Лето на двоих

Он присел на край ее дивана, в пол-оборота, весь собранный, напряженный, видно, что слов подобрать не может и тоже нервничает, но уже всё решил.

– У меня возникли проблемы с бизнесом, и мой кредитор – человек очень серьезных кругов – предложил выход. У него есть сын как раз твоего возраста, ему сейчас подыскивают невесту, расспросил меня о тебе… В общем, ты ему понравилась.

– Кредитору или его сыну? – машинально спросила Оля.

– Кредитору, для его сына.

– То есть сын даже не в курсе?

– Не знаю. В общем, у тебя есть два часа на сборы, потом приедет их водитель. Возьми всё необходимое, – отец встал, показывая, что разговор окончен.

– Пап, пап, подожди, – бросилась к нему Оля, всё еще судорожно пытаясь найти решение. – А как же ты? Он тебе угрожал, скажи? Давай вместе где-нибудь спрячемся, переждем…

– Переждем, – горько усмехнулся он. – Переждать в этом деле невозможно. И даже, напротив, вредно: можно сделать только хуже.

– Так ты что… – она отступила на шаг, осознавая происходящее. – Ты меня ему… продал?

– Ольга, прекращай выкрутасы, – рассердился он, резким движением руки рассекая воздух. – У тебя там будет хороший дом, это элитный поселок, отличное окружение, свежий воздух, в конце концов.

– Значит, продал, – с горечью констатировала, не веря в только что сказанное до конца и делая шаг назад.

Отец не повелся, жалеть не стал.

– Я буду дома, выйти до отъезда не сможешь. Не дури, собирайся, – предупредил он и вышел из комнаты, завозился на кухне, открывая зачем-то ящики. Наверное, искал что-то выпить. Он иногда так делал, но никогда не напивался в стельку.

– Думаешь, сбегу? – прокричала она вслед.

А она бы непременно сбежала, вот только восьмой этаж – из окна не выпрыгнешь. Разве что раз и навсегда, но такого от нее не дождутся.

В панике трясущимися руками она схватила свой телефон и, прикрыв дверь в комнату, набрала последний входящий.

– Ну возьми же трубку, Илья, пожалуйста, – шепотом умоляла она, но тщетно.

Если он на переговорах с заказчиком – гиблое дело, может перезвонить лишь через пару часов.

Вспомнив о собственной работе, Оля рванула на себя дверь и выбежала к отцу.

– А как же моя работа?

– Забудь, – отмахнулся отец. В руках у него и впрямь была початая бутылка.

– Что значит «забудь»? Меня же уволят!

– Теперь о тебе позаботятся, тебе не нужно будет работать.

– Но я так не хочу! – на повышенных тонах она пыталась отстоять свое право свободного выбора, но лишь разозлила этим отца.

– Хочу – не хочу, об этом никто не спрашивает!

– Я не твоя собственность, чтобы…

Отец резко стукнул кулаком по столу, и Оля вздрогнула. А если сейчас ударит ее? Никогда не бил, но вдруг… Она и такого предательства не ожидала, но ведь случилось же! От резкого звука и неожиданности девушка сжалась.

– Ты моя дочь, и решать буду я, – четко, но внятно произнес тот, кто должен был защищать. – Я вложил в тебя все силы: в образование, развитие, воспитание, во все эти шмотки, которые ты носишь, поэтому если я сказал, что ты поедешь куда нужно, значит, поедешь, и будешь там столько, сколько потребуется. А теперь собирайся и не нервируй меня. Если ты меня будешь позорить, когда приедет водитель, лучше тебе не знать, что я сделаю.

«Разве может быть что-то хуже?» – подумалось ей. И она безвольно поплелась в комнату и стала собираться. Не оттого, что подчинилась или испугалась – так осужденный на смертную казнь сыплет шутками на эшафоте, потому что терять ему нечего, и спастись уже шансов нет. Её предал самый родной человек – на что еще ей надеяться? А второй, кто мог бы помочь, увы, не брал трубку.

Ровно через два часа отец зашел в комнату – даже постучал предварительно, хотя к чему теперь были все эти реверансы?

– Собралась? За тобой приехали, – и ни единой нотки сожаления и раскаяния в голосе. А она так надеялась, что передумает! Что обнимет и скажет: «Прости меня, дочь, мы как-нибудь справимся, правда?».

Оля к тому времени уже почти час сидела на диване, безвольно глядя в окно и пытаясь придумать что-то, что может ее спасти… Может, попросить водителя остановиться в дороге и просто сбежать? Но куда? Илья, может, и примет, а вдруг нет? Подругам обузой она быть не хочет. Первым делом ее придут искать на работу, а то и вовсе в полицию заявят, что пропал человек, и тут же вернут отцу… И что же, просто смириться? Опустить лапки и покориться судьбе? Она решила подумать об этом позже, когда появятся силы хотя бы на что-то, а пока душу саднило так, что и смысла особого спасаться для нее не было.

Отец проводил ее до машины, помог погрузить в багажник чемодан и дорожную сумку – всё, во что уместилась ее жизнь. Много она не брала. Собиралась стихийно, без списка, просто брала то, о чем вспомнила или что случайно попалось на глаза. С особым трепетом уложила лишь книги и мамину фотографию, где рядом с улыбчивой, но почти незнакомой женщиной она – маленькая еще Оля, которую наверняка тогда звали не так отстраненно и холодно – Ольга.

И вот теперь: дорога и деревья, деревья и дорога – уже битый час. Водитель после официального «здравствуйте» сказал буквально пару слов: поинтересовался, не замерзла ли она от кондиционера в салоне и «если нужно будет остановиться – скажите». Но Оля упрямо молчала весь путь.

А после они наконец приехали. Остановились у шлагбаума, и в девушке впервые встрепенулось любопытство с примесью страха: что будет дальше?

– К Красновым, – сказал он охраннику, и им разрешили въезд.

С обеих сторон замелькали дома один напыщеннее другого, как будто они соревновались между собой. В старо-русском стиле дворянских домиков, но всё же видно, что новодел, да еще и за жуткие деньги. Проехали мимо озера – красивое, горизонта не видно, так что захватывает дух. И, наконец, заехали на дорожку из гравия, после чего водитель сказал:

– Приехали, – вылез и отправился к багажнику.

Оля выбралась из салона и потихоньку, пока ее не заметили, потянулась. Ноги свело, спина болела от долгого пути и непривычной неподвижности.

– Нам сюда, – указал ладонью водитель в сторону высокой калитки, через которую ничего нельзя было разглядеть, а второй рукой вез ее чемодан, сверху на котором разместил и дорожную сумку.

Оля неспеша последовала за ним. Он открыл дверь, пропуская вперед.

Внутри – огромная территория: широкая тропинка, ведущая к дому, с обеих сторон идеально подстриженный газон, полукруглые качели с навесом и мягким сиденьем, мангальная зона, помещения вроде сараев, но из кирпича и солидные, небольшой искусственный прудик с фонтаном посредине – каждый предмет здесь буквально кричал о роскоши, в которой живут владельцы. Рассмотреть каждую деталь Оле было некогда, её пригласили в дом, открыв дверь. Она вошла в холл и остановилась: что дальше? Водитель «припарковал» рядом с ней ее вещи и коротко сказал:

– Подождите.

Рядом была тумба с мягким сиденьем, но она не рискнула сесть. Так и стояла, оглядывая открывшийся вид: пол из плитки молочного цвета, натертый настолько, что даже блестит и отражает светильники; огромная люстра, хотя выглядит утонченной, но явно дорогая, из хрусталя или вроде того; большое зеркало в пол, шкафы встроены в стены, так что только по ручкам их и выделяешь из интерьера…

– Ольга, здравствуйте! Проходите, – любезный женский голос привлек ее внимание. – Я Светлана, присматриваю за домом: убираю и всё остальное, – пояснила она, немного как будто смущаясь.

Смущаясь ее, Ольгу? Да она сама тут всего боится.

– Проходите, – повторила вновь женщина, которой на вид было лет пятьдесят, в аккуратной темно-бордовой форме, которую Ольга на ней разглядела. Шагнула еще раз навстречу из комнаты и сделала приветливый жест рукой.

– А вещи? – промямлила Оля.

– Потом я вам помогу их занести. Вас Олег Николаевич ждет.

Уточнять, кто это, Оля не стала. Догадалась. А когда увидела его, вольготно устроившегося в мягком кресле в, судя по всему, гостиной, утопив ноги в тапочках в мягком ковре, ей всё стало понятно. Точно, она видела его однажды, может быть, месяц назад. Он приходил к отцу в строительный магазин. Значит, запомнил ее тогда. Да и она его, как оказалось, тоже. Разговор у них с отцом тогда был неприятный, по тону было понятно и выражениям лиц, хоть ее и выпроводили на улицу. Отец говорил потом, что это его кредитор, но в подробности не вдавался. И о своих проблемах никогда не рассказывал. Говорил, что ее не касается, и он всё решит. А оказалось, коснулось. Еще как коснулось. И решил он эти проблемы за ее счет. Просто продал. Продал, предал – разница всего в одной букве…