Девушки после пятидесяти – 2. На паузе

– Пульт? – Оксанка сделала большие глаза. – Пульт! – Она побежала в кухню, потом в подсобку, потом пошарила в ящиках своего стола. К тому моменту, когда Оксанка, наконец, нашла пульт, Ольга успела раздеться, разложить инструменты, надеть передник, налить себе кофе и раздумывала, съесть ли ей печеньку или всё же круассан. На разнообразные печеньки сотрудники салона регулярно скидывались, покупала их Оксанка, она же следила за содержанием в печеньках пальмового масла, сахара и прочих вредностей. Можно было бы, конечно, выделить на это деньги из доходов салона, как они выделялись на кофе, но Ольга понимала, что тогда печеньки будут исчезать гораздо стремительней, чем сейчас. Кофе и чай хотя бы клиенты пьют.

– Вот! – радостно провозгласила Оксанка, протягивая Ольге пульт.

Ольга выключила кондиционер.

– Я пришла, было холодно, – сообщила Оксанка в своё оправдание.

– Зато теперь жарко, – проворчал Хмурый Саша. Он стянул свитер и остался в тесной футболке, которая выгодно подчёркивала его мощную мускулатуру. При этом стали видны и его разноцветные татуировки на руках. Все без исключения девушки, включая необъятную даму и Ольгу, уставились на этакую красотищу.

– Думаю, ты специально нам тут баню устроила, чтоб на Сашу лишний раз полюбоваться, – сказала Ольга, не отрывая взгляда от широченных плеч Хмурого Саши. Конечно, у Николая плечи были ничуть не хуже, но возраст брал своё, и такой рельефности мускулатуры как у сорокалетнего Саши у Николая не наблюдалось. Правда, неизвестно ещё как отреагируют эти все дамочки, если Николай снимет свою фуфайку. Там есть еще на что посмотреть. Ольга вспомнила, как хорошо ей было сегодня утром, и решила, что мужская красота в морщинах и седине дополняется ещё и различными полезными умениями. Неизвестно ещё, стонут ли девушки от удовольствия в мощных Сашиных руках, и девушки ли это, вообще?

– Девушки, не смущайте меня, – сказал Саша и огласил клиентке сумму к оплате. Та с блаженной улыбкой протянула Оксанке карточку и сунула Саше в карман передника купюру в качестве чаевых. Саша поблагодарил и потребовал у Оксанки кофе. Оксанка тут же захлопала крыльями, готовая удариться оземь.

– Оплату прими, – вернула её с небес на землю Ольга.

Хмурого Сашу привёл в салон Сергунька перед самым своим отъездом. Он до последнего стоял на вахте, хотел на прощание обслужить всех своих клиентов что называется впрок. Многие клиентки, прощаясь с Сергунькой, плакали, мужчины тоже не скрывали своего огорчения от расставания с таким хорошим мастером.

Сергунька близко к сердцу принял происходящее в стране и разошёлся во взглядах на это со своим партнёром, который считал, что просто надо уметь жить, и ко всему можно приспособиться, было бы желание. Ведь вся эта нетерпимость в отношении иначеустроенных и инакомыслящих есть ни что иное как инструмент отвлечения внимания ширнармасс от их насущных проблем. И коснуться это может только каких-нибудь вопиющих дураков, которые на каждом углу трубят о своей инаковости. Сергунька долго маялся, прислушиваясь к себе в поисках желания приспособиться, видимо, такового не обнаружил и одним махом разрешил все неурядицы: расстался и со страной, и с партнёром. Ведь если твой самый близкий человек не разделяет твоих взглядов, то можно ли считать его таким уж близким? Конечно, выехать и устроиться удалось ему только с помощью Элины, которая помогла с переездом, продажей недвижимости, выводом накоплений и профессиональным видом на жительство. Она провернула для Сергуньки практически такую же штуку, какую в начале девяностых сделала для Ольги. Сейчас он работал в Милане, в салоне, который принадлежал им с Элиной на пару. Там над его рабочим местом висела фотография его и Ольги у дверей салона «Для своих». Здесь же над бывшим рабочим местом Сергуньки, теперь принадлежащим Хмурому Саше, висела фотография Сергуньки с Элиной у дверей Миланского салона.

Ольга к процедуре отъезда своего самого лучшего и первоклассного мастера, разумеется, отнеслась с пониманием и вошла в положение, но тихонечко страдала от потери львиной доли выручки, казалось, уезжающей вместе с ним. Не то чтобы Ольге так уж не хватало денег, как в прежние времена, и не так уж она любила деньги, чтобы убиваться из-за снижения доходов, просто считала, что бизнес служит для извлечения прибыли, а не для вывески и заполнения свободного времени. Однако Сергунька позаботился обо всём.

– Ольга Викторовна, знакомьтесь, это Хмурый Саша, он может занять моё место, – Сергунька представил ей мощного молодого человека, глядя на которого трудно было предположить, что он по специальности не укротитель тигров, а всего лишь парикмахер. Человека с такой внешностью в парикмахерском деле, наверное, следовало называть укротителем волос.

– Я его сам всему научил! Это тот самый ученик, который превзошёл учителя, – продолжил нахваливать Сергунька, чувствовалось, что ему этот ученик нравится не только с профессиональной точки зрения.

– А почему Хмурый? – удивилась Ольга.

– Это фамилия такая, – пояснил молодой человек, – Я Саша Хмурый, но все меня зовут Хмурый Саша.

– Конечно, хмурый, вы же видите лицо какое! – Сергунька всплеснул руками. – Мужиковатое такое, хмурое, просто чудо, что за лицо! Саша, когда в запой уходит, совсем хмурый становится, – обрадовал он Ольгу.

– В запой?! – Ольга не знала, как реагировать, плакать ей или смеяться. Ничего себе! Привёл на своё место, чёрт знает кого, мол, берите, не глядя, я всему научил.

– Это очень редко случается, примерно раз в год, – сообщил Хмурый Саша. – Не волнуйтесь, я предупрежу заранее. Это максимум на неделю.

– У вас всё по плану? Даже запой?

– Нет, что вы. Запой у меня случается, если я вдруг очень сильно расстроюсь. Расстраиваюсь я редко, нервная система крепкая, но как накопится, бывает, требует выхода. А организм не приспособлен. Наверное, чукчи в роду были.

– Скорее индейцы, – встрял Сергунька. – Чингачгуки как в кино. Вы не волнуйтесь, Саша никогда никого не подводил. Он моих клиентов всех-всех возьмёт, я их предупредил, что гарантирую качество, а ещё у Саши своих клиентов навалом.

– А успеете всех-то? – спросила Ольга.

– Ввяжемся и поглядим! Тут только опытным путём. – Хмурый Саша развёл руками. Руки у него были под стать лицу и фигуре, большие, красивые мужские руки.

– А что вас в нынешнем салоне, где сейчас работаете, не устраивает? – на всякий случай поинтересовалась Ольга.

– Всё устраивает, но Серёжа вот очень попросил, он хороший человек. Мне самому без разницы, где работать, а у вас даже удобней, я в соседнем доме живу. Да и клиенты мои все мобильные.

– Вот! – добавил довольный собой Сергунька.

– Пройдемте к раковине, пожалуйста, – предложила Ольга, – я вас испытаю на мытье головы.

– Вашей? – Хмурый Саша нахмурился, потрогал Ольгины волосы. – Говно вопрос.

Сделал он всё молниеносно, со знанием дела как настоящий укротитель: расчесал, высушил и сообщил, что пора бы уже покрасить корни.

– А не хотите стать блондинкой? – поинтересовался Саша, когда Ольга рассказывала ему, где, что в салоне находится, кто, за что отвечает, куда складывать использованные полотенца и прочие мелочи.

– Разве в природе существуют женщины, которые не хотели бы стать блондинкой? – удивилась Ольга. – Только мне не идёт, я несколько раз пыталась.

– Можно я попробую? Мне кажется, я сделаю так, что вам пойдёт. Вопрос в краске, сейчас появилась новая японская краска, – Саша сказал название, которое Ольга, конечно, слышала, но и слышала также, что перевод салона на эту марку чреват большим головняком. – Она дорогая, – продолжил он, – но очень хорошая, особенно хороша для седых пористых волос. Её мало, кто использует, там кроме ценника, ещё и технология подбора оттенка весьма сложная. Я бы с вашего позволения попробовал бы внедрить тут у вас, не для всех, конечно.

– А только для своих! – добавила Ольга и рассмеялась.

С тех пор она стала блондинкой, а Хмурый Саша с полной записью вкалывал в салоне, как говорится, за себя и за того парня, часто выходил ещё и в другую смену. Кроме того, он открывал и закрывал салон, потому что приходил первый и уходил последний, но в течение двух лет пока ещё ни разу не падал в запой от расстройства, видимо, было некогда. Именно для него Ольга организовала дополнительное рабочее место, чтобы ему было, где работать не в свою смену.

Но, как говорится, свято место пусто не бывает, на это дополнительное место, но уже в смену Ольги и самого Саши нашлась Регина. Она приехала из Омска с мужем айтишником. Мужа Регины выписала из Сибири солидная госкомпания на смену прежнему айтишнику, который утёк из страны через Верхний Ларс. Пока Регине с мужем приходилось снимать квартиру, но они уже вписались в строящуюся льготную ипотеку и изо всех сил оба пополняли бюджет семьи. Регине пришлось тяжело. Во-первых, все клиенты остались в Омске, и нужно было нарабатывать новых. А где их взять? Только если кто-то из других мастеров вдруг заболеет и передаст кого-нибудь из своих клиентов с простецкой, но неотложной манипуляцией. Или же сидеть и выжидать, кого-нибудь залётного. Залётные, сами понимаете, дорогие салоны не жалуют. Во-вторых, Питер какая-никакая, а всё же столица, модные технологии и веяния сюда быстрее долетают, чем до Омска. Однако, потихоньку полегоньку Регина подучилась и кое-какую запись всё же набрала. Теперь вот скучала, так как в записи пока ещё имелись окна. Тем не менее Ольга была очень довольна Региной, та никогда не халтурила, если чего не знала, не стеснялась спрашивать, безоговорочно шла на рекомендуемые курсы, короче, старалась. Да и в коллектив она вписалась без проблем, с Алёной подружилась. Хотя, как с ней не подружиться? А вот найти общий язык с Оксанкой дано не каждому. Регина нашла.

Ольга всё-таки слопала круассан, а потом печеньку, да не одну и приступила к работе. Тем не менее к концу записи она почувствовала, что очень проголодалась и подумала, что встреча со Светкой, назначенная в маленьком ресторанчике неподалёку от салона, очень даже кстати.

Несмотря на трудности текущего момента, Петроградка всё ещё кишмя кишела маленькими милыми ресторанчиками и кафешками. Одни заведения закрывались ввиду отъезда хозяев, другие разорялись, но на их месте тут же открывались новые. В каких-то местах порции скукоживались, чтобы сохранить цену при прежнем качестве, в каких-то цены росли как подорванные, в каких-то страдало качество, но так или иначе выбор пока оставался. До советского «жри, что дают» было ещё весьма и весьма далеко.

Ольга пришла к назначенному дочерью времени первая и ничуть не удивилась, что Светки ещё нет. Пунктуальностью Светка пошла в отца, который никакой не король, а обычная осина, та самая, что не плодоносит апельсинами. Ольга не стала дожидаться дочери и сделала заказ.

Светка явилась, когда мать уже покончила с салатом и приступила к горячему. На четвёртом десятке своей жизни Ольгина дочь невероятно похорошела, при её появлении все без исключения мужчины, присутствующие на тот момент в ресторане, оторвались от своих спутниц, собеседников, смартфонов и тарелок. Казалось, Светка сошла с обложки или с афиши, а такое, согласитесь, увидишь не часто. Она буквально дышала здоровьем, силой и успехом. Ольга разглядывала дочь с одобрением и даже с некоторой завистью. Эх, как говорится, где мои семнадцать лет! Да что там семнадцать? В семнадцать настоящие красавицы ещё гадкие утята, а вот в тридцать, в тридцать пять или сорок…. Да и в сорок пять неплохо или в пятьдесят, даже в пятьдесят пять всё лучше, чем в шестьдесят два. Так что, исходя из опыта прожитого, нужно не завидовать молодым, а наслаждаться моментом и радоваться, что тебе всего шестьдесят два, а не, скажем, шестьдесят пять или того хуже семьдесят шесть.

Светка уселась напротив матери, быстро со знанием дела сделала заказ официанту, выросшему внезапно у столика, и защебетала о погодных катаклизмах. Ольга отметила, что официанты реагирует на Светку так же, как они обычно реагируют на Элину, и порадовалась за дочь. Это то, что у неё никогда не получалось. Даже став блондинкой она для официантов по-прежнему не существовала. Может быть, они чувствовали в ней такого же работника сферы услуг, как они сами? То есть халдей парикмахершу за версту чует, и соответственно, в упор не видит. Другое дело Элина, сразу видно, что она из сильных мира сего, вот и Светка, получается, из той же породы. Откуда что берётся? Или это привычка к большим деньгам у человека в глазах светится? Официанты ведь такие же психологи как таксисты. Разумеется, не те таксисты, что нынче на вёдрах с гайками носятся как угорелые, а профессиональные, из потомственных извозчиков.

– Рассказывай по делу, – Ольга решительно прервала несущественный щебет дочери. – Меня мои мальчишки дома ждут.

– Я хочу уйти от Киры, – тут же, не моргнув глазом, выдала Светка.

Ольга замерла.

– Почему ты молчишь? – Светка испытующе глядела на мать.

– Перевариваю, – честно призналась Ольга.

Она не знала, что надо говорить в подобных случаях. У неё самой к этой информации не было никакого отношения, кроме понимания, что Светкина жизнь теперь кардинально изменится, возможно, изменится и жизнь самой Ольги, а перемены обычно штука болезненная, хлопотная и после шестидесяти уже как-то хочется стабильности, порядка и плана, без сюрпризов. Хотя приятные сюрпризы пусть будут, но этот вот сюрприз никак нельзя назвать приятным. Это геморрой какой-то очередной, а никакой не сюрприз.

– Что тебя не устраивает? – спросила она дочь, только для того, чтобы что-то спросить, ведь по сути, ей-то какая разница, что не устраивает дочку в муже? Раз решила уйти, значит, точно что-то не устраивает, и устраивать уже не будет, как бы к этому не отнеслась Ольга или кто-то ещё.

– Мне с ним скучно, – сообщила Светка.

– Понимаю. – Ольга сначала хотела предложить нанять клоунов и аниматоров для сохранения брака, пусть развлекают, благо деньги позволяют, но потом воздержалась от подобной колкости. Она вспомнила зятя и представила, что жизнь с ним, наверное, можно охарактеризовать словами «зелёная тоска». Непоседливой хохотушке, какой всегда была её дочь, с таким должно быть непросто. Светке нужен постоянный праздник и живое общение, а Кирилл из тех, кто предпочитает диван в уютной норе и ко всякому незнакомцу относится с большим подозрением, да и с чувством юмора у него, мягко говоря, не очень. Далеко не очень! Но это Ольге и так было ясно с самого начала, и не только Ольге. Лучшие Светкины подружки исправно ещё до свадьбы докладывали Ольге своё мнение о будущем зяте, мол, если и не совсем дурак, то зануда точно. Выходит, Светке понадобилось в общей сложности тринадцать лет, чтобы самой это сообразить.

– Хорошо, что ты меня понимаешь, – обрадовалась Светка. – Он ещё и зануда невообразимый. Как начнёт нудеть: бу-бу-бу, бу-бу-бу, так повеситься хочется.