Качели времени. Сказки сумасшедшего ученого

Гигия, застыв в дверях, удивлённо наблюдала за тем, как я мою тряпку. Я же отжал воду в ведро и сделал приглашающий жест.

– Прошу к столу! У нас есть кофе, а ещё я захватил пачку чая и кое-какие продукты. Сейчас руки помою, и можно будет поговорить.

Продукты я взял, наученный горьким опытом с бабушкой со стороны мамы.

– Давай воду солью. – уже другим, более мягким голосом, сказала врач.

Женщина помогла мне вымыть руки, а после накрыть на стол. Я отпил глоток кофе и посмотрел на неё.

– Что здесь происходит? Дом, да и Антей – всё совершенно иное, нежели я помню. Кстати, как он сейчас себя чувствует?

– Интересно, что ты можешь помнить, если никогда тут не был? – пробормотала врач. – Не заговаривайся, мне и без тебя больных хватает. Антей в порядке. Спит и, надеюсь, трезвеет. Про тебя даже не спросил – наверное, забыл или решил, что ему с пьяных глаз привиделось. И что ты вообще сюда явился? Твоих тут давно не было. Четверть века, примерно. Точно! Деметра родилась в тот год, когда Антей Александра вон выставил.

Деметра – это правнучка Гигии и ученица Иксиона. Она даже летала к нему на Эдем, практику проходить. В другой, моей реальности. Однако! Я уже начинаю вспоминать кое-что связанное с моими дядями.

Вопрос о памяти и своём пребывании здесь ранее, я намеренно проигнорировал. Не уверен, что следует всех посвящать в историю, которая возникла из-за того, что из времени изъяли Иксиона и Евгения.

– Я же так и поняла, что ты ничего не знаешь. Родители не рассказали, наверное. Крикнула тебе, но куда там! Только пыль столбом. Хотела следом побежать, да сообразила, что если ты Антея растолкаешь и представишься ему, он тебя по косточкам разберёт. Вот и захватила с собой средства первой помощи. Прибегаю – мама дорогая! Внучок с дедушкой сцепились, да по полу катаются. Уж и не знала, как вас разнять, да ты сам справился.

– Вообще-то не хотелось так с дедом поступать. Но ещё чуть-чуть, и он бы меня убил. Пришлось действовать хитрее. Странно, что Антей сам ни на какие точки мне не понажимал.

– Так ему горе надо было выместить, а не сознания тебя лишить. Вот и дубасил от души.

– И почему он на меня так взъелся, если я сюда раньше не являлся? Или именно поэтому?

– Эх, мальчик… Как тебя зовут, говоришь?

– Микаэль, Майкл, Миша – называй, как тебе удобно.

– Имя хорошее. Так вот, Микаэль, надо тебе поскорее отсюда уходить, пока не проснулся Антей. Очень он зол на твоих родителей, на девчонку сильнее, но и отца твоего знать не желает. Считает, что это они в смерти Эригоны виноваты.

– Что?! – я даже подпрыгнул.

Гигия приложила палец к губам, нервно оглянулась на дверь, помедлила и начала рассказывать.

В начале история давно минувших дней практически ничем не отличалась от той, которую знаю я. Александра Крайнова, будто снег на голову, свалилась на этрусков. Сначала местные хотели оставить её здесь, дабы моя маменька не помешала планам нибирийцев касательно обратного отсчёта, но после того, как за девушку заступился мой будущий папа и сами Хроносы дали понять, что мешать ей не стоит, всё развивалось так же, как и в моей реальности. А вот дальше начались отличия.

В то утро, когда моя мать узнала о планах Совета этрусков, пропал Иксион. Вручив убегающей Саше одау, мальчик пытался помешать отцу преследовать девушку, но Антей запер парнишку в его комнате, и отправился за беглянкой. Уже много позже, вечером, когда моя будущая мать лежала в больнице с переломом, родители Иксиона спохватились и поняли, что целый день младший сын не попадался им на глаза. В комнате мальчика не обнаружили. Эригона предположила было, что Икси удрал в больницу или в теплицу, но ни там, ни там его не нашли.

Город подняли в ружьё и до утра все искали пацанёнка. Даже Саша, со своим гипсом, участвовала в поисках. На одау она пролетала окрестности, в тщетной попытке отыскать мальчишку. Она же предположила, что Иксион, наверное, обиделся на родителей и решил проучить их таким образом. Антей даже на какое-то время поверил в эту версию, вспомнив, что его младшенький как раз вступил в прелестный подростковый период. Правда, поисков не прекращал, но результатов они не приносили.

Затем Хроносы послали Сашу в Атлантиду, и Александр отправился вместе с ней. А родители остались ждать своего второго сына. Ждали, ждали, но так и не дождались. Даже Хроносы, до которых доорался Антей, ничем не могли помочь испуганным родителям. Когда же воин потребовал повернуть время назад, они ему отказали – слишком многое пришлось бы менять, возвращать из Атлантиды Александру и Александра… Сложно и почти невозможно было отсчитать дни назад.

Тем временем вернулись из своего путешествия мои родители. Маленький нюанс: в этой реальности отец совершенно открыто сопровождал маму в Атлантиду обеих эпох. Напуганный исчезновением своего младшего брата, он заявил Саше Крайновой, что никуда её одну не отпустит. Той пришлось согласиться на сопровождение, так как в противном случае она бы вообще никуда не попала.

Антей же затаил обиду на Хроносов, которые не пожелали пойти ему на встречу. Прошло два года с момента исчезновения мальчика и его родители поняли: ожидание бесполезно, нет никакой надежды на то, что Иксион до сих пор жив. Эригона за эти два года сильно сдала, а после того, как её муж решился на откровенный разговор, просто выслушала его, кивнула и ушла спать. Проснуться ей было не суждено.

– Она просто умерла от тоски. – вздохнула Гигия. – Тяжело хоронить своих детей и жить дальше. К тому же Икси был маленьким солнышком, цементом, который скреплял эту семью. Не стало его – не стало и семьи. Сначала в мир иной отошла твоя бабушка…

Затем Антей потребовал, чтобы сын перестал помогать Хроносам, которые не захотели помочь ему. Александр отказался, мотивируя это тем, что он обещал Саше свою поддержку, да и Хроносы вовсе не из вредности поступили так, как поступили.

Антей же решил, что корень всех зол в девчонке, которая так беспардонно ворвалась в их жизнь. Ведь до её прибытия всё было в порядке. Он выгнал Сашу из своего дома, и из-за этого лишился второго сына: тот ушёл вместе со своей будущей женой, справедливо полагая, что ей он в данный момент нужнее. А Антей, оставшись один, схватился за бутылку.

Я покачал головой. Да уж! Шекспир просто отдыхает. И как жаль всех участников трагедии! Эригону, которая растворилась в семье и детях, а потому не смогла пережить исчезновения своего сынишки. Антея, которому после смерти любимой показалось, что весь мир против него. И не надо осуждать моего деда за то, что он предпочёл топить своё горе в вине. Пережить то, что он пережил, и не попытаться убежать от горьких воспоминаний – я не знаю, какой силой для этого надо обладать. Антей лишился одного сына, любимой жены, второго сына, остался один в целом свете.

И папу можно понять. Конечно, он хороший сын и наверняка горевал по матери, жалел отца, но есть такое слово: судьба. Его судьба – служить времени, и против его хозяев он пойти не мог. А ещё не мог бросить в беде беспомощную девчонку, в которую к тому же влюбился с первого взгляда. Вдобавок находилась под вопросом участь целого мира. Отец решил быть там, где он на данный момент нужнее, а Антей счёл этот поступок предательством.

А ещё папа у меня в некотором роде идеалист и моралист. Поэтому я понимаю и то, что он решил не иметь никаких дел со своим отцом после того, как тот подружился с бутылкой. Правда, возобновить отношения всё же пытался.

– Когда ты родился, Александр наведался в это время, и попытался поговорить со своим отцом. Уж не знаю, какой он реакции ожидал. Наверное думал, что Антей, услышав о том, что стал дедом, расплачется и прижмёт сына к седой груди. Но получилось наоборот. Для твоего деда весть о новом мальчике в семье стала буквально красной тряпкой. Это напомнило ему об Иксионе, а также дало понять – старший сынок счастлив, несмотря ни на что. В итоге он выгнал Алекса, и тот сюда больше не являлся.

– Откуда ты знаешь о том, что испытывал дедушка тогда?

– Человек не может находиться в полном одиночестве. Даже радость ему надо разделить с кем-то, а горе тем более. Я, наверное, единственный человек, с которым твой дед ещё время от времени общается. Сначала он винил меня в том, что я не спасла его жену. Но в таких случаях медицина бессильна, хотя мне безумно жаль девочку. Но потом, когда он с пьяных глаз упал и сломал руку, пришлось обращаться ко мне. Так и начали снова общаться, и я теперь служу Антею кем-то вроде исповедника. Ведь даже беду пережить легче, если ею с кем-то поделишься.

– Что же ты его не вылечишь от алкоголизма?

– Ты не поверишь, но у него нет тяги к спиртному. Той тяги, что возникает на физическом и психологическом уровне. У твоего деда не бывает похмелья, и в отсутствие огненной жидкости его не ломает. Пьёт он, для того чтобы забыть про события последних двадцати лет, но в итоге просто засыпает. А когда просыпается – снова пьёт и опять засыпает. Если бы я ему выдала снотворное, он бы заменил им алкоголь. Но я не хочу брать на себя такой грех. Мне самой стыдно, что я не могу помочь ему. Антей просто не хочет жить, ему не для чего бросать пить. Видишь, даже весть о том, что у него появился внук, слова Алекса о том, что малышу нужен дед, а ему отец, не помогли. Вместо того чтобы понять: жизнь продолжается, несмотря ни на что, Антей выкинул сына за порог.

– А сейчас так же поступлю и с его отродьем. – раздался резкий голос. – Если сам не уберётся сие же мгновение!

Глава десятая. Нелёгкий разговор

В дверном проёме маячила разъярённая могучая фигура с косой… Нет, простите, пригрезилось. Косы у Антея не было, да и, если вдуматься, зачем она ему? Он меня и так к праотцам отправить может, безо всяких там сельскохозяйственных приспособлений.

Гигия, заслышав голос деда, вскочила и встала между нами, с явным намерением не пущать супостата. Храбрая женщина! Храбрая, но безрассудная. Ибо, как показала недавняя практика, остановить воина могут только секретные приёмы восточной боевой техники. И то ненадолго. Можно было бы, конечно, снова к ним прибегнуть – как раз хватило бы времени, для того чтобы смыться. Однако не в моих правилах сбегать с поля боя. К тому же надо всё-таки поговорить с дедом. Гигия могла забыть или перепутать время исчезновения Иксиона, а мне вовсе не улыбается сидеть в засаде несколько дней подряд или же повторно возвращаться сюда, чтобы успеть отбить мальчика у мацтиконов.

Поэтому я встал, и спокойно посмотрел на Антея.

– Ты можешь вышвырнуть меня отсюда – в конце концов, это твой дом, и меня в гости никто не звал. Я даже почти не стану сопротивляться, так как мама с папой учили меня уважать старость. Тихо! Извини, я вовсе не хотел тебя провоцировать.

Антей, едва не бросившийся на меня с кулаками после слов про старость, замер на месте. Позавидовав его реакции, я продолжил:

– Да, ты можешь выдворить меня отсюда и продолжить горевать, жалеть себя. Но если ты тот Антей, которого знаю я и помню я – ты этого не сделаешь. Потому что я пришёл сюда не для того, чтобы глумиться над твоим, над нашим горем. Оно ведь общее. Я пришёл, для того чтобы помочь всем нам.

– Как ты поможешь? – горько отозвался Антей. – Не вернуть её, не вернуть Иксиона. Даже Хроносы помочь не смогли, а тут ты…

– А тут я, сын Хроносов, которого они для того и отправили, чтобы помочь.

– Чей сын? – хором воскликнули Антей и Гигия. Потом врач добавила. – Но ты представился сыном Алекса. Да ты и похож на своего отца. На Алекса, то есть.

– Я похож на Алекса, потому что он и есть мой отец. Но одновременно, по совместительству так сказать, он является Хроносом. В моей реальности.

Антей и Гигия уставились на меня, открыв рты. Они явно не знали, как реагировать на только что услышанное заявление. Я же просто пожал плечами. Лично для меня в том, что папенька с маменькой являлись хозяевами времени, не было ничего необычного – я воспринимаю эту их деятельность, как любые другие. Ну, как если бы родители были, например, шахтёрами. А что? Тоже важная и ответственная работа!

Но Гигия и Антей так не считали. Для них Хроносы были кем-то вроде богов – они же не росли в кругу бывших и нынешних повелителей времени. И в этой реальности, наверное, не успели узнать, что Даниил с Данией те же люди – просто с особыми полномочиями. Возможно, Антею даже и не верится, что его старший сын теперь сам стал великим и ужасным Хроносом. Но поверить придётся – иначе как ему объяснить, что я тут вообще делаю? Правда, мать говорила, что лучше не рассказывать о сложившемся положении дел. И в отношении её родителей это мера оправданная. Но Антею можно и сказать. Даже нужно: по-другому я от него необходимых сведений не добьюсь. Да и вдобавок, если нам удастся вернуть хорошо знакомую мне реальность – какая разница? Этого момента в ней уже не будет, потому что надобность в нём отпадёт.

– Дорогой дедушка. – начал я. – Пожалуйста, послушай меня. Буквально несколько минут. Ну а потом уже решай, будешь ты помогать нам и себе или так и останешься наедине с бутылкой.