По мотивам русской классики. Пьесы

Коврин (глядя на Черного монаха). Ну, для этого есть основания…

Таня 1. Он уверен, что это все благодаря ему.

Коврин. Вот как!

Таня 1. Я не мешаю ему так думать.

Коврин. Что ж… И в самом деле, почему не потешить старика?..

Таня 2. Все детство я только и слышала, какой вы гениальный и какая у вас великая будущность. А моя, моя будущность никого никогда не волновала…

Коврин. И вы написали мне письмо…

Таня 1. И я написала вам письмо…

Коврин. Пойдемте. Где ваш скрипач? Его музыка и ваше сопрано… Таня, я слушаю с жадностью…

Таня 2. Вы клоните голову на бок…

Коврин. …я изнемогаю от них!

Таня 2. …и у вас слипаются глаза.

Коврин. А та барышня с контральто – она будет сегодня? (Направляется к выходу.)

Таня 2 подбегает к Тане 1 и сзади обнимает ее.

Таня 1 (вслед Коврину). Андрей Васильевич! Андрюша, вы не уедете от нас?

Коврин(оборачиваясь). Пока не собираюсь. Мне здесь работается в удовольствие.

Таня 1. Вы так мало спите.

Коврин. После бессонной ночи, смотрите, я бодр и весел.

Таня 1. Все этому и удивляются…

Таня 2. Может, в городе вам лучше?

Коврин. Там такая же нервная и беспокойная жизнь. (Глядя на Черного монаха.) К тому же есть ещё кое-что, что держит меня здесь.

Таня 2, тоже глядя на Черного монаха, отходит от Тани 1.

Таня 1 и Таня 2. Что же?

Коврин. Милая Таня, пока я не могу вам рассказать об этом. Но придет время, и вы обязательно всё узнаете.

Черный монах исчезает.

Таня 1. Обещаете?!

Коврин. Обещаю!

Сцена 2

Зала в доме Песоцких. Посредине стоит накрытый обеденный стол. Слева с торца сидит Коврин, напротив него, справа, – Таня 1. Они в ожидании. Молчание. Раздается крик: «Кто привязал лошадь к яблоне?!» Быстрым шагом входит Песоцкий.

Песоцкий. Я спрашиваю: какой мерзавец привязал лошадь к яблоне?!

Песоцкий садится за стол. Таня 1 подает ему время от времени блюда.

Песоцкий(с аппетитом ест и одновременно говорит). Боже мой! Боже мой!.. Перепортили, пересквернили! Перепакостили!

Таня 1 пытается что-то сказать.

Песоцкий. Молчи!.. Пропал сад! Погиб сад!.. Боже мой!

Коврин. Егор Семеныч, тридцать десятин земли – и всего одна яблоня. Ну, что вы, ей-богу?

Песоцкий. А еще оранжереи, теплицы, грунтовые сараи. Две пасеки – чудо нашего столетия!..

Таня 1. Степка возил ночью навоз и привязал лошадь. Кора немного потерлась.

Песоцкий. Каналья! Повесить мало!

Коврин. В детстве ваш сад производил на меня сказочное впечатление. Каких только в нем не виделось причуд, изысканных уродств! А теперь я слышу название: «коммерческий».

Песоцкий. Ежегодно несколько тысяч чистого дохода… Я очень рад, что ты приехал. (Подходит к Коврину, обнимает его.) Несказанно рад… Спасибо. Есть у меня кое-какие соображения насчет тебя… Но это потом… потом… Пусть будет этакая интрига.

Песоцкий снова усаживает за стол, продолжает есть.

Песоцкий (Тане 1.) Обещают утренник, так что спать не ложись. Костры уже развели.

Коврин. Я ещё в детстве чихал здесь от дыма. Но до сих пор не понимаю, как это дым может спасти от мороза.

Таня 1. Дым заменяет облака, когда их нет.

Коврин. А зачем облака?

Таня 1. В облачную погоду не бывает утренников.

Коврин. Вот ведь не знал.

Песоцкий. Всего знать, конечно, нельзя… Как бы ни был обширен ум, а всего туда не поместишь. Ты по какой науке?

Коврин. Философия.

Песоцкий. Вот оно как…