Случайности не случайны

– Ты не Золушка, а растяпа. Хочешь подарить мне его как сувенир, так и скажи. Обычно девчонки нижнее белье дарят, но мы другой фетиш намутим, так и быть, ? он замирает рядом, переглядываясь с родителями. ? Драсте.

– Здрасте, здрасте, ? ох уж этот хитрый мамин прищур, в котором так и читается: ага, я всё поняла.

– Это, если что, сосед. Через стенку, ? сознаюсь с таким видом, будто я самолично в этом виновата.

– Булат, ? тот с готовностью протягивает ладонь напрягшемуся отцу. Шуточка с нижним бельём явно было лишняя.

– Виктор Петрович, ? всё же обмениваются они рукопожатием.

– Викторовна, значит. Я угадал!

Угадал, угадал.

– Булат… ? мама озадачивается, наскребая по закоулкам памяти всё, что найдёт. ? Не Калинин Булат, случайно?

– Он самый.

Ой. У кого-то прозрение. Только лампочка над головой не загорается.

– Вот это да! Как вырос-то! Я ж помню тебя ещё совсем мальчишкой. С Лизкой по двору всё носились как угорелые. Как родители? Вы как съехали, так я с тех пор никого и не видела. Сколько лет пытаюсь повторить Лерин пирог, и всё не то. И контакты растерялась: ни позвонишь, ни спросишь.

– С черникой и взбитыми сливками? ? понимающе усмехаются.

– А то ж! Пальчики оближешь!

Стопешечки, стопешечки. Мой мозг требует срочной перезагрузки. Кто куда съехал? Кто с кем носился? Какой пирог? Какая черника?

Просто… WHAT!?

Глава пятая. "Я просто в Кашино"

А в смысле? А как? А почему? А…

– Так ты местный что ль? ? доходит до меня.

То есть, та многодетная семья, что когда-то жила в его квартире… его семья?! А потом, получается, что, глава семейства пошёл в политику, резко поднялся и они укатили… куда-то. Где там живут местные районные шишки?

– Что ль, ? усмехается Булат.

– Тогда почему я тебя не помню?

– Да они когда переехали, ты только родилась, в коляске угукала, ? отмахивается мама. ? Это Лиза может его ещё помнить.

– Не помнит.

Хотя ведь она говорила, что лицо Калинина ей показалось знакомо.

– И я не помню, ? пожимает плечами тот.

– Неудивительно, что взять с четырёхлеток.

– Давайте уже поднимемся? ? папа напоминает о себе сердитым пыхтением и треском целлофана. ? У меня ручки вот-вот оторвутся.

– Ой, да. Что ж мы тут топчемся! ? спохватывается родительница. ? Булат, составишь компанию? Чаю попьём. Расскажешь, как вы поживаете.

Чёёё???

– С радостью. Давайте сумку, помогу.

ЧЁЁЁ!???

– Мира, чего столбом стоишь? Ключ от домофона у тебя?

Ась? Чегось? Я немножко туплю.

Домофон. Точно.

– Мира, значит, ? лукаво подмигивает мне заходящий последним Булат, пока я попутно придерживаю всем дверь. ? Ну что, теперь можно считать, что официально знакомы? Хотя, как обнаруживается, мы и так знакомы. Судьба, а?

Запоздавший пинок улетает в пустоту, хитрая белобрысая жопа успевает смыться. Недалеко правда, через пролёт возле коврика с надписью "welcome" один фиг все толпятся. Меня ждут. Я ж единственная с волшебной связкой. И кисой. Кису не забываем.

Заходим в квартиру, ныряя в гробовую тишину.

– Лиза отсутствует, по всей в видимости, ? замечает папа.

Не, не гробовую. Улавливаю шебуршание и голоса в дальней части, ответственной за её комнату-тире-гостиную.

– Присутствует. Сумочка на месте, ? ляпаю я и тут же замечаю то, чего быть не положено в бабской обители ? мужских кроссовок. Так-так. ? Кинчик, небось, валяется смотрит. Лизон, шухер! Одевай лифчик. Родители приехали, ? намеренно повышаю голос, незаметно заталкивая пяткой чужие кроссы под обувную тумбу.

Ага. Услышала. Громыхает и выскакивает запыханная, виновато прикрывая дверь. Кинчик она смотрит, ага. Как же.

– Какие люди, ? лезут обниматься с родителями, но суетливость сдаёт систер со всеми потрохами. ? Вы проходите, проходите. И руки мойте. Микробы, все дела, ? буквально отпинывают родственничков в отросток коридора, из-за угла которого нас становится временно не видно. ? У тебя балкон открыт? ? мёртвой хваткой вцепляются в запястье Калинину.

– Эм… Ну да. Не закрывал.

– Тогда на шухере стойте.

– Чего? ? не поняла я.

– Следите, чтоб сюда не вышли, чего! ? сестра на цыпочках семенит обратно и с заговорщицким жестом подзывает из своей обители… Ильдара. Чуть-чуть приохреневше наблюдаем, как тот с охапкой шмоток и в одних трусах, помахав брату, трусцой перебегает в мою комнату, расположенную напрямик. Едва слышно скрипят кольца на шторе и открывается балкон. Лиза оценивает обстановку, убеждается, что дело шито-крыто и облегчённо выдыхает. ? Фу. Едва не спалились. Эй, чего ржёте?

А мы ржём? Ой, да. Мы ржём. В голосину, практически сползая по стеночке. Побег их Шоушенка, блин.

– Мне нравятся такие мексиканские страсти, ? с трудом выдавливает из себя Булат.

– Ай, заткнись… О, котэ, ? озадачено присвистывает систер.

Заметила, наконец.