Три восхода солнца

О чем это он? Ах, да! «Кофе–чай–чего-покрепче». Что ж, есть возможность оценить догадливость гостеприимного хозяина – посмотрим, что он приготовил для каждого.

– Моночка, тебе гранатовый сок – как ты любишь. Кстати, я лишь недавно узнал, что твое стремление пить «напитки алого цвета» (Кажется, он намекает на кровь? То-то котик из рыжего стал зеленовато-белым. Я тебе это припомню, Латунский!) нашло выход в подобной форме.

– Спасибо, Никола. – С улыбкой принимаю тяжелый резной кубок. И откуда в богом забытой хрущевке (где даже обои поклеены лишь «для вида»: метр через два) старинная антикварная вещь? Должно быть, отголоски бурной молодости – осадок приключений. Колдуны, они такие, даром, что не маги. Чистые заклинания не для них, но ворожба и заговоры с амулетами, отварами, в странствиях пригодятся, а уж лекарю точно в любой компании рады. Особенно, если приключения связаны с риском для жизни и здоровья.

– Коту осмелюсь предложить чаю, впрочем, молоко, сливки, кефир – по выбору.

– Чай, спасибо. – Впервые вижу кота, пьющего из кружки, а кота, сидящего нога на ногу – и подавно. Должно быть аристократичной позой Фер пытается компенсировать ущерб сервировки (старинный кубок, по мнению хозяина, полагался только мне – котику пришлось довольствоваться обычной пластмассовой кружкой со смайлом на боку).

В довершение абсурдного «чаепития» (куда до нас Безумному Часовщику и Белому Кролику!) сам Латунский пьет странную, маслянистого вида, жидкость из пластикового стаканчика. Боюсь даже предположить: что это. Впрочем, у каждого свои причуды, и совать нос в чужие дела, по меньшей мере, неприлично…

Но любопытно!..

Любой мало-мальски сильный колдун такого может в котелке наварить! У-ух! Иногда я им завидую: магам из-за удивительных способностей к «чистым», боевым и не очень заклинаниям. Колдунам за возможность заговаривать вещи и варить снадобья, мастерить амулеты и накладывать проклятья. Даже чародеям (не к столу вспомнился инквизитор) – странному гибриду мага, колдуна и священника в придачу, чья сила в молитвах и светлой магии. Я же на фоне всех вышеперечисленных – просто бегающее, быстро реагирующее мясо, как обезьяна, впервые взявшая палку в руки. Чуть-чуть выученных заклинаний, масса полу-бесполезных атрибутов по кармашкам штанишек, куча самомнения о познаниях тонкого мира да мускулы. Особенно мускулы. Чувствуешь себя солдафоном среди интеллигенции, ей богу!

Ладно, Мона, завидуй молча и в тряпочку. На повестке дня куда более сложные вопросы: мои «лунные циклы» – актуальная тема, что ни говори.

– Что ты собираешься предпринять, Никола? – В очередной раз провожу плечом. Этак в привычку войдет, «нервный тик» от несуществующего жжения. – Ну, чтобы остановить процесс моей трансформации…

– А что тут сделаешь? Придется прибегнуть к старому способу…

– С-с-серебро-о? – «Добрый» рыжий друг как всегда с предложениями в тему. Нет, правда, его наивность и непосредственность поражают.

– Угу. Серебряные пули. Сразу. Чтобы не мучалась. – Латунский полез под стол, за «медикаментами», припрятанными в обувных коробках. Нашел нужную, водрузил на стол, открыл. И с гордостью человека, преданного делу, (прямо коллекцию представляя, не иначе!) начал перебирать множество порошков, бутылочек и мазей. Чего тут только не было! Крашенный тальк, пудра, пепел, сушеные гаитянские жабы и иглобрюхи, дикий сассафрас и семена секабе, – где он только их достал?!

– Латунский, тебя никогда милиция не гоняла? – Мне вдруг стало интересно, как великий и могучий лекарь справляется с «чумой нашего времени», названной каббалистической абривиатурой «ОМОН». (Или они теперь СОБРы, а то и что похуже, ПИДРы? Ребятам вообще везет с сокращениями, словно в департаментах специально издеваются). Медикаменты-то разные бывают, уж я-то знаю! А дяди с автоматами разбираться не будут: что в пакетике похрустывает, героин или кристаллическая версия «Aqua Tofana»[9 - «Аква Тофана» представляет собой водный, почти бесцветный, раствор бледно-серого мышьяка, окиси свинца и серебристой сурьмы. Является сильнейшим ядом.]. Впрочем, а есть ли разница?

Поэтому старик часто переезжает? Или у него в запасе есть и другие причины?

– Было дело. – Хороший ответ, «содержательный».

Может, Никола и не прочь подробнее рассказать, да только в этот момент его бесцеремонно отвлекают. Любопытный Фер (в этом мы похожи) чуть ли не по хвост забрался в коробку, рассматривая «коллекцию» лекаря, и с воплем: «О, кораллы!» уже успел схватить один из ценных экспонатов в рот.

– К вашему сведению, мой друг, не все кораллы безопасны и полезны, как вам кажется. – С этими словами лекарь с силой врезал рыжему по спине, да так, что чуть было не проглоченный экземпляр с присвистом вернулся на законное место. – Только акропоры, горгонарии и некоторые роговые кораллы содержат в себе лечебные вещества: простогландины, в вашем случае совершенно бесполезные.

– Это почему?! – Обиженно промычал Фер, хмуря бровки. Н-да, Никола с ним не церемонится. Когда речь заходит о колдунстве прежний грозный Латунский возвращается.

– Потому как простогландины – это эффективные регуляторы обмена веществ исключительно в человеческом организме.

Я благоразумно молчу. С химией и органической биологией, как и с физикой, у меня нелады. Не хватает «серых клеточек» для точных наук, быть может? Поэтому-то я все больше бегаю и воюю, работаю кулаками и ногами – сплошная физкультура. Ну, книжки читаю…иногда. А в случае надобности не занимаюсь «самолечением», а обращаюсь к «квалифицированным специалистам».

– Подумаешь… – Фыркает кот, совсем по-звериному утирая мордочку лапой.

– Кроме того, мой рыжий и совершенно бестолковый друг, – На лице Латунского хитрые морщинки выводят новый узор. Улыбка – не улыбка, оскал – не оскал, да разве поймешь?! – Данный экземпляр относился к разряду ядовитых…

Стоит ли говорить, что «умывание» Фера стало в сотню раз активнее? Он еще сбегал в ванную рот прополоскать и зубы почистить – так, на всякий случай, – пока я пыталась совладать с хохотом. Кот, чистящий зубы – кому рассказать, не поверят. Хотя, у меня: что работа, что отдых – специфические. О них лишний раз распространяться не стоит, да и некому.

Эх, «пир во время чумы», вернее, «хохотушки на собственных похоронах». Что за истерики, Мона? Спокойствие, только спокойствие. Вообще-то поводов для смеха (нормального, здорового) немного. С учетом обстоятельств – впору плакать, да только русский менталитет способен победить любую постороннюю хворь. «Авось пронесет, небось обойдется, и накоси-выкуси подлые твари!» – старые слоганы на новый лад, адаптированные, так сказать, под актуальную действительность.

Возвращается Фер. Мокрый, с обвисшими усами – мне его жалко, пусть даже в проблемах он сам виноват. И все равно – бедняга. Вечно ему не везет!

– Так. Нашел. Здесь все. – С приготовлениями покончено. Мы с котиком смотрим на десяток вещей, пытаясь угадать, как весь этот хлам (без прикрас, честное слово!) поможет мне не превращаться в оборотня. Но Латунский уверен, а ему я доверяю на все сто. – Начнем? Раньше начнем, моложе освободимся… – Процитировал Никола любимую фразу одного известного писателя-фантаста, кажется, он ее в каждую книжку вставляет.

Киваю. Что ж делать? Надо попытаться спасти хоть те крохи человечности, что во мне еще остались. Ой, сдается мне, завтра день предстоит тяжелый… смертельно тяжелый!..

– Рыжий, разведи-ка в подсоленной воде, – Никола с ловкостью фокусника протянул Феру прозрачный пакетик. Внутри – порошок подозрительно зеленого цвета. Сдается мне, я догадываюсь: что это за «чудодейственное средство», но молчу. Данный случай из разряда: «Лучше не знать, чем подозревать; лучше подозревать, чем быть твердо уверенной». Н-да. Придется пить – кто сказал, что будет легко?! – Подойди ближе, Мона.

Покорно подхожу. Латунский накидывает льняной кушак на пояс, и начинает вязать хитроумные узлы: любой моряк бы позавидовал. При этом лекарь без остановки шепчет то ли заклинания, то ли молитвы. Из всего потока слов мне удается разобрать лишь: «Господи, помилуй». Ну да, самое время.

Затем следует процесс благословления зеленоватого напитка. Вообще-то Николай Серафимович не имеет церковного сана… но кто про это знает? Главное – это уверенность, с которой лекарь производит манипуляции, а имеет он право на благословление или нет – пусть с этим соответствующие органы разбираются. «Ночной дозор», какой-нить, или хваленая инквизиция. Кстати, надо бы расспросить Николу об инквизиторах, на худой конец, предупредить – ведь опасность-то не выдуманная, вспомнить хотя бы мою многострадальную одежду.

– Пей. – Так и знала, что этим все закончится! Никола раскуривает хитрую самокрутку («шматок от саванна» – этот обряд я и сама смутно помню по ряду книг) и продолжает бормотать заклятия. Теперь работа сама спорится, негоже все-таки в чужую вотчину вторгаться, молитвы – это к чародеям.

Эх. Зажмурив глаза и затаив дыхание (а иначе никак) выпиваю «лекарство» залпом. Нет, все-таки толченные изумруды в соленой воде – гадость страшная. Главное отвлечься сейчас на что-нибудь, а то придется повторять обряд после посещения туалета. И почему никто из колдунов-ведьм не придумал ритуалы с использованием нормальных пищевых (и может быть, даже вкусных) продуктов?! Нет, то фекалии мышей и шкура жаб, то яд змей и пепел с погребального костра…

…Мона, прекрати думать о вещах, вызывающих определенные позывы! Расслабься. Не думай. Отключись!..

– Что, Моночка, приуныла? Невесело тебе, девица? Невесело тебе, синяя?

– Было бы чему радоваться… – Цежу сквозь плотно сомкнутые зубы, дико вращая глазами. Вид у меня, должно быть, жуткий – недаром котик под стол залез. Хотя, вполне возможно, он всего лишь обследует другие коробки с ингредиентами.

– «То слишком весела, а то понура, загадочная русская натура»… – цитирует Никола, складируя «медицинские» препараты обратно по местам. – Еще гранатовый сок будешь?

– Угу, – соглашаюсь я, больше не в силах вымолвить ни слова.

Через пять минут ритуал с благословлением все же пришлось повторить.

Глава седьмая

– А ты у нас оказывается эмпуса.

– Кто?

– Эмпуса. Это вампир такой, из средиземноморья. Превращается в суккуба во время охоты, и в ведьму – после нее.

Я и Фер уютно устроились на кожаном диване и болтали о всяческой ерунде. Даже странно, что за много лет одиночества в моем доме появился первый гость. До сего момента беседа была непринужденной…

– Кого, по-твоему, я сейчас больше напоминаю, суккуба или ведьму?!!

– Ой, Моночка, отпусти хвост, пожалуйста! – Истошно заорал, пойманный за самое «святое» место, кот. – Я пошутил – глупо пошутил, признаюсь.

– То-то же! – Не без сожаления ослабляю хватку. Помниться, когда-то я мечтала повесить рыжего бегемотокота на люстре. Эх! Надо было сразу озаботиться, а теперь поздно – друг, стало быть, неприкосновенен. Почти. – В следующий раз, когда тебе в голову придет гениальная мысль схохмить, заткни лапой рот.

Обиделся, кажется. Ну и пусть! Разве можно девушку с демонами и прочей темной сворой сравнивать? Правда, на то есть причины… и все же, хоть минимальный такт присутствовать должен?!

– Э-э… Фер?..

– М-м-м? – Неопределенный ответ – тоже ответ. Хотя пятиминутное молчание и спина вместо хитрой мордочки заставляют задуматься о неблагоприятных обстоятельствах.