Вера… Ника… Вероника

– Костя, – начала после долгого молчания Вероника, – мне очень трудно все тебе сейчас объяснить. Скажу одно: если бы все дело было в твоей…секретарше…

– Если хочешь, она сегодня уже уйдет…

– Подожди. Дело не в этом. Дело не в твоей измене, а в изменениях во мне самой. Просто вчерашний случай подтолкнул меня…

– Вера, – муж пытливо глянул на женщину, – у тебя кто-то есть, и ты только искала предлог, чтобы расстаться со мной? Скажи, Вера!

– Нет! У меня никого нет! Да и не стала бы я, как ты говоришь, искать предлог.

Вероника подошла к плите, начала засыпать кофе в турку.

– Кофе выпьешь? – спросила она, не поворачиваясь.

– Лучше коньяку или водки.

Женщина кивнула в знак согласия, но кофе сварила на двоих. Когда напиток был разлит по чашкам, она достала из холодильника недопитую накануне бутылку водки и налила Косте. Тот опрокинул рюмку, потянулся к печенью, но закусывать не стал, а только понюхал. Потом подвинул к себе чашку с кофе.

– Не люблю горячий, добавь молока что ли.

Вероника снова открыла холодильник, достала пакет с молоком, плеснула в чашку мужа. Он удовлетворенно кивнул, осторожно поднял налитую с краями чашку и шумно отхлебнул чуть ни половину.

– Вера, ты делаешь большую ошибку, – Костя смотрел, как жена маленькими глоточками пила обжигающий кофе. Он всегда поражался её способности пить кипяток и не сваривать все во рту.

– Может быть, – ответила она спокойно. – Но это будет моя ошибка.

– Тебе что не хватало самостоятельности? – усмехнулся муж. – Мне всегда казалось, что ты сама все решаешь в своей жизни.

– Да, решала. Но в рамках, ограниченных тобой.

– Что ты говоришь, Вера? Разве я когда-нибудь вмешивался в твои дела? Разве настаивал на своем? Ответь!

– В той жизни, что нас объединяла, действительно нет, – Вероника понимала, что не сможет ему ничего толково объяснить. – Но есть и другая.

– Какая, объясни.

– Не знаю, – честно призналась Вероника. – Возможно, у нас обоих кризис так называемого среднего возраста. Ты начал заглядываться на молодых женщин, я же еще не разобралась в своих желаниях.

– Нет, это точно, у тебя кто-то появился. Не морочь мне голову, Верочка! Скажи честно! Я пойму и прощу! И начнем мы сначала, – водка вкупе с кофе подействовала на Костю возбуждающе. Лицо налилось кирпичной краснотой, над верхней губой и на висках появились капельки пота.

– Успокойся, Костя. Если ты сексуально озабочен, то не значит, что и все остальные…

– Да не озабочен я! Озабочен, это когда хочется, да возможности нет. А у меня таких как Вика…

– Ну и, слава Богу. Только избавь меня от подробностей.

Вероника начала злиться. Этот кретин хочет обвинить её в том, в чем сам грешен. Как будто нет больше причин для совместной жизни или развода, кроме постели!

– Костя, я не хочу спорить с тобой, оправдываться или что-то объяснять, – она постаралась, чтобы её голос звучал спокойно и убедительно. – Давай не станем устраивать друг другу сцен, втягивая в конфликт родных и близких. Решим вопрос по-деловому.

– Это как? – налитые кровью глаза мужа уставились Веронике на уровне второй пуговицы блузки.

– Давай разъедемся, и пусть каждый живет своей жизнью. Пусть пройдет время, и мы поймем, как нам поступить дальше. Возможно, это будет развод, а возможно и нет.

– И ты сразу заведешь себе мужика, – сжал кулаки Костя.

– Если полюблю – заведу, – не стала лукавить Вероника. – Но вовсе не для того, чтобы скрасить себе одинокие вечера или взять реванш за ту сцену в квартире.

– Да сколько тебе говорить, что это было так…ерунда…

– Ерунда?! Вот это мило! А если бы ты меня застал в подобной ситуации, это тоже была бы ерунда? Отвечай! – она сорвалась на крик.

Мужчина уперся сжатыми кулаками в стол и начал медленно подниматься. Он неотрывно смотрел на свою жену, и его взгляд не обещал ничего хорошего.

– Ты…ты…думаешь, что говоришь! – он протянул руку к Веронике. Женщина резко качнулась назад, толкнув при этом стол. Недопитый кофе из чашки Кости плеснул на скатерть. Они одновременно посмотрели на безобразное пятно.

– Не посчитай мои слова словами из пьесы, – голос Вероники дрожал, – но вот такое же безобразное пятно легло и между нами. Если бы я даже захотела, все равно не смогу забыть, как ты…как вы…

Муж двинулся к ней в обход стола.

– Вера, Верочка, прости меня, – он схватил её, сильно прижал к груди. – Я дурак, я это признаю, но не бросай меня, Верочка. Мне без тебя будет плохо. Я обещаю тебе…

– Пусти.

– Нет, послушай. Я клянусь тебе, что никогда…

– Костя, пусти. Сядь, – указала она ему на стул после того, как освободилась от крепких объятий. – Ты опять про себя говоришь, а обо мне ни слова. Я же сказала тебе уже, что дело не в твоей измене. Дело во мне. Я не смогу теперь относиться к тебе по-прежнему. Что-то встало между нами, и это не только твоя вина, поверь.

Они снова сидели напротив друг друга. Вероника подняла глаза к часам. Скоро на работу. А там еще один трудный разговор.

– Давай отложим разговор, Костя. Мне пора на работу.

– Но я не смогу работать!

– Хорошо. Тогда вот мое решение: я не вернусь к тебе и не собираюсь оставаться у родителей. Придется разменять нашу квартиру. Я не претендую на большую площадь, лишь бы нам с Юлькой хватило. Захочешь нам помогать – я приму это с благодарностью, нет – обиды не будет. Второе, Юлька – твоя дочь, и причин, чтобы вам не общаться, я не вижу. Только просьба: избавь девочку от сцен, свидетельницей одной из которых я стала.

Краска вновь залила Костино лицо.

– Пока все, а дальше увидим. Мы слишком долго были вместе, возможно разлука пойдет нам на пользу.

Вероника встала.

– А сейчас иди, мне пора собираться на работу. Спасибо, что пригнал машину.

Она еще с минуту стояла и смотрела на склоненную голову мужа. В груди ядом разливалась жалость к Косте, к себе, к их прожитой жизни. Но она понимала, что жалость – непрочный фундамент для настоящей семьи, для крепких отношений. Если она сейчас не решится начать новую страницу своей жизни, то уже никогда не решится. Ей многое удавалось в жизни, так почему сейчас она сомневается в успехе?

– Ты свое слово сказала, теперь моя очередь, – Костя тяжело поднялся. – Но я деловой человек, привык все тщательно обдумывать. Я приду завтра…нет, послезавтра.

Обведя для чего-то глазами все пространство кухни, Костя резко выдохнул и пошагал к выходу. Уже в прихожей остановился, повернулся к сопровождающей его Веронике.