Заставь моё сердце согреться

Говорить или не стоит, что у меня ещё и тату есть? Последствие бунтарских попыток отвоевать у матери хотя бы право на собственное тело. Раз всё другое она забрала под командование.

Нет. Не буду.

Мне вообще не нравится это чрезмерное посягательство на границы личного пространства. Потому что тот вдруг склоняется и… нюхает меня.

– Это что, кокос? – касаясь кончиком носа моей шеи, прочерчивают невидимую пунктирную линию, вызывая непрошенные мурашки и щекотание в ноздрях от заметно выветрившегося, однако ещё ощутимого шлейфа мужского одеколона. – Класс. Мне нравится.

– А мне не очень, – вежливо, но настойчиво отстраняю Бессонова. – В четверг, в пять. И будь любезен – не подкачай. Иначе наше сотрудничество закончится, не успев начаться.

– Я тебя не разочарую, Абрикосова, – прилетает в затылок, когда я уже загружаюсь на заднее сидение. – А о свидании всё же подумай. Я ведь так просто теперь не отстану.

Судя по всему, да. И это только всё усложняет. Чего он прицепился-то ко мне?

____

[1] общая физическая подготовка

Глава вторая. Зачем?

POV АБРИКОСОВА

– Да ты издеваешься… – медленно стекаю по борту.

Что-то хрустит под коньком. Моя челюсть?

– Немного, – выписывая идиотический по своей комичности пируэт, Бессонов смачно плюхается пятой точкой об лёд.

И так уже третью минуту подряд.

Балаган какой-то, чесслово.

– У тебя ноги вообще способны держаться прямо, а не разъезжаться в разные стороны?

– Главное, чтоб у тебя они не разъезжались, – строго грозят мне пальцем. – Учти, я буду за этим пристально следить.

От недоумения снова роняю челюсть.

– Чего?

– Говорю, я ревнивый. И собственник. Так что когда мы начнём встречаться – не серчай, если буду где-то перегибать палку. Это не со зла.

Он хоть понимает, что несёт?

– Мы не будем встречаться. Никогда.

– Будем. И очень скоро.

– Нет.

– А это был не вопрос. Я тебя по факту предупреждаю.

– Так, давай-ка уже начистоту, – начинаю терять терпение. Сначала в зале во время разминки он мне битый час в уши мёдом лил, теперь тут щедро бросается громкими заявлениями. Не перебор? – Что тебе от меня надо? Это какая-то звёздная фишка: доставать того, кто попался под горячую руку?

– Да кто ж достаёт? – меланхолично вытягивают ноги, шевеля мысками коньков и оценивающе сканируя меня прищуренным взглядом.

– А что ты делаешь?

– Проявляю интерес.

– Будь любезен, не проявляй его.

– Почему?

– Меня это нервирует.

– Ну ничего. Привыкнешь.

– Слушай… – начинаю было, но меня затыкает брошенный на опережение вопрос.

– Ярик, веришь в любовь с первого взгляда?

Эм…

– Нет.

– А я вот романтик и верю.

– Так тебе положено по статусу. Иначе бы слезливые песни о любви не получались настолько приторными. Кто текст-то вам пишет?

– Эй, текст вообще-то пишем мы! И где приторные? Назови хоть одну!

– А я помню? Я целиком ни одной не слышала. Только кусками.

– Тогда это вдвойне несправедливая клевета. Вот послушаешь каждую, составишь список претензий, тогда и поговорим.

– Непременно включу это в своё расписание на остаток недели.

– Надеюсь. Но а вообще, я серьёзно. Нравишься ты мне, Абрикосова. И косички у тебя клёвые.

Он прикалывается?

Просто такое ощущение, что да.

– Косички? Мы что, в пятом классе? Ещё портфель мой вызовись нести.

– С удовольствием.

Нет, точно стебётся.