Волшебство лета. Четыре солнечные истории о любви

– Читаю, – пробормотал он и уткнулся в страницу.

Некоторое время я слышала тихий шелест листвы и громкую перекличку воробьев. Потом Игорь поднял голову и уставился на меня.

– Ну, что скажешь? – поинтересовалась я.

– Ну-у, я бы поучаствовал… Не знаю, надо у ребят спросить, что они по этому поводу думают.

– Это ведь куда лучше, чем ваши непонятные гонки с ивановскими!

– А ты откуда знаешь?

– Тоже мне, великая тайна, – фыркнула я. – Весь посёлок уже знает.

– Ну, не весь… Но нашёлся кто-то, кто доложил обо всём нашим родакам. Парни без мопедов остались. На ближайшую неделю – минимум.

– А почему у тебя не забрали? Твои родители не в курсе?

– Не знаю. Может, и знают. Но им особого дела до этого нет. Сестёр, вон, пусть воспитывают, а я уже вырос, сам могу за себя решить.

Он сказал это с некоторой злостью, сплёвывая через зубы, но глаза его при этом остались грустными. Я поняла: он просто пытается скрыться за маской взрослого парня, но на самом деле быть самостоятельным – это не его желание, это – стечение обстоятельств. Родителям нет до него дела, у них ведь ещё двое детей кроме Игоря. Семья у него не совсем благополучная: отец выпивает, мать работает на двух работах, в город мотается каждый день – тут не до контроля за детьми. А парню не хватает простого человеческого внимания и тепла.

Мне было жаль Игоря. Так хотелось сказать ему что-то ободряющее. Но вместо этого я сидела амёбой, тупо уставившись в свой обрывок газеты и яростно соображая, как поступить. Парни не любят жалости, поэтому если я скажу что-то вроде: «Мне жаль» или «Я тебе понимаю» – он лишь разозлится и ещё больше уйдёт в себя.

Нет, я не понимаю его. Я не могу понять и сотой части той боли, которую приходится выносить ему. Всё решать в одиночку, самому заботиться о сёстрах, пока мать на работе, а отец… Мне не понять. У меня есть мама и бабушка, и сестра. Они меня любят. Я это знаю. А каково Игорю?..

– А-а, вон наши идут, – хмыкнул парень, разрывая пелену молчания.

Я подняла глаза и увидела направлявшихся к нам через двор ребят и девчонок – семь человек. Почти все, кто мне нужен. И Рома – он тоже здесь.

Я поднялась, понимая, что такие новости лучше преподносить стоя – так внушительнее.

Моё место тут же заняли. Парни обменялись с Игорем рукопожатием, мне громко сказали «привет».

После того как волнение от встречи немного поугасло, я набрала побольше воздуха в лёгкие и произнесла:

– Ребят, у меня для вас новость.

– Да ну? – пошутил кто-то. – Очередной конец света намечается?

– Думаю, то, что я хочу сказать, заинтересует вас больше.

– Так-так, уже интересно, – раздались голоса, и я улыбнулась. Это именно то, на что я рассчитывала.

Я взглянула на Рому, надеясь поймать его взгляд, но он смотрел куда-то в сторону, будто происходящее здесь его вовсе и не касалось.

– Я сегодня нашла газету. Областную. Так вот, тут есть объявление: через две недели, шестого июля, в городе состоятся гонки на мотоциклах и мопедах. Самые настоящие! И вы ещё можете подать заявку. Тут даже денежный приз выдают. Вот, хотите, сами прочтите, – и я протянула вперёд руку с газетной страничкой.

Её тут же забрали, пустили из рук в руки. Я радовалась тому, что смогла быть полезной. Я ещё не слышала их ответа, но видела реакцию – парни были в восторге.

– А это точно выпуск этого года? – хмыкнул тот же остряк, и я увидела, что это Дима Козловский.

– Болван! Вот смотри: год видишь? – произнёс сидящий рядом с ним Игорь.

– Ага. Ну чё я вам скажу? Классно. Я «за».

Я снова взглянула на Рому. Ну же, скажи что-нибудь.

Он безразличным взглядом следил за тем, как парни передают друг другу статейку, изучая условия участия в гонках, и ничего не говорил.

– Ну так что? – ликующим тоном произнесла я.

– Круто! Спасибо, Вик, – раздались голоса.

И тут я услышала, как кто-то громко хмыкнул. Я ещё не успела повернуть голову, но уже догадалась – это Рома. Теперь он смотрел на меня, как я и желала, но взгляд его был совсем не дружеским и благодарным.

– Чистенькую из себя строишь? Ждёшь благодарностей, да? Благодетельница ты наша!

– Ром, ты чего? – удивлённо произнёс Игорь.

Остальные ребята были удивлены не меньше. Они в смятении переводили взгляд с меня на Рому и обратно, пытаясь разобраться, что происходит.

– А вы знаете, по чьей вине мы сейчас вынуждены ходить пешком? И почему гонки в четверг не состоятся? Знаете?

Я сжалась, понимая, что сейчас будет. Мне хотелось выкрикнуть: «Это не я!», но язык словно примёрз к нёбу. Сейчас он им скажет, и все поверят. И швырнут в меня этой газетой. И скажут, чтоб я катилась куда подальше.

– Это ведь она, – кивок в мою сторону. – Она на нас настучала.

– Кому? – спросил Игорь.

Теперь все взгляды были направлены исключительно на меня. Я чувствовала себя как подсудимый при произнесении последнего слова. Скажи я, что моей вины нет – не поверят. А если признаться в том, что не делал – все будут довольны, в особенности Рома. Он ведь так и ждёт минуты расплаты. Но это не я!

– Ну, что молчишь? – грозно спросил Дима. – Реально ты настучала?

– Не я, – произнесла я тихим, осипшим голосом и, прочистив горло, выдала громче: – Я этого не делала. Хоть я и была против гонок.

– Вот именно. Ты была против. И ты знала о том, когда и где они будут. Я сам тебе сказал.

Я повернулась к Роме, и, глядя в его пылающее гневом лицо, внятно произнесла:

– Это не я. И прежде чем валить вину на другого, подумал бы, может быть, это твой косяк.

– Что? – воскликнул он, и на секунду мне показалось, что он изо всех сил преодолевает желание ударить меня.

Я не могла поверить, что этот парень, стоящий сейчас рядом со мной и пытающийся унизить при всех, был тем, кто открыл мне своё любимое место, и с кем ещё пару дней назад я каталась на мопеде, прижимаясь к его спине.

– Так это или не так, это было делом чести, – пробормотал Игорь. – А теперь я один с мотоциклом. Один в поле не воин.

– В общем, подумайте, – буркнула я. – Это хороший шанс проявить все свои умения в вождении и получить желаемую дозу адреналина. Желаю удачи!