Мидас

Макс схватил меня за руку:

– Ты нам не помешала, Наташа уже уходит.

Девушка подскочила к нему и влепила пощечину:

– Негодяй! – всхлипнула она и, прихватив сумочку, выбежала за дверь.

– Догони ее, – пришла я в себя, – извинись.

Макс меня не слушал, только смотрел, а на его лице было написано такое горе, что впору было расплакаться.

– Не придавай значения тому, что увидела, – наконец, сказал он.

Шок от неожиданности у меня уже прошел, как и романтический порыв, который присутствовал во мне с сегодняшнего утра, так что я ответила, что никаких объяснений от него не требуется, это мне следует извиниться, что так грубо вторглась в его личную жизнь. На самом деле, если бы здесь не оказалось этой девицы, то вполне возможно, что через некоторое время произошло бы все то же самое, только с моим участием. Хвала богу, он спас меня от очередной глупости. Мне действительно стало легче. Я еще раз убедилась, что всякие шуры-муры и амуры не для меня. Тем более с Максом. Я успела рассмотреть девушку. Она была точной копией всех его предыдущих куколок – молоденькая блондинка со стройными ножками. Выходит, это его тип, непонятно, почему он за меня так цепляется, я вышеперечисленным параметрам не соответствую. Видимо, его просто задевает, что я на его чары не реагирую. А если бы я прореагировала, то, скорее всего, все быстро закончилось, и я в очередной раз осталась у разбитого корыта.

– Ложись, тебе вредно волноваться, – сказала я, проходя к столику у окна.

На столе в литровой банке красовались пять сиренево-желтых ирисов, рядом лежал пакет с фруктами – дары его куколки. Я усмехнулась. До чего же все банально и предсказуемо. У меня в руках было еще пять ирисов. Я взяла один из них, сломала пополам и бросила в корзинку для мусора.

– Что ты делаешь?! – испуганно воскликнул Макс.

– Не беспокойся, это не какой-нибудь дьявольский ритуал, просто в букете должно быть нечетное количество цветков, есть такая примета.

Я поправила букет, вынула из сумки коробку с деликатесами, проинформировав, как она у меня появилась, после чего присела на стул.

– Как вижу, со здоровьем у тебя налаживается, это радует.

– Нина! Я ее сюда не приглашал! Она сама позвонила, сказала, что купила билеты на концерт, ну, я и сказал, что никуда не пойду, так как лежу в больнице. А она…

– Макс, прекрати оправдываться. Я тебе не жена и не твоя девушка, просто сотрудница.

Он, будто меня не слыша, продолжал:

– Да, я не монах! Но ведь ты меня к себе не подпускаешь!

– Если ты сейчас же не прекратишь истерику, я уйду. Кстати, меня такси ждет. Я должна успеть вернуться в ресторан к шести. И вообще, мне нужно с тобой посоветоваться.

Макс взял себя в руки, и я рассказала ему о записке Григорьева, хотя делать этого не собиралась. Но ничто человеческое мне не чуждо, и я осуществила мелкую женскую месть. Макс, само собой, кое-что знал о каждом из членов правления клуба, но все же задал мне один вопрос:

– Как он выглядит?

– Красивый мужик, чуть за сорок.

Макс нахмурился и заявил, что, конечно же, это записка не имеет никакого отношения к делу, и Григорьев просто назначил мне свидание, так что НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не следует ему звонить. Тогда я рассказала о своих подозрениях насчет Кирилла Лесовского. Макс считал, что следует дождаться информации от Арсения, а потом решать, что делать дальше. В общем, ничего нового и полезного он не сказал, и я поднялась.

– Ты еще меня навестишь? – хмуро поинтересовался он.

– Не раньше понедельника, – ответила я. – Но больше сюрпризов делать не буду, предупрежу. Ладно, держись, будем созваниваться.

Я уже подошла к двери, когда он окликнул меня:

– Нина…

Я обернулась, натолкнувшись на его умоляющий взгляд.

– Пока, Макс, выздоравливай!

Резко распахнув дверь, я наткнулась на немолодого высокого мужчину и, пробормотав извинения, медленно побрела по коридору. Разум подсказывал, что произошедшая сцена избавила меня от дальнейших неприятностей, а то, что они непременно возникли бы, не было никаких сомнений. Только радости от того, что избежала опасности, я не ощущала. Как-то слишком много разочарований за последние дни. Одно хорошо, мелкие свежие царапины заставили забыть о глубокой кровоточащей ране, нанесенной Антоном. Что ж, хоть какая-то польза. Я вспомнила свой старый девиз, взятый из детского анекдота: «Ежик сильный, но легкий! Ежик сильный, но легкий!» Да, я сильная! Кажется, наконец-то научилась держать удар.

Таксист терпеливо ждал меня и, когда без пяти шесть мы остановились возле клуба, я щедро его отблагодарила. Света отметила мое не слишком счастливое настроение после встречи с любимым, и я сказала, что расстроена его самочувствием, так как ко всему прочему у него еще и сотрясение мозга.

Около десяти позвонил Макс и сказал, что отец хочет перевести его в свою больницу, где возглавляет неврологическое отделение и, похоже, завтра Макс отправится на новое место – теперь уже в южном направлении.

– Ты ему очень понравилась, – сказал он.

– Кому – ему? – не поняла я.

– Моему отцу, ты столкнулась с ним в дверях.

– Так это я его чуть с ног не сшибла?!

– Он крепкий, его не так просто сбить с ног.

Я была рада, что Макс позвонил и, что не вспоминает о сцене в своей палате, но он все испортил:

– Нина, забудь о том, что видела. Это не имеет никакого значения.

– Насчет значения я уже все поняла, – сухо сказала я, – ты вел себя с ней, как последний мерзавец. Только ко мне это не имеет никакого отношения. Я уже с десяток твоих куколок видела и догадывалась, что ты с ними не только по музеям ходишь.

– Я с ними по музеям не хожу.

– Тем более. В общем, ни о чем не беспокойся, лечись. Спокойной ночи.

Выслушав ответное пожелание, я сунула телефон в карман, и на душе стало еще муторнее. Я чувствовала себя такой одинокой и несчастной, что хотелось разреветься. Кое-как удалось дотянуть до половины двенадцатого, когда ресторан покинул последний клиент. И в это время позвонил Арсений и сказал, что будет ждать меня на Владимирском проспекте, надо поговорить. Это известие меня даже воодушевило, хотя сам по себе Арсений был мне не слишком симпатичен, впрочем, уже не настолько, как при первой встрече.

Из ресторана мы вышли вместе со Светой, но потом наши пути разошлись – она направилась дальше по улице Рубинштейна, а я свернула в переулок и вышла на Владимирский проспект. Арсений, как и в прошлый раз, распахнул передо мной дверцу, не выходя из автомобиля, я юркнула в салон, и мы двинулись по направлению к моему дому.

– Привет! – еще раз поздоровался он.

– Привет! Ну как, они знакомы? – задала я мучивший меня вопрос.

– Более чем. Они даже состояли в родстве. Лесовский был женат на родной сестре Григорьева, но три года назад они разошлись. Сейчас эта дамочка замужем за американцем и перебралась в Америку.

– Но они продолжают общаться? Я имею в виду, Кирилл с Григорьевым.

– Во всяком случае, друг от друга не шарахаются.

Мне стало совсем тошно, но мысли бежали быстро, не спотыкаясь. Судя по всему, Кирилл решил вступить в «Мидас». Мое разоблачение может сослужить ему хорошую службу. Примерно это я и высказала Арсению. Он согласился, что такой вариант развития событий вполне возможен, хотя он не исключает и прежней версии о любовном свидании.