Втайне от мечты. Книга 2

Остались последние штрихи. Поэтому, выпила чай, сжала зубы и вперёд.

Я улыбалась гостям и журналистам. Приклеила рабочую улыбку на лицо: никто не должен понять, насколько мне плохо. Со вчерашнего дня стало хуже. Подлая змея ужа не жалила, а обхватила голову стальными кольцами и впускала яд непрерывным потоком. Но я следовала заранее подготовленному сценарию. В какой-то момент повело, но поддержали сильные руки единоутробного брата. Денис взял на себя проведение аукциона, пока я отсиживалась в уборной под присмотром старенькой миссис Джун.

Но вот и моя очередь стать лотом. Переодеваюсь в ультрокороткое красное платье, поправляю макияж. Выхожу на импровизированный подиум. Привычная работа. Посылаю улыбки, флиртую. Активно идут торги. Мужчине, забыла его имя, с абсолютно лысой головой посылаю воздушный поцелуй, когда он предлагает девяносто тысяч фунтов. Колоссальная сумма! Несколько секунд тишины и я уже начинаю бояться, что следующий вечер я проведу в компании лысого, который уже раздевает сальным взглядом.

–Сто тысяч! – слышу и вздыхаю с облегчением. Хотя с моего места не видно, кто раскошелится за несколько часов моего внимания. Но, безусловно, мне льстит.

Последним лотом был Денис. Брат стоял, широко расставив ноги, и просто улыбался. Он не любил вот такой показухи. Мне пришлось долго уговаривать. Железным аргументом стало то, что его жертва поможет детям. А ещё можно выложить фотки в Инстаграм. И запустить благотворительным марафон и там. В общем, уговорила.

Брата выкупила на вечер Бритни Уэбб, молодая, но весьма популярная певица, выигравшая несколько телевизионных конкурсов. Думаю, Денис даже рад: у него в комнате на внутренней стороне дверцы шкафа весит её постер. Братец его старательно скрывает. Так старательно, что все о нём знают, но молчат.

Ещё час и можно покинуть высшее общество. Осталось только договориться о встрече с незнакомцем. Но обсудить свидание не получилось: дворецкий передал визитку и письмо, написанное крупным размашистым почерком. На сложенном в двое листке, всего несколько предложений с просьбой позвонить через неделю, так как стечение обстоятельств и неотложные дела вынуждают покинуть страну. И подпись “Рено Леконт”.

Имя показалось знакомым, но напрягаться и вспоминать не хотелось. Да и рада была, что взятую на себя повинность не придётся отрабатывать так скоро.

Тихонько попрощалась с бабушкой, шепнув, что ухожу к себе. Едва голова коснулась подушки, как сразу провалилась в глубокий беспокойный сон.

Аукцион, устроенный домом Росбани, имел колоссальный успех. Ушлые журналисты успели подсчитать выручку, и заявить, что это самый кассовый благотворительный вечер за всю историю. Фотографии мероприятия заполонили прессу и интернет. Смаковали каждую секунду вечера. Обсудили всё: от нарядов светских львиц до слухов кто с кем ушёл или пришёл. Даже на улице видела несколько рекламных щитов с кратким описанием вечера.

Но где положительные отзывы, там и отрицательные. Стали появляться статейки, в которых сомневались, пойдут ли деньги по назначению. Может семейство Росбани присвоит большую часть суммы? Чего только не предполагали! Я перестала читать после первой же статьи.

У меня были дела. Много дел. Мэри выделила людей под моё начинание и теперь мы носились как белки в колесе. Пытаясь решить десятки вопросов одновременно. Самым важным из них был по распределению средств между нуждающимися. И я не знала как лучше: полностью отремонтировать два приюта или частично, но четыре?

Сегодня мне предстояла встреча с представителями нескольких фирм, которые предлагали свои услуги по проведению строительных и ремонтных работ. Предстояло решить с кем сотрудничать, заключить договор.

И день начался совсем не так, как планировалось изначально. Я проспала. Но навыки позвонили привести себя в порядок за считанные минуты. Водитель, который сегодня должен был доставить меня в офис, попал в больницу с переломами: его сбил велосипедист возле самого дома. А я ненавижу водить! Но пришлось садиться за руль самой.

С машинкой, которая условно считалась моей, мы не поладили с первого взгляда: видимо, две красивые блондинки ужиться не смогут ни в какой ситуации. Автоша не хотела заводиться, тарахтела, дёргалась, глохла на каждом светофоре и просто мотала мне нервы. Нет, если бы я была совсем отвратительным водителем, то вопросов не было: но, когда за руль своих машин сажали друзья, я вполне спешно ездила. Правда, за городом.  С моим авто так же всё в порядке: проверяла неоднократно в автосервисе. Да нет, не я проверяла, а опять же наш штатный водитель.

В общем, кроме как взаимной неприязнью наши отношения с автомобилем я назвать не могла.

Руки трясутся, когда сажусь за руль. Туфли на каблуках пришлось снять. Завожу. Машина чихнула, но тронулась с места. Аккуратно выезжаю из ворот и выруливаю на дорогу. С богом!

Полотно ложось под колёса ровно. Машина вела себя на удивление прилично и даже не глохла на светофорах. Я расслабилась и потеряла бдительность, когда почувствовала несильный, но ощутимый удар сзади. Резко на тормоз. Вспоминаю все нецензурные выражения на всех и сразу известных мне языках. Отстёгиваю ремень и выбираюсь из машины.

Владелец черного Форд Фокуса стоял ко мне спиной и озадаченно почёсывал затылок. Широкая спина затянута в белую рубашку, ремень подчеркивал узкую талию, а чёрные джинсы длинные крепкие ноги.  Если спереди он выглядит так же потрясно, как и сзади, прощу ему всё!

Поглубже вздохнула, готовясь к разговору. Мгновение и незнакомец развернулся, по лицу скользнула виноватая улыбка. В глазах раскаяние. Но я не замечала этого, забыв как дышать.

Передо мной стоял Синицын. Здесь и сейчас. Анатолий Синицын врезался в моё авто спустя семь лет после последней встречи. Разве так бывает?

Глава 9

Толик 

Время летело незаметно. За неделю успел многое, на самом деле. Даже подать документы для зачисления на курсы. Впереди собеседование. И чем оно ближе, тем ощутимее меня потряхивало от волнения. Такого не испытывал с момента защиты диплома.

Адаптация в чужой стране и в чужом городе проходила семимильными шагами благодаря удачному знакомству в первый день. Карина познакомила со своими друзьями, и в первый же вечер мы дружно завалились в бар. Как мне было сказано: чтоб прижился! И вроде неплохо получается.

Что получается отвратительно, так это привыкнуть к правилам дорожного движения. Права я успел подтвердить, но вышел из машины мокрый от пота и точно потерявший пару лет жизни от нервов. Тем не менее я упрямо заводил машину и осваивал новые пространства, стараясь держать в голове, что в Лондоне левостороннее движение.

Доосваивался. Хлопнул дверью и принялся осматривать повреждения, прикидывая в уме, какой штраф придётся заплатить за повреждения прокатного автомобиля. А ещё думал, как буду извиняться перед блондинкой, что сидела за рулём. Я успел рассмотреть светловолосую головку. Включаю своё обаяние на полную мощность, разворачиваюсь, нацепив на лицо виноватую искреннюю улыбку.

Только вот улыбка быстро сползла. Посреди Лондона я нашёл автомобиль единственного человека во всём мире, которого я одновременно хотел и не хотел видеть. Передо мной стояла Антипова, или, правильнее сказать, Айрин Хилл, собственной персоной.

– Ты? – вырвалось непроизвольно.

– Здравствуй, Толь, – я так и не смог разгадать интонации.

Прошибло током. Первое желание сжать в объятиях, чтобы убедиться, что это не видение, и никогда больше в жизни не отпускать. Она! Вот так просто из всех дорог города, из всех машин, я врезался именно в неё! Кого благодарить за это? Судьбу?

Мы смотрели друг на друга в какофонии городского шума. И оба не знали, как начать разговор. И стоит ли его начинать? Наше прошлое осталось далеко позади в февральском морозном дне. Слишком много воды утекло. У каждого своя жизнь. Антипова во мне не нуждается. И я в ней тоже. Наверное.

Я осмотрел стройную фигуру в элегантном стильном и дорогом костюме. Молодая, красивая, богатая, успешная, явно ценит себя и знает, чего хочет в жизни. Впрочем, она знала это и пятнадцатилетней девчонкой. Знала и стремилась к такой жизни.

Мне тяжело далось расставание с первым серьёзным чувством. Творил невесть что, мотал родным нервы, да и многими поступками гордиться не приходится. Но я давно перерос все безумства юности. И первое увлечение оставил за спиной в папке с файлами, у которой вместо названия просто дата. И совершенно неуверен, что хочу возобновлять знакомство. Кто я теперь для девушки, которую когда-то хотел назвать своей? Я и тогда не был кем-то для неё.

Застываю, боясь сделать хоть шаг. Не сдержусь ведь в своём желании обнять. Но что-то нужно сказать.

– Прости, – засовываю руки в карманы и сжимаю кулаки, – я только недавно в Лондоне. Ещё совершенно не освоился с дорогой. Я возмещу ущерб.

Я не мог расшифровать взгляд Антиповой, но она бледная и растерянная. Смотрит огромными голубыми глазами, приникая в самую душу. И исчезает время и расстояние между нами. Я будто снова пятнадцатилетний подросток, охваченный первыми чувствами. Так, нужно взять себя в руки.

– Не нужно, Синицын, – Ира отвернулась и начала осматривать повреждения на бампере своей красавицы. – Для тяжёлых случаев есть страховка. А у нас здесь случился пустяк.

Прозвучало двусмысленно и резануло ухо. Наша встреча пустяк? Или пустяком она назвала вмятину и царапину? А, может быть, я накручиваю себя?

Ирина

Не могла отвести взгляда от парня, нет, мужчины, который когда-то давно для меня значил слишком много. Слишком. Но даже себе я признаться в этом не могла ни тогда, ни спустя время. Что могла дать мальчику из хорошей семьи я, полуголодная девчонка-оборванка, в пуховике на несколько размеров меньше необходимого? Что? Ничего.

Я решила за нас двоих, не оставив Синицыну права выбора. Жалела ли об этом? Нет. Не жалела. И поступила бы так снова. Но глубокая рана на сердце слишком кровоточила, слишком долго ныла и болела. Я пыталась забыться в учёбе, в новой для себя жизни, но каждую ночь оставалась наедине сама с собой. И тогда-то вверх брали чувства, которые старательно игнорировала днём. Глаза жгли невыплаканные слёзы.

Сколько раз я открывала личную страницу в соцсетях, чтобы написать, знают только высшие силы. А чего мне стоило не набирать сообщение, не знает никто. Написать и продлить агонию для нас двоих? Нет. И не уверена, что Толик этого хотел. Ведь он мог написать и сам. Рыжая как-то призналась, что скинула ему ссылку на мой аккаунт. Не написал. Не хотел.

И от этого осознания дыра в груди становилась больше. Пришлось запереть сердце на сотни замков, спрятать чувства. Теперь я считаюсь самой холодной и неприступной девушкой высшего общества.

Но улыбка Синицына заставила оковы затрещать. А ведь мы провели рядом всего несколько минут.

Хочется протянуть руку и коснуться сильного плеча. Хочется развернуться и сбежать, чтобы защитить своё глупое сердце. За семь лет изменилось слишком многое. Такой красавец. Может, он вообще счастливо женат и у него уже трое детей? Помню, что он хотел большую семью.

Пошатнулась. Схватилась за металлический бок. Волна боли и слабости накатила с новой силой. Голову обхватил стальной обруч с шипами. Дурнота накатывает и путаются мысли. Голые ступни неприятно холодит асфальт. Забыла обуться, когда выходила. Но мне нельзя терять лицо. Особенно когда вокруг столько людей. Я Айрин Хилл, успешная модель, публичная личность, наследница древнего рода герцогов Росбани. Успеваю поймать сознание на самой грани.

– Поставь знак, пожалуйста, – прошу тихим, хриплым голосом.

На тротуаре уже собирается толпа. Кто-то узнал меня: на нас с Толиком уже наставлены камеры телефонов. Стервятники. Несколько машин остановилось рядом.

Водители уже спешат. Кто-то звонит в полицию. Незначительное ДТП грозит перерасти в фарс. Вокруг шум. Он отвлекает от мыслей. Улыбаюсь полицейскому в форме. Объясняю ситуацию. Второй опрашивает Синицына. Заполняются протоколы.