Подростковые истории

Ему бы неделю продержаться, рассуждаю я про себя, и тут же откидываю подобные мысли. Все, хватит. Сколько можно себя одергивать?! Просто не обращай внимания. Тебя это совершенно не касается.

Занятия отвлекают меня, пусть и ненадолго. А вообще-то интересно – никогда не думала, что от отношения учителей к своим подопечным так много зависит. И литература, и математика, и даже химия несказанно заинтересовали меня. Нам так подробно и с примерами объясняли эти предметы, что понятно было все до мелочей. И никто не отвлекался, не болтал – это меня порадовало.

Я просто помню, что оболтусы из моих прошлых классов устраивали на уроках. Обидно, когда ты по чьей-то вине выпадаешь из материала, а потом весь оставшийся урок пытаешься понять – о чем речь.

День пролетел незаметно. Вообще-то он короткий – сегодня, для того, чтобы войти в учебный режим – всего три урока. Поверить не могу, но впервые за все девять лет учебы я не хотела так рано уходить из школы. Да и что мне делать в остальные полдня? Дома сидеть? Или по улице бродить?

А вдруг я опять с Пашей столкнусь? Вероятность, конечно, минимальная, но предательница Фортуна, сговорившись со Случаем, делают мне только гадости. Вот и на этот раз, как я могу быть уверена в чем-то?!

– У тебя время есть? – Алена задала мне этот вопрос, когда мы выходили из школы. Я как раз подумывала о том, куда податься, когда она спросила. – Может, ко мне сходим?

Алена уже говорила мне, что живет недалеко. Минут десять пешком по Лиговскому проспекту, а потом по Свечному, в сторону рынка и Ямских бань. Я одна не решилась бы забраться так далеко. Хоть и центр, а потерялась бы точно. Бегай потом, спрашивай у прохожих, как дойти до метро. А с Аленой можно и прогуляться, даже познавательно выходит – она еще полдороги моим гидом подрабатывала. Мол, посмотри туда, посмотри сюда. Это улица Достоевского, а если дальше по ней идти, то будет его музей. Достоевского, кого же еще, недаром недалеко станция метро и памятник. А если свернуть на Марата, то можно прогуляться до музея истории профессионального образования. Когда в своих разглагольствованиях она дошла до музея Арктики и Антарктики, мне пришлось ее прервать, и поговорить о более насущном.

– Так все-таки, как ты намерена действовать? – Почему-то я считала Алену главной претенденткой на сердце Павла.

А что? Она – девочка красивая, ухоженная, даже холеная и, вместе с тем, не избалованная. У нее есть характер, воля, упорство. Их вполне может хватить для достижения цели. Если бы не столь сжатые сроки, я бы не сомневалась в ее победе ни на секунду.

– Знаешь, Дзынь, тебе я могу довериться. У меня есть план. – Она скорчила забавную гримасу, призванную убедить меня в чрезвычайной важности происходящего. Блин, какая таинственность!

– Ну?

– Что «ну». Не гони. Сейчас придем, и все расскажу. – Я тяжело вздохнула. Обязательно так меня мучить? Неужели не понятно, что я просто изнываю от любопытства.

– Может, ты его прямо сейчас, по дороге придумываешь? – Я попыталась задеть ее самолюбие. Теперь-то уж точно расколется, я уверена.

– Думай, как знаешь. – Кажется, Алена обиделась. Но не сильно – слишком ей хочется поделиться своими планами. Так в чем же дело, а? Я слушаю. А она уже почти бегом бежит к дому и меня за руку тянет, так, что я только успеваю ногами перебирать. Можно подумать, что за нами гонится кто-то, так мы несемся. Всех окрестных голубей и старушек перепугали.

Как две ракеты, мы влетели на третий этаж. Алена принялась судорожно нащупывать ключи в сумке. А когда открыла дверь, то, буквально, втянула меня вовнутрь. Едва мы разулись и разделись, как она увлекла меня за собой в одну из комнат. Я даже толком коридор не успела рассмотреть.

– Рассказываю! – Торжественно объявила Алена, плюхаясь на кровать. Я последовала ее примеру. Пока она беспокойно ерзала и устраивалась на месте, собираясь с мыслями, я рассматривала комнату. Ничего, уютненько. Множество плакатов на стенах, открыток и фото в рамочках. Сплошные звезды Голливуда кругом. Есть пара мягких игрушек, несколько книг. Все это легко помещается на небольшой полке над письменным столом. Зато огромное пространство комнаты занимает шкаф – гардероб. Н-да, хорошие духовные ценности у девочки. Пожалуй, в моей комнате, несмотря на всего неделю проживания, книг побольше будет.

Я повернулась посмотреть на стену за своей спиной, и ахнула. Как я не заметила этого сразу?! На стене у кровати висел огромный постер, и на нем во весь рост красовалось знакомая личность. Те же глаза, те же губы, нос, волосы. Одинаковое телосложение, если можно объективно судить об этом через одежду.

– Похож. Очень.

– Согласна. – Алена гордо посмотрела на меня. И вольным жестом провела по плакату, словно погладила. Меня бросило в краску.

Черт, а ведь я ревную! Невероятно!

–Давно он у тебя? – Мои глаза то и дело косились на плакат. Против воли! – В смысле висит?

– Этот – со вчерашнего дня. Я сразу купила. А уже потом мы пошли штурмовать квартиру, – Воспоминания напомнили Алене о событиях этой ночи, и она зевнула. – Спать охота. Сейчас только с тобой посоветуюсь и лягу.

Я поняла, что мне тонко намекают на то, чтобы я не задерживалась. Ладно. Я и сама не собиралась.

Спать, может, я и не хочу, зато вчера я начала шить забавного тигренка – хотела подарить Алене. Но сейчас, почему-то, передумала. Лучше я ей журнальчик какой-нибудь с фотографиями знаменитостей прикуплю. А тигренок – найду ему применение. Есть у меня одна мысль, бабушка в случайном разговоре подсказала.

Интересная идея, как и все у бабушки. И ведь она права! Тогда, если осуществить задумку, дел у меня – невпроворот. Это же замечательно! Ведь я буду занята, и отвлекусь от ненужных мыслей.

– План действительно есть. – Продолжала Алена, – и для его осуществления мне понадобиться твоя помощь. Поможешь?

– Смотря с чем. – Я насторожилась. – Что от меня потребуется?

– Видишь ли. Мы все, я имею в виду участниц сафари, допустили грубейшую ошибку. – Алена говорила неспешно и очень обстоятельно. Пока я с ней полностью согласна. – Мы сразу объявили о своих намерениях, и открыли свои чувства. Такая тактика могла сработать при общении один на один. Но из нас получилась толпа влюбленных фанаток.

Интересно, как давно она это поняла? Ночью, когда приехала полиция?

– Теперь надо действовать мягче. – Алена покосилась в мою сторону. Достаточно ли я заинтригована? Да говори уже! – Не надо идти нахрапом. Будем действовать через дружбу.

– Дружбу? За неделю? – Я удивлена. – Кстати, при чем здесь я, собственно?

– А мы вот как поступим. Джек, ой, то есть Паша, сейчас отвержен всеми и одновременно в эпицентре внимания. Я договорюсь с кем-нибудь из парней – уломаю хотя бы Витьку. – По ее тону я поняла, что Витя – это тот самый «бывший ухажер». Как все-таки трудно в новой компании – о стольких вещах не знаешь, и приходиться догадываться прямо на ходу. Но я стараюсь все схватывать на лету. – Пусть он с ним пообщается день-два, подружится, а потом подговорит позвать нас на свидание.

– Эй, кого это «нас»?! – Я поспешила прервать ее, – Это твой бывший парень и твоя новая любовь! Причем здесь я?!

– Паша после всех этих событий ни за что не согласиться пойти со мной на свидание. А так – это просто встреча друзей. Ну и, соответственно, пара на пару. У каждой из нас будет свой мальчик. – Алена попыталась втолковать мне свою мысль, но я не желала ее слушать.

– Значит, мне ты этого Витю навязываешь?! А зачем он мне нужен? Кто вообще сказал, что мне кто-то нужен?! – Я даже вскочила с кровати и принялась ходить кругами. Голос дрожал от волнения.

– Ну, Дзынь, ты как маленькая. Не нужен и ладно – никто не заставляет тебя с ним встречаться! Просто сходи за компанию и все. Это просто завуалированное свидание. А ты – единственная, кому я могу довериться. Кого прошу о помощи!

Я прекрасно слышала ее слова. И все понимала тоже прекрасно. Но ничего не могла с собой поделать. Значит, я не только отступилась от борьбы за этого человека, но еще должна помочь своей подруге завоевать его?! Самолично передать его в чужие руки. Хотя, он никогда и не был моим, конечно. Но на это я пойти не могу. Не могу, хоть режьте меня!

Может, прямо сейчас признаться, что он мне нравиться? Алена поймет, и не будет настаивать на своем плане. Более того, она почувствует во мне соперницу, скрытую угрозу ее счастью, и постарается держать меня подальше от Паши. Правда, в наших отношениях произойдет разрыв – дружба не терпит соперничества в любви. Я потеряю подругу. Единственную подругу!

Нет, на это я тоже пойти не могу.

Придется страдать молча. А для нее придумать другое объяснение, и отказать. Непременно отказать!

– Я подумаю над этим, хорошо? – Отсрочка приговора уже праздник. Может, я и струсила, но кто меня в этом обвинит? – Ладно. Спи, не буду тебе мешать. Пока.

– Пока. Спасибо, Анюта. Ты самая лучшая!

Как после этих слов можно в чем-то признаться? Я загнала сама себя в угол и не вижу из него выхода. Тут два варианта: или я страдаю сама, или причиняю боль окружающим. Нет, только не последнее! Я сделаю все, что смогу.

А боль, что боль? Придется потерпеть. Ведь жила ты без него как-то все это время, Аня Молотова. Теперь тебе придется вспоминать: как?

11

Последующие несколько дней мало, чем отличались друг от друга. Утром – в школу, днем – со школы. Видимость разнообразия только в смене предметов, и в неожиданно наступившем выходном. Все-таки в воскресенье мы отдыхаем! Слава богу, а то даже интерес к учебе стал угасать, настолько все одно и то же. Надоело!

Хотя были волнительные для меня моменты, которые создавали настойчивые участницы сафари. Они теперь сменили тактику и действовали осторожно, издалека. То одна девочка присядет рядом с Пашей – мило поболтать, то другая нечаянно столкнется с ним на перемене. Если бы не было того штурма в первую ночь, он ни за что не догадался бы, что за ним ведется охота и тотальная слежка. Однако, наученный горьким опытом, кумир держался подальше от своих поклонниц.

Меня эти мелочи волновали мало. Нет, конечно, тонкие иголки ревности впивались в сердце. Но, судя по реакции Паши, все усилия были бесполезны.

И я успокоилась.

Видимо, его сильно напугала бурная реакция девчонок. Он даже вел себя, как монах в келье – ни разу не воспользовался ситуацией! Ни взгляда, ни слова, ни флирта. Хотя виной тому страх, мне все равно приятно.