Светить, любить и прощать

Амалия, нежная, заботливая, лукавая и дурашливая, тоже баловала мужа, ухаживала и, что казалось особенно невероятным, даже ревновала Сергея к его работе и к его сослуживицам.

В общем, мир представлялся влюбленным бесконечным, легким, светлым и добрым.

Но ведь как у всего есть начало, так и у всего есть конец…

Их безоблачное счастье, казавшееся непотопляемым кораблем, впервые дало трещину в тот день, когда врачи, осмотревшие девушку, вынесли Амалии страшный диагноз. Правда, они тогда подтвердили лишь то, что Сергей уже давно подозревал, но не решался озвучить.

Амалия не могла иметь детей.

Никогда.

Вердикт был окончательный и обжалованью не подлежал.

Сказать, что это расстроило девушку, значило ничего не сказать. Амалия рыдала так бурно и безутешно, что Сергей хотел вызывать «скорую». Сначала она просто плакала, потом выла по-бабьи, уткнувшись в подушку, потом голосила, громко причитая и отчаянно сморкаясь. Она решительно заявила мужу, что хочет умереть, что жить теперь незачем, что всегда мечтала иметь троих детей, и что ее отец, нетерпеливо ждущий внуков, этого не переживет…

Казалось, эта страшная ночь никогда не закончится.

Сергей успокаивал любимую как мог….

Терпеливо подавал ей сердечные капли, делал холодные компрессы, заваривал чай с ромашкой, гладил по спутанным волосам. То открывал форточку, то закрывал, то подходил, то уходил… Уговаривал, утешал, просил, но потом, совершенно выбитый из колеи бесконечным потоком слез, не выдержал и заорал что было мочи:

– Амалия! Хватит!

Когда та, затихнув от изумления, на мгновение подняла голову от подушки, он, с грохотом отодвинув стул, завопил, покраснев, как помидор:

– Прекрати! Остановись!! Ты что, думаешь только тебе плохо? А? Как можно?

Заплаканная девушка испуганно всхлипнула и замерла, потрясенно хлопая ресницами:

– Что? Ты это о чем?

Но измученного Сергея уже понесло:

– Как это о чем? Ты хотя бы на мгновение подумала обо мне? Поинтересовалась, а каково мне? Я, между прочим, тоже мечтал стать отцом! Тоже хотел иметь детей… А ты ревешь белугой, словно это только тебя касается!

Амалия опять всхлипнула и ошеломленно прошептала:

– Я – женщина… Для меня важно иметь ребенка!

На что Сергей, уже чуть успокоившись, горько выдохнул:

– Хватит истерик! Не поверишь, я, хоть и мужчина, но хотел детей не меньше тебя. Мне тоже тяжело. Очень.

Девушка внимательно посмотрела на мужа и почти беззвучно произнесла:

– Как же мы жить теперь будем? А? Как? Зачем? Без детей…

У Сергея сердце сжалось от жалости к жене, он подошел, обнял ее и крепко-крепко прижал к себе любимую:

– Все будет хорошо. Обещаю. Я все для тебя сделаю. Успокойся. Я что-нибудь придумаю…Обязательно придумаю.

В ту ужасную минуту он и сам не понимал, что говорил.

Не осознавал, что обещает невозможное.

Не знал, что наши желания имеют свойство сбываться… В то мгновение Сергей пообещал то, что не могло стать реальностью. Не могло, но стало…

Не скоро. Позже. Однажды декабрьской ночью…

А тогда он целовал ее руки, поправлял одеяло, что-то шептал, и она, веря его обещаниям, затихала, успокаивалась.

Этот случай, впервые потрясший их спокойную, размеренную, счастливую семейную жизнь Сергей старался не вспоминать…

Но слова свои, сказанные в тот жуткий вечер, он запомнил. И судьба, словно подслушав их разговор, помогла безутешному мужчине исполнить данное обещание.

Как? А кому какое дело…

Зато дочь выросла вон какая!

Вот и говорят, никогда ни от чего не зарекайся.

Глава 14

Поля не торопясь шла по деревне.

Настроение, светлое и предпразднично легкое, заставляло беспричинно улыбаться.

Все вокруг казалось спокойным и безмятежным.

– Мороз и солнце, – вдруг подумалось Поле, – точно, как в стихах! Погода нынче редкостная для наших мест: ни ветра тебе, ни метели, ни дождя со снегом. Чудеса да и только! Как раз для праздника природа расстаралась.

Она опять улыбнулась, задумчиво посмотрев куда-то в даль.

Надо же, ведь завтра Новый год!

Даже не верится…

Год пролетел как-то незаметно – словно птица махнула крылом! Хорошего, правда, ничего не случилось, но ведь и плохого не было… И слава Богу! Поля вздохнула: вспоминать ничего не нужно, но и сожалеть не о чем… До чего же хорошо!

Женщина остановилась у края тропинки.

Как там у поэта? Вот моя деревня, вот мой дом родной…

Поля вдруг почувствовала, как глаза ее повлажнели. Это занесенное снегом поселение, раскинувшееся по холмам и окруженное, словно подковой, с одной стороны густым лесом, и есть ее родной дом, который она покидала надолго только однажды. Да и то, быстро одумавшись, через два года вернулась обратно, съедаемая тоской и отчаянием.

Поля, прищурившись, удивленно покачала головой.

Красота какая! Надо же… Хоть картины пиши!