-юдо», «бабки», «рыдван», «кореш», «разборки», «предки», «тачка», «рваный» (т.е. рубль) и т.д. Сленг, или сниженная лексика, как бы расширяет внутреннюю структуру текста. Если у Сэлинджера «you fall half in love with them», то С. Махов пишет «ты уже почти втюрился»; «girls» именуются «мочалками»; «let’s get out» звучит как «давай-ка сваливать», а «pick up» – это «хапнуть». Когда Холден забыл в метро экипировку команды фехтовальщиков, о которой говорится «equipment», то в переводе С.А. Махова выясняется, что он забыл «барахло». Выражения «kept telling» и «kept saying» (т.е. «повторял») обретают вид «талдычил» и «долдонил», а «it was cold» – «холодрыга».

Расширение фразы Д.И. Петренко находит в эпизоде, когда Холден Колфилд говорит о своем брате Д.Б., что он проституирует в Голливуде. У С. Махова это – «продается, как девка, всяким жучилам» (22, с. 11). Выражение «it got on your nerves», т.е. «действовало на нервы», переводится как «охренительно давит на мозги», а «that’s a professional secret» становится оборотом «не твое собачье дело». Подобных примеров Д.И. Петренко приводит много.

Завершая раздел об особенностях перевода Сергеем Маховым романа «Ловец во ржи», Д.И. Петренко пишет: «Перевод С.А. Махова демонстрирует приемы, как правило, противоположные тем, которые использовала Р.Я. Райт-Ковалева. «Обрыв на краю ржаного поля детства» можно рассматривать как эксперимент с текстом романа Дж.Д. Сэлинджера “The Catcher in the Rye” и переводом Р.Я. Райт-Ковалевой. В результате названных операций текст перевода С.А. Махова стал перегруженным, трудным для чтения. Он отображает новый постмодернистский подход к переводу, когда в одном тексте существуют различные типы текстов» (17, с. 213).

Новый перевод Максима Немцова «Ловец на хлебном поле» (2008) вызвал рецензии в средствах массовой информации, споры в Интернете, а также противоречивые высказывания читателей на сайтах книжных магазинов (23). При этом А. Борисенко, например, указывает, что большинство авторов этих отзывов вовсе не читали перевода М. Немцова. Они обсуждали другую проблему: «Можно или нельзя переводить Сэлинджера после того, как это уже сделала великая переводчица Рита Райт-Ковалева» (3, с. 1). Многие склонялись к тому, что от М. Немцова ничего хорошего ждать не приходится, но были и такие, которые говорили: «Давно пора!».

А. Борисенко вспоминает, что в советское время зачастую имелось несколько перепереводов одного и того же произведения. Так, насчитывается более 20 русских переводов «Алисы в Стране Чудес» Льюиса Кэрролла. Существует также множество переводов пьес У. Шекспира, но только два перевода «Гамлета», сделанных М. Лозинским и Б. Пастернаком, считаются каноническими, классическими.

А. Борисенко также пишет, что в свое время М. Гаспаров (1935–2005) утверждал, что разные эпохи и разные читатели требуют разных переводов. Да и в Европе такая практика вполне естественна. Так, существует более дюжины переводов на английский язык романа Л.Н. Толстого «Война и мир», причем только за последние несколько лет вышло три новых перевода.

На вопрос «Появился ли настоящий русский Сэлинджер?» А. Борисенко отвечает отрицательно. Она пишет: «Нет. Настоящий Сэлинджер по-прежнему написан по-английски. У старика невозможно выиграть. Как с наперсточником: и шансов нет, и уйти нельзя» (3, с. 13).

Виктор Топоров писал свою статью о том, что перепереводы убивают литературную классику, когда Сэлинджер еще был жив (24). Это было в 2008 г., когда только что в издательстве «Эксмо» вышло «Собрание сочинений» американского писателя, содержащее роман, повести о Глассах и рассказы в переводах Максима Немцова. В. Топоров четко определил свою позицию: «При полном отсутствии языкового чутья Немцов перепереводит классический перевод Риты Райт» (24, с. 1).

В России творчество Дж. Д. Сэлинджера составило целую эпоху. Вот почему выход произведений американского писателя в новом переводе был воспринят как сенсация, пишет критик и даже приводит большую цитату из немцовского переперевода, в которой использованы русские неприличные слова. Критик сравнивает этот текст с аналогичным текстом перевода Р. Райт-Ковалевой, в котором таких слов конечно же не имеется. Впрочем, с позицией В. Топорова не согласна А. Борисенко (3).

В. Топоров напоминает аналогичный случай, когда был получен грант на переперевод романа колумбийского писателя Габриеля Гарсиа Маркеса (р. в 1927 г.) «Сто лет одиночества» (1967), в котором реальная история Колумбии показана как сатирическая фантасмагория. Уже существовал безукоризненный перевод этого романа. Отрабатывая грани, новая переводчица заменила два неприличных слова, а «в силу собственно творческой косорукости – безнадежно испортила все остальное» (24, с. 4).

В. Топоров полагает, что Р.Я. Райт-Ковалева несколько гармонизировала сэлинджеровского Холдена Колфилда, «несколько смягчила на стилистическом уровне несомненно присущую герою-рассказчику неврастению на грани патологии» (24, с. 4). Однако критик считает, что именно благодаря этому Холден Колфилд стал «своим» для российской молодежи. Называя роман Сэлинджера «повестью», В. Топоров возмущен тем, что М. Немцов дал произведению название «Ловец на хлебном поле» (23). Он полагает, что М. Немцов не знает, что в русском языке нет никакого «хлебного» поля. «Есть ржаное и пшеничное; есть хлебный квас, есть хлебное вино – водка, а вот хлебного поля нет» (24, с. 5). Не нравится В. Топорову и слово «ловец» в названии перевода М. Немцова, он считает, что в русском языке есть только комические коннотации английского слова «catcher», а четких спортивных значений такого слова нет.

Поскольку в нашем аналитическом обзоре постоянно употребляется это слово при переводе названия «The Catcher in the Rye», следует указать на толкование слова «ловец» в «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой.

На с. 339 данного словаря читаем, что ловец – это «человек, который занимается ловлей, охотой». Далее приводится пословица «На ловца и зверь бежит». Ныряльщик за жемчужными раковинами также именуется в русском языке «ловцом жемчуга». В переносном смысле у нас популярно выражение «ловцы человеческих душ». Так что название «Ловец во ржи» имеет полное право на серьезное (а не «комическое», как думает В. Топоров) существование.

Вообще, глагол «ловить» (англ. to catch) употребляется в русском языке во множестве словосочетаний отнюдь не комических: «ловить кого?то в западню, ловить каждое слово, ловить удобный случай, ловить взгляд, ловить кого?то на слове, ловить рыбу в мутной воде, ловить себя на чем?то» и др. Выражение «ловчие птицы» также вполне серьезно. Это хищные птицы (беркут, сокол, ястреб), которых часто используют для промысловой охоты на зверя и птицу.

Следует сказать также, что Дж.Д. Сэлинджер вполне закономерно употребил слово «catcher» – «ловец» в названии своего романа. В США, как говорится, «и стар и млад» это слово знают и употребляют его. Дело в том, что в США пользуется невероятной популярностью бейсбол. Первая в Соединенных Штатах (и в мире) профессиональная бейсбольная лига была создана еще в XIX в. А один из ключевых игроков бейсбольной команды называется «ловцом» («catcher»), причем в статьях о бейсболе на русском языке он так и именуется: «кэтчер». Это игрок защиты, принимающий подачи перчаткой-ловушкой.

Завершим обзор цитатой из статьи Л.С. Кустовой: «В истории литературы известны случаи, когда перевод не только соперничал с оригиналом, но был лучше него. Такие произведения, в основном стихотворные, воспринимаются нами как самостоятельные, оригинальные. В переводных же произведениях, особенно прозаических, переводчик не должен быть навязчивым» (10, с. 79).

Список литературы

1. Анастасьев Н. Миры Джерома Сэлинджера // Молодая гвардия. – М., 1965. – № 2. – С. 292–302.

2. Анджапаридзе Г. Потребитель? Бунтарь? Борец? Заметки о молодом герое западной прозы 60?х – 70?х годов. – М.: Молодая гвардия, 1982. – 190 с.

3. Борисенко А. Сэлинджер начинает и выигрывает. – Режим доступа: http://magazines.russ.ru/inostran/2009/7/bo16.html

4. Галинская И.Л. Философские и эстетические основы поэтики Дж. Д. Сэлинджера. – М.: Наука, 1975. – 109 с.

5. Галинская И.Л. Загадки известных книг. – М.: Наука, 1986. – 126 с.

6. Голденков М.А. Осторожно! Hotdog! Современный активный English. – М.: ЧеРо: Юрайт, 2002. – 272 с.

7. Дарк О. Джон Дэвид Калифорния. Вечером во ржи. 60 лет спустя. – Режим доступа: http://os.colta.ru/literature/events/details/35320/?expand=yes#expand.

8. Калифорния Дж.Д. Вечером во ржи: 60 лет спустя. – СПб.: Домино; М.: Эксмо, 2012. – 352 с.

9. Копылова В. Не над пропастью не во ржи // Московский комсомолец. – М., 2012. – № 29 (35), 10–16 февраля. – С. 20.

10. Кустова Л.С. Роман Сэлинджера «Над пропастью во ржи» и его перевод на русский язык // Вестник МГУ. Филология, журналистика. – М., 1964. – № 1. – С. 68–81.

11. Лидский Ю.Я. Очерки об американских писателях XX века. – Киев: Наукова думка, 1968. – 267 с.

12. Медникова Э. Комментарий. Список сленговых отклонений от фонетической нормы // Salinger J.D. The Catcher in the Rye. – М.: Progress Publishers, 1968. – P. 214–248.

13. Морозова Т.Л. Образ молодого американца в литературе США (битники, Сэлинджер, Беллоу, Апдайк). – М.: Высш. школа, 1969. – 95 с.

14. Мулярчик А. Послевоенные американские романисты. – М.: Худож. лит., 1980. – 279 с.