Только свети, свети

Давным-давно я собиралась написать очерк о работе с переводами московских авторов на русский язык иноплеменных писателей. Но всё как-то не получалось. Но вот недавно прогремел столетний юбилей со дня рождения дагестанского поэта Расула Гамзатова. Я хорошо знала и его, и его верную жену Патимат (Фатиму). Расул бывал у нас дома в гостях ещё на Преображенке. И мы с Юрой горячо принимали и его одного, и вместе с друзьями. Всех четырёх народных поэтов-друзей: Расула Гамзатова, Му стая Карима, Давида Кугультинова и Кайсына Кулиева. Мой муж-художник даже собирался написать живописное полотно «Народные поэты». Они действительно были талантливыми, воистину народными и по официальному званию, и по признанию. Дагестанец, башкир, калмык и балкарец. А когда они, собираясь на съезды или конференции, прилетали из дома в Москву, обязательно появлялись у нас на Преображенке, в нашей пятиэтажной «хрущобе». И Юра делал графические наброски их портретов. Итальянским карандашом или углём на ватмане, пока мы, сидя за столом, ели, пили, шутили (ныне эти портреты находятся в Государственном музее им. М. В. Нестерова). И это был не просто застольный праздник, посиделки-вечеринки, а праздник души, мудрости и блестящего остроумия. Все четверо были старше нас, творцы предыдущего поколения. Но с радостью включили нас, молодых, в круг своих друзей. Дарили свои книги, внимание, любовь, общались с нами многие годы. А чудо-поэт Мустай Карим, Юрин земляк из Уфы, даже написал об этом отличную большую статью под названием «Талант высочайшей пробы» (см. в Интернете: Ирина Ракша, «Проза. ру»). «Мне кажется, что Юрий Ракша, пришедший в мир намного позже меня, ушедший так рано, был всегда со мной и будет до конца. Его жизнь и дело являлись не разовой вспышкой, а озарением, которое через настоящее устремлено в будущее»[2 - Мустай Карим. Из статьи «Талант высочайшей пробы»: «Мне сейчас кажется, что я жил долгие годы совсем рядом с Юрием Ракшей. А в сущности, мы встречались с ним всего-то несколько раз. Ощущение этой близости, видимо, вызвано тем, что душа и память его не оторвались от родимой земли – от нашей общей колыбели Башкирии, мысль и талант его трудились ей во славу. Чувством сыновнего долга и признательности пронизаны его слова: “Где-то далеко теперь нестеровские дали за рекой Белой. Наверное, я до конца жизни так и останусь должником перед ними, не смогу написать все желанное, дорогое сердцу. Но моя малая родина стала частью всего большого, открывшегося мне в моей жизни… ”» – Прим. автора.].

А вот что написал балкарец поэт Кайсын Кулиев в своём «Избранном», чудо-книге, подаренной нашей семье в 1971 году: «Ира и Юра, вы оба так талантливы, так милы и добры, что не нужны никакие эпитеты. Будьте счастливы и в жизни, и в творчестве!» Да и сами эти поэты были талантливы необычайно. И каждый из них достойно прославлял свою республику. А в те советские годы каждая республика считала за долг и честь иметь своего гения-литератора. Но, как известно, таланты не рождаются по заказу, уж я-то это знаю, поскольку самой приходилось переводить разных авторов из всевозможных концов СССР. Вон они – пять-шесть толстых книг (и проза, и пьесы) стоят у меня на книжной полке. В те годы ведущее издательство «Советский писатель» приглашало лучших московских авторов переводить литературу братских народов с подстрочников на русский язык. И гонорары были очень высокие (50 % получал автор, представитель той или иной народности, а 50 % – автор-переводчик). И таких была целая очередь. Например, мой друг, гениальный стилист москвич Юрий Казаков, перевёл с подстрочника узбекского языка автора Абдижамила Нурпеисова. И работой своей, своим «переводом» буквально родил на свет среднеазиатского писателя…

Однако всё это я вспомнила лишь потому, что недавно вся Россия широко отмечала столетие со дня рождения дагестанского поэта Расула Гамзатова. Ему, словно Пушкину, посвящались долгие передачи и по радио, и по телевидению, различные публикации в прессе, поэтические вечера и многие музыкальные концерты. Ну просто СМИ как с цепи сорвались! По возможности я следила за всем этим и всё ждала, когда же наконец прозвучат имена тех творцов, которые создавали на русском языке поэзию Расула Гамзатова. И конкретно двух московских поэтов – Наума Гребнева и Якова Козловского. Поскольку только через великое русское Слово имя Расул Гамзатов стало популярно и широко известно и в СССР, и во всём мире. И особенно прославилась, конечно, его легендарная песня «Журавли». Помните? «Мне кажется порою, что солдаты, ? С кровавых не пришедшие полей, ? Не в землю эту полегли когда-то, ? А превратились в белых журавлей…»

Исполняют её всегда, везде и всюду. И большие, и малые хоры, и под деревенскую гармошку в клубах, и под сводные академические оркестры на высоких театральных сценах: «Летит, летит по небу клин усталый – ? Летит в тумане на исходе дня, /Ив том строю есть промежуток малый – ? Быть может, это место для меня!..» Просто и глубоко до гениальности. Поют и соло в маленьких ДК, и на тусовках в праздничных застольях. «…Настанет день, и с журавлиной стаей ? Я поплыву в такой же сизой мгле, ? Из-под небес по-птичьи окликая ? Всех вас, кого оставил на земле»[3 - Перевод Наума Гребнева. – Прим. ред.].

Великолепные строки звучат по всей земле – ив России, и в Европе, и даже в Африке и в Австралии.

Но почему-то я ни разу, ну ни разу не слышала имени истинного автора этих прекрасных русских слов – поэта Наума Гребнева, названного «переводчиком». В дни столетия Расула оно не прозвучало ни по радио, ни по ТВ. Помню, когда-то Наум, мой сосед по кооперативному дому «Московский писатель», между делом говорил мне о своей работе и о том, что в данном ему Расулом начальном подстрочнике (т. е. дословном переводе-абракадабре) не было никаких журавлей. А были лихие воины-джигиты, всадники на конях, которые в бою не должны были спотыкаться и отступать, а стремиться только вперёд и вперёд, к победе и бессмертию. А в песне, в переводе Гребнева, воины исчезли. И заменили их журавли.

И все, кто об этом знает и помнит, снимают шляпу перед светлой памятью поэта Наума Гребнева, щедро отдавшего, буквально подарившего свой талант прославленному национальному поэту Дагестана. Но почему-то в эти «гамзатовские» юбилейные дни в СМИ о поэте Науме Гребневе я не услышала ни слова. А очень жаль.

А что касается картины, живописного полотна «Народные поэты», задуманного Юрием Ракшой, то она, к сожалению, не состоялась. Хотя есть эскизы, наброски и мастерские рисунки – портреты героев. (Графика, бумага, итальянский карандаш, пастель.) В основном написаны с натуры у нас дома. И именно в нужном ракурсе задуманной композиции.

Кто в профиль, кто в анфас, кто в три четверти.

Помню, как мы, делегаты съезда Союза писателей, приезжали прямо из Кремля на моём жигулёнке на Преображенку, где мой муж уже готовил для гостей «поляну», жарил курицу, лук, картошку. Мустай Карим говорил: «Мы с Давидом и Кайсыном берегли эту молодую талантливую семью и не всегда брали с собой Расула, любителя горячительного и особенно фривольных шуточек и анекдотов». Хотя они высоко ценили юмор. И, подтрунивая, то и дело называли друг друга Гигантом, Гением, Атлантом, Титаном (у каждого было своё шутливое прозвище, как позывной). Расул был Гигантом («Гигант мысли»?). Он и правда был крупного телосложения – и живот, и фигура, и нос.

В подтверждение этого я вспоминаю Расула и его жену Патимат (Фатиму) в Карловых Варах, где мы одновременно лечились «целебными водами». По путёвкам Литфонда и со скидками для членов Союза писателей. И жили в роскошном многоэтажном старинном санатории «Империал» (на лесистой горе над городом). На одном этаже, даже в соседних номерах, через стенку. И этот «Гигант мысли» Расул, озорной выдумщик, остряк и большой любитель выпить, несмотря на свой возраст и вес, мог смело перелезть на мой соседний балкон, чтобы незаметно от жены улизнуть в город. И бедная Патимат потом разыскивала его по улочкам древнего немецкого городка Карлсбад (как известно, переименованного после Великой Отечественной войны в Карловы Вары) до самого вечера по разным кабачкам и ресторанчикам, пока не приводила уже «тёпленького» и виновато-послушного в столовую нашего «Империала» на ужин.

Кстати, столовая в шикарном «Империале» была внизу, рядом с просторным холлом, где на стенах справа и слева от двери висели мраморные мемориальные доски советским генералам-освободителям И. С. Коневу и Г. К. Жукову – памятная благодарность за освобождение Чехословакии от фашизма. И конкретно Карлсбада, т. е. Карловых Вар. И как же было трагично, когда на глазах многочисленных отдыхающих, в том числе и нас, советских писателей (меня и того же Гамзатова), местные рабочие, чехи, отбойными молотками, разумеется, по команде начальства, сбивали обе эти мемориальные доски. И на пол, рассыпаясь, со стуком летели мраморные куски. Как же больно было на всё это смотреть! (Мы и предположить не могли, что в будущем, далёком 2015 году, в столице Чехии Праге будет демонтирован памятник Ивану Степановичу Коневу. Мало того, на его пьедестал соберутся поставить памятник Власову, изменнику и предателю.) А вскоре в центре Карловых Вар, на площади у речки, появилась стела со словами благодарности – кому? – воинам США, якобы освободившим городок от немецких захватчиков. Хотя истинными освободителями были солдаты советской Красной армии.

* * *

Кстати, замечу, что первым комендантом освобождённых Карловых Вар, хоть и всего два месяца, был мой родственник полковник Никольский (о чём я узнала гораздо позже), пока он с частями нашей армии не погнал фашистов дальше на запад, к Берлину.

На фотографиях:

1. Новый 2003 год. Ирина Ракша, её двоюродная сестра Наташа Никольская, внучка Маша Пасичник.

2. 18 мая 1997 г. ЦДРИ. Антракт концерта композитора Людмилы Лядовой. Ведущая Ирина Ракша.

3. 19 ноября 2000 г. День рождения Ирины Ракши. Гости: актёры Людмила Хитяева, Николай Новохижин, Анжела Черкасова и др.

4. 1990 г. Крым. И. Ракша на фоне дворца Ласточкино Гнездо.

5. Останкино. Ирочка – школьница.

6. В гостях у прозаика народная артистка СССР Любовь Соколова.

7. 70-е годы. Москва, Преображенка. Юрий Ракша и Гал и на Вучетич.

8. 1952 г. Останкино. Школа № 271, 7-й «Б» класс.

9. Ирочке 2 года.

10. Сентябрь 1994 г. В редакции журнала «Работница». Ирина Ракша (завотделом искусств), Ирина Скляр (замредактора), Зоя Крылова (гл. редактор).

11. Конец 90-х гг. Пекин. И. Ракша в гостях у легендарной переводчицы Юлии Сюэ (американист, русист). Жена министра Морского флота и переводчик Мао Дзэдуна.

12. 1989 г. Пекин. И. Ракша с переводчицей у дома министра Морского флота КНР, перед площадью Тяньаньмэнь у императорского дворца.

13. Конец 60-х гг. Преображенка. Танец-шутка. Юрий Ракша и Люция Джалиль (студенты ВГИКа), дочь великого татарского поэта Мусы Джалиля.

14. 70-е гг. Москва. Сценарист и писатель Ирина Ракша.

15. 2003 г. Москва, Дом кино. И. Ракша выступает на сцене Белого зала.

16. 2000 г. Ирина у себя дома. С новой публикацией в журнале «Москва» на фоне картины Ю. Ракши «Мадонна с младенцем».

17. 80-е гг. ЦДЛ. Ирина Ракша и писатель-юморист Михаил Мишин.

18. 1989 г. Пекин. И. Ракша в гостях у своих переводчиков, именитых русистов Академии общественных наук КНР.

19. 29 апреля 2004 г. ЦДЛ. Прозаики: Анатолий Ким и Ирина Ракша.

20. Ноябрь 2023 г. Вместе с помощником и любимой подругой Светой Островской.

А немецкий город Карлсбад, то бишь Карловы Вары, какое-то время стоял в оцепенении с опустевшими ухоженными квартирами с дверями нараспашку, полными мебели, антиквариата, живописи, фарфора, поскольку местные старонемецкие семьи были в одночасье эвакуированы за ближайшую границу – в Баварию. Пока по команде из Центра не стали понемногу, дом за домом, улица за улицей, заселяться чехи, словаки (в основном семьи партийцев, активистов Коммунистической партии), прибывавшие из восточных районов страны, из Словакии.

Однако чехи уничтожили не только мемориальные доски нашим маршалам-освободителям, а столь же неожиданно ночью исчез и памятник первому советскому космонавту Юрию Гагарину, когда-то триумфально посетившему городок.

Да-а, насколько же несовершенна, насколько неблагодарна человеческая память! Но всё-таки, всё-таки славянам надо стараться не забывать о времени великом и судьбоносном! Ибо в каждой точке прошлого начинается будущее… Вот оно сегодня и началось…

Ноябрь 2023 г.

Переменная облачность

Дневниковая проза

Порой говорят: «Кромешная тьма». Что это значит? Кромешная? Это значит, тьма, где нет Бога. То есть – КРОМЕ Бога, помимо Бога. То есть безысходная, адски смертельная. Или иначе – кромешная тьма…

* * *

Прежде всего познай себя. И главное – познай свои собственные грехи, бесов, сидящих в тебе, своё зло. И постоянно борись с ними, с каждым, и побеждай.

Иначе скатишься в бездну. И спасения тебе никогда уж не будет.

Проф. А. Н. Осипов

* * *

Иго Моё благо и бремя Моё легко есть.

Иисус Христос

* * *